Илья Адамов

Автор:
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. — аспирант кафедры международного права факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Рецензенты:
Зыбайло Алла Ивановна — кандидат юридических наук, доцент кафедры международного экономического права Белