Белорусский журнал международного права и международных отношений 2003 — № 3
международное право — международное частное право
Развитие коллизионно-правового регулирования в Российской Федерации
Елена Леанович
Леанович Елена Борисовна — кандидат юридических наук, доцент кафедры международного европейского и частного права факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Единого нормативного акта, в котором были бы сосредоточены коллизионные нормы, в Российской Федерации нет. В то же время, в России, как и в Беларуси, осуществлена так называемая "отраслевая кодификация" коллизионного права. Основная совокупность коллизионных норм, ядро коллизионного права Российской Федерации, содержится в шестом разделе Гражданского кодекса, который называется "Международное частное право". Кроме того, коллизионные нормы есть также в других кодификационных нормативных актах. В Кодексе торгового мореплавания Российской Федерации собраны коллизионные нормы для определения применимого права в отношении флага судна, столкновения судов, обязательств вследствие загрязнения моря с судов, а также нормы, касающиеся других отношений с иностранным элементом, складывающихся в ходе торгового мореплавания. В Семейном кодексе Российской Федерации коллизионные нормы содержатся в разделе VII "Применение семейного законодательства к семейным отношениями с участием иностранных граждан и лиц без гражданства". Они регулируют нормы определения применимого права по вопросам заключения, расторжения брака, установления опеки и попечительства, международного усыновления и по другим брачно-семейным отношениям с иностранным элементом.
В развитии международного частного права суверенных государств, образовавшихся после распада Советского Союза, прошло не так много времени. Однако, несмотря на то, что в основе развития коллизионного регулирования в этих государствах лежали одни и те же ориентиры (Основы гражданского законодательства СССР 1991 г.1, Модель Гражданского кодекса для государств — участников СНГ), оно содержит уже некоторые отличия. Российская Федерация является крупнейшим соседним государством Республики Беларусь. Географические и политические факторы определяют тесные связи между нашими странами. Поэтому гражданско-правовые отношения с российским иностранным элементом в Республике Беларусь встречаются чаще, чем гражданско-правовые отношения с другим иностранным элементом. Имеющиеся различия не согласуются с процессом сближения наших государств. Рассмотрим расхождения в коллизионном регулировании на примере некоторых проблем.
Коллизионные вопросы права собственности и других вещных прав. В статьях 1205—1207 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены такие же привязки в отношении права собственности и других вещных прав, что и в статьях 1119—1123 Гражданского кодекса Республики Беларусь. Общая привязка "закон места нахождения вещи" сочетается со следующими привязками:
-
"закон страны места нахождения вещи в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав";
-
"закон страны места отправления вещи, находящейся в пути по сделке";
-
"закон страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности".
Вместе с тем различия все-таки есть. Интересно то, что в российском Гражданском кодексе не регулируются некоторые проблемы. Так, в российском Гражданском кодексе не предусмотрены специальные коллизионные нормы о праве собственности на транспортные средства и имущество, подлежащее регистрации. В Гражданском кодексе Республики Беларусь этим вопросам посвящена отдельная статья — статья 1121 Гражданского кодекса Республики Беларусь. С другой стороны, в российском Гражданском кодексе есть специальные коллизионные нормы для определения применимого права по вопросам права собственности и иных вещных прав на воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, подлежащие государственной регистрации, их осуществлению и защите. В этих случаях применяется право страны, где эти суда и объекты зарегистрированы (ст. 1207 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Кроме того, в российском Гражданском кодексе нет специального регулирования по коллизионным вопросам виндикации. Применимое право в отношении защиты права собственности и других вещных прав определяется по общей привязке "закон места нахождения вещи" (п. 1 ст. 205 Гражданского кодекса Российской Федерации). Гражданский кодекс Республики Беларусь, напротив, очень подробно регламентирует эту проблему в статье 1123, которая называется "Защита права собственности и иных вещных прав". Важно отметить, что белорусское коллизионное право предусматривает возможность заявителя выбрать право страны, где находится имущество, или право страны суда.
Коллизионные вопросы договорных отношений. Основные принципы коллизионно-правового регулирования в России и Беларуси в этой области схожи. Вопросы формы и обязательственного статута договора регулируются по разным привязкам. Для отыскания применимого права к форме договора используется привязка "место совершения сделки", а коллизионное регулирование по вопросам обязательственного статута договора согласно современным тенденциям исходит из привязки "место нахождения основного места деятельности стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора". Однако российское право более детально в выделении различных видов договорных отношений. В статье 1211 Гражданского кодекса Российской Федерации выделены некоторые виды договоров, которых нет в статье 1125 Гражданского кодекса Республики Беларусь. Так, по российскому праву предусматривается, что применимым правом в договоре финансирования под уступку денежного требования является право страны основного места деятельности или места жительства финансового агента, в договоре банковского вклада и договоре банковского счета — право страны банка, в агентском договоре — право страны агента, в договоре коммерческой концессии — право страны правообладателя. Российское коллизионное право подробно регулирует также такие договоры, как договор подряда на выполнение проектных и изыскательских работ (применимое право — право страны, где в основном создаются предусмотренные договором результаты) и договор простого товарищества (применимое право — право страны, где в основном осуществляется деятельность такого товарищества). Кроме того, российское коллизионное право особо оговаривает ситуации, когда договор содержит элементы различных договоров. Применимым правом в этом случае является право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Принципиального значения данные различия не имеют, поскольку применение привязок, закрепленных в белорусском праве, приводит к выбору такого же правопорядка.
Более существенные различия в коллизионно-правовом регулировании можно найти в отношении договора с участием потребителей. К такому договору относится договор, стороной которого является физическое лицо, использующее, приобретающее или заказывающее либо имеющее намерение использовать, приобрести или заказать движимые вещи (работы, услуги) для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. В Гражданском кодексе Российской Федерации коллизионные вопросы договоров с участием потребителя регламентируются очень подробно. Статья 1212 Гражданского кодекса Российской Федерации содержит особые критерии выбора применимого права к таким договорам. Основная цель особого коллизионного регулирования состоит в том, чтобы обеспечить наибольшую охрану прав потребителя путем общей отсылки к праву страны места жительства потребителя (п. 2 ст. 1212). Это право применяется в тех случаях, когда:
-
заключению договора предшествовала в этой стране оферта, адресованная потребителю, или реклама и потребитель совершил в этой же стране действия, необходимые для заключения договора;
-
контрагент потребителя или представитель контрагента получил заказ потребителя в этой стране;
-
заказ на приобретение движимых вещей, выполнение работ или оказание услуг сделан потребителем в другой стране, посещение которой было инициировано контрагентом потребителя в целях побуждения потребителя к заключению договора.
В Гражданском кодексе Республики Беларусь нет специальных норм, регулирующих выбор применимого права к договорам с участием потребителя2. В Беларуси применимым правом к такому договору по общей привязке статьи 1125 Гражданского кодекса будет считаться право лица, продавшего товар или оказавшего услугу.
Очень важным принципом коллизионного регулирования договорных отношений в международном частном праве является принцип автономии воли, подразумевающий право сторон самостоятельно осуществить выбор применимого права. Сравнение положений белорусского (ст. 1124 Гражданского кодекса Республики Беларусь) и российского (ст. 1210 Гражданского кодекса Российской Федерации) коллизионного права позволяет сделать вывод, что основное содержание этого принципа раскрывается одинаково:
-
выбор применимого права может быть сделан при заключении договора или в последующем;
-
выбранное право может касаться всего договора или отдельных его частей;
-
выбор применимого права может быть явно выражен или вытекать из условий договора и обстоятельств дела.
Одним из существенных элементов правового регулирования автономии воли является ограничение ее применения в ряде договорных отношений с иностранным элементом. По белорусскому коллизионному праву автономия воли не предусматривается в договорах, предметом которых является недвижимость, в договорах о доверительном управлении имуществом (п. 2 ст. 1125 Гражданского кодекса Республики Беларусь), а также в договорах о создании юридического лица с иностранным участием (ст. 1126 Гражданского кодекса Республики Беларусь).
В российском коллизионном праве ограничений в отношении автономии воли меньше. Выбор применимого права исключается в договорах о создании юридического лица с иностранным участием (ст. 1214 Гражданского кодекса Российской Федерации), а также в договорах в отношении находящихся на территории Российской Федерации земельных участков, участков недр, обособленных водных объектов и иного недвижимого имущества (п. 2 ст. 1213 Гражданского кодекса Российской Федерации). Что же касается вопроса о возможности выбора применимого права в отношении договоров, предметом которых является недвижимость, то по российскому коллизионному праву стороны могут совершить автономию воли (п. 1 ст. 1213 Гражданского кодекса Российской Федерации). Договоры доверительного управления имуществом в российском коллизионном праве особо не регулируются. Надо полагать, что в отношении этого вида договора выбор применимого права осуществляется по общим правилам (презумпция в пользу права страны места жительства или деятельности доверительного управляющего).
Последнее отличие российского коллизионного права в области договорных отношений, которое мы отметим, это сфера действия применимого права к договору. Перечень вопросов, которые регулируются по обязательственному статуту, т. е. праву, которое регулирует права и обязанности сторон по договору, по статье 1215 Гражданского кодекса Российской Федерации и статье 1127 Гражданского кодекса Республики Беларусь в общем совпадает. Различия касаются коллизионных вопросов исполнения и уступки требования.
Исполнение договора (способы и процедуры исполнения, а также меры, которые должны быть приняты в случае ненадлежащего исполнения), согласно пункту 2 статьи 1127 Гражданского кодекса Республики Беларусь, наряду с правом, определяемым по общим привязкам, регулируется также правом страны, в которой происходит исполнение. Это право не обязательно должно совпадать с правом стороны, исполняющей основное исполнение по сделке. Например, покупатель может исполнить обязательство, поставив товар в страну покупателя. Аналогичных коллизионных правил нет в Гражданском кодексе Российской Федерации.
Вопросы уступки требования. В Республике Беларусь, согласно пункту 1 7) статьи 1127 Гражданского кодекса, они регулируются обязательственным статутом договора, т. е. правом, регулирующим права и обязанности сторон по основному договору. Предположим, что имеется спор из следующей ситуации:
-
белорусское лицо должно было за вознаграждение оказать некоторые услуги французскому лицу;
-
белорусское лицо получило часть денег по договору, но не выполнило свои обязательства;
-
французская сторона уступила право требования лицу из США.
По белорусскому коллизионному праву в отсутствие автономии воли основной договор (договор на оказание услуг) должен регулироваться белорусским правом. Согласно формулировке пункта 1 7) статьи 1127 Гражданского кодекса Республики Беларусь белорусское право должно также определять вопросы уступки требования.
Российское коллизионное право несколько иначе регулирует эти вопросы. В статье 1215 Гражданского кодекса Российской Федерации уступка права требования не перечислена среди вопросов, относящихся к сфере действия обязательственного статута договора. Эти вопросы выделены в отдельную статью и регулируются особо. Согласно статье 1216 Гражданского кодекса Российской Федерации компетентные правопорядки, регулирующие соглашение между первоначальным и новым кредиторами об уступке требования, а также допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, а также вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником определяются автономно и независимо от определения обязательственного статута основного договора. Таким образом, в сконструированном нами примере отношения между первоначальным (французское лицо) и новым кредиторами (лицо из США) об уступке требования российский суд должен рассматривать по французскому праву, а отношения между новым кредитором (лицо из США) и должником (белорусское лицо) допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, а также вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником — по белорусскому праву.
Коллизионное регулирование уступки требования в российском праве представляется более объективным, поскольку учитывает, что между первоначальным и новым кредитором складываются отдельные отношения.
Обязательства вследствие причинения вреда. Исходное общее коллизионное правило для определения применимого права в обязательствах из причинения вреда по российскому и белорусскому праву одинаково — это "закон страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда" (п. 1 ст. 1219 Гражданского кодекса Российской Федерации и п. 1 ст. 1129 Гражданского кодекса Республики Беларусь). Вместе с тем различия имеются. Коллизионное регулирование вопросов обязательств вследствие причинения вреда по Гражданскому кодексу Российской Федерации намного более подробно, чем по Гражданскому кодексу Республики Беларусь. В российском коллизионном праве уточняется сфера действия права, подлежащего применению. Согласно статье 1220 Гражданского кодекса Российской Федерации оно определяет:
-
способность лица нести ответственность за причиненный вред;
-
возложение ответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда;
-
основания ответственности;
-
основания ограничения ответственности и освобождения от нее;
-
способы возмещения вреда;
-
объем и размер возмещения вреда.
Уточнение, содержащееся в российском праве, не является принципиальным расхождением с положениями белорусского права. Суть имеющихся различий сводится к тому, что российский суд при решении коллизионных проблем отношений из обязательств вследствие причинения вреда не должен самостоятельно решать вопрос о том какие вопросы регулируются применимым правом, а какие нет. Белорусский же суд должен их решать самостоятельно. Сравнивая белорусское и российское коллизионное право, можно отметить в пользу российского права, что большая определенность представляется предпочтительной.
Более важные расхождения касаются отношений из причинения вреда с участием потребителей. И в белорусском, и в российском праве предусмотрены особые нормы для решения коллизионных вопросов этих отношений. Одинаково сформулировано правило, предоставляющее потребителю право выбрать по своему усмотрению право страны потребителя, право страны продавца или лица, оказавшего услугу, или право страны, где товар был приобретен или где услуга была оказана. Однако в российском коллизионном праве есть ряд особенностей в отношении такого выбора. Положения статьи 1221 Гражданского кодекса Российской Федерации уточняют соответствующие правила следующим образом:
-
выбор потерпевшим применимого права может быть признан только в случае, если причинитель вреда не докажет, что товар поступил в соответствующую страну без его согласия;
-
если потерпевший не воспользовался предоставленным ему правом выбора, то применимое право определяется в соответствии с общим правилом определения применимого права к обязательствам из причинения вреда.
Кроме того, что регулирование более детально, российское коллизионное право отличается также тем, что содержит положения, которых вообще нет в коллизионном праве Республики Беларусь. Как известно, в гражданско-правовых отношениях, осложненных иностранным элементом, перемещение сторон из одного государства в другое не редкость. Поэтому может сложиться такая ситуация, когда вредоносные обстоятельства имеют место на территории одного государства, а их негативные последствия проявляются уже на территории другого государства. Формулировка пункта 1 статьи 1129 Гражданского кодекса Республики Беларусь позволяет колебаться в выборе между правом этих государств. Толкование же пункта 1 статьи 1219 Гражданского кодекса Российской Федерации приводит к выводу о том, что общая привязка "право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда" отсылает только к праву страны, где вредоносные обстоятельства имели место. Если негативные обстоятельства проявились на территории другого государства, то, согласно пункту 1 статьи 1219 Гражданского кодекса Российской Федерации, право этого государства может быть применено в том случае, когда причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этом государстве.
Очень интересное правило, неизвестное коллизионному праву Республики Беларусь, касается возможности выбора применимого права сторонами отношений из причинения вреда. Белорусское коллизионное право предоставляет право на совершение автономии воли только в договорных отношениях. Согласно же пункту 3 статьи 1219 российского Гражданского кодекса после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекшего причинение вреда, стороны могут договориться о применении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, определенного правопорядка. Правда, стороны могут выбрать не любое право, а только право страны суда.
Недобросовестная конкуренция может вызвать определенный вред и, следовательно, может послужить основанием для заявления требований о его возмещении. В результате возникают обязательства из причинения вреда. В Гражданском кодексе Республики Беларусь коллизионные вопросы таких отношений особо не регулируются. Надо полагать, что применимым должно быть право, определяемое по общим правилам статьи 1129 Гражданского кодекса Республики Беларусь. Российское коллизионное право отсылает к праву страны, рынок которой затронут недобросовестной конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа обязательства (ст. 1222 Гражданского кодекса Российской Федерации). Весьма эффективным специальное коллизионно-правовое регулирование недобросовестной конкуренции может оказаться в случаях, когда совершение актов недобросовестной конкуренции (например, распространение ложной или дискредитирующей информации) осуществляется посредством сети Интернет.
Отмеченные нами проблемы не исчерпывают всех расхождений между коллизионно-правовым регулированием в Российской Федерации и Республике Беларусь. Целью настоящей статьи является лишь обоснование утверждения, что имеются коллизии между коллизионным правом этих государств.
Многие проблемы, связанные с различным коллизионно-правовым регулированием, могут сниматься договорами о правовой помощи. В качестве таковых между Республикой Беларусь и Российской Федерацией действуют Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанная 22 января 1993 г. (Конвенция 1993 г.), и Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г. (Соглашение 1992 г.). Например, возьмем коллизионные вопросы права собственности на транспортные средства и имущество, подлежащее государственной регистрации. Положения пункта 2 статьи 38 Конвенции 1993 г. и пункта б) статьи 11 Соглашения 1992 г. определяют в качестве применимого права право государства — участника места регистрации транспортного средства. Аналогичное правило закреплено в Гражданском кодексе Республики Беларусь. В Гражданском кодексе Российской Федерации такого правила нет. В случае же, если по соответствующему правоотношению между российскими и белорусскими лицами возникнет спор, то при рассмотрении в российском и белорусском судах он получит одинаковую регламентацию на основе применения положений международных договоров. В данном случае можно говорить о достижении так называемого "идеала международного соответствия", под которым Савиньи и Манчини подразумевали единообразное регулирование отношения с иностранным элементом в разных государствах. Однако эффективность механизмов Конвенции 1993 г. и Соглашения 1992 г. для достижения подобного идеала довольно низка, поскольку возможность применения этих международных договоров все же оставляет многие проблемы открытыми.
Коллизионные нормы Конвенции 1993 г. и Соглашения 1992 г. посвящены вопросам установления отношений правовой помощи между определенными государствами и основной целью этих договоров отнюдь не является коллизионная унификация. Поэтому их применение несколько ограничено. Во-первых, коллизионные нормы Конвенции 1993 г. и Соглашения 1992 г. всего лишь позволяют осуществить выбор между правом государств-участников. Во-вторых, они применяются к отношениям с участием только физических и юридических лиц государств-участников.
Кроме того, коллизионные нормы Конвенции 1993 г. и Соглашения 1992 г. сформулированы в самом общем виде и не затрагивают многие вопросы. Так, общие проблемы, связанные с применением коллизионных норм (отсылки, императивные нормы, оговорка о публичном порядке, автономия воли сторон), вообще не регулируются. Кроме того, используемые привязки не очень гибки. Национальное коллизионное право государств-участников ушло в своем развитии далеко вперед и по сравнению с ним положения Конвенции 1993 г. и Соглашения 1992 г. довольно устарели. Проиллюстрируем это на примере коллизионных вопросов сделок и права собственности.
Коллизионные вопросы сделок. Для целей отыскания применимого права в отношении прав и обязанностей сторон по сделке в статье 41 Конвенции 1993 г. используется привязка "право страны места заключения сделки", тогда как коллизионное право Беларуси и России разделяет закон формы (по месту совершения) и обязательственный статут договора (по закону стороны, исполняющей основную обязанность по договору). То же самое можно отметить и в отношении коллизионных норм о договорах Соглашения 1992 г. (п. е) ст. 11).
Предположим, между российской и белорусской сторонами по договору доверительного управления имуществом было выбрано применимое право. Белорусское коллизионное право не предусматривает право сторон на автономию воли в этом виде договоров. Вместо этого должно быть применено право места нахождения имущества (п. 2 ст. 1125 Гражданского кодекса Республики Беларусь). Однако, поскольку есть основания для применения Конвенции 1993 г., то белорусский суд должен выбрать закон места заключения договора о доверительном управлении имуществом. С другой стороны, по российскому коллизионному праву автономия воли сторон в договорах о доверительном управлении имуществом не ограничивается и в российском суде права и обязанности сторон могут быть урегулированы по праву, выбранному сторонами, тем более, что Конвенция 1993 г. (ст. 41) и Соглашение 1992 г. (п. е) ст. 11) признают право сторон на выбор применимого права.
Коллизионные вопросы права собственности. В Конвенции 1993 г. и Соглашении 1992 г. не предусмотрены специальные правила в отношении коллизионных вопросов виндикации. В России их также нет, но в Беларуси они есть. В белорусском суде у лица, заявляющего виндикационные требования, будет право выбора между законом места нахождения вещи и законом страны суда, а в российском такого права у него не будет.
Возникает вопрос: может ли национальное коллизионное право восполнить пробелы международного коллизионного регулирования? Вроде бы ничто не мешает ответить на этот вопрос утвердительно. Однако тогда одно и то же правоотношение может получить неодинаковую коллизионно-правовую регламентацию в Республике Беларусь и Российской Федерации, несмотря на наличие между этими странами договоров, содержащих коллизионные нормы. Возникает следующий вопрос: не будет ли это идти в разрез с целью единообразного решения коллизионных проблем, из которых исходят нормы Конвенции 1993 г. и Соглашения 1992 г.?
В настоящий момент в коллизионном регулировании отношений с иностранным элементом в Республике Беларусь и Российской Федерации есть довольно существенные расхождения. Действующие между обеими странами международные договоры содержат коллизионные нормы, которые оставляют многие проблемы открытыми. Кроме того, они не отвечают современному уровню развития национального коллизионного права. С учетом тенденций экономического и политического сближения России и Беларуси целесообразно было бы принять меры по широкомасштабной унификации международного частного права обеих стран. Если провести аналогию с ЕС, то Римская конвенция 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам, стала в свое время своеобразным единым актом по международному частному праву стран-членов. Ее нормы послужили основой для принятия единообразных национальных правил определения применимого права. В отличие от коллизионных норм договора о правовой помощи положения Римской конвенции посвящены очень широкому кругу вопросов (они включают вопросы применения коллизионных норм и автономии воли), а также определяют выбор не только права государств-участников, но и права любого государства. Развитие сотрудничества России и Беларуси в области международного частного права могло бы исходить из подобной модели. Коллизия коллизий, т.е. расхождения в коллизионном регулировании не столь очевидны, как расхождения в материально-правовом регулировании. Однако их устранение также желательно, поскольку они создают ситуацию неопределенности правового урегулирования, весьма нежелательную в условиях развития, расширения и углубления связей между государствами.
1 Раздел VII Основ гражданского законодательства СССР "Правоспособность иностранных граждан и юридических лиц. Применение гражданских законов иностранных государств и международных договоров" долгое время применялся в Российской Федерации в качестве основного источника коллизионного регулирования. В настоящий момент уже действует третья часть Гражданского кодекса Российской Федерации, содержащая раздел VI "Международное частное право".
2 Положения статьи 1130 Гражданского кодекса Республики Беларусь касаются только внедоговорных отношений, возникающих в результате причинения вреда потребителю.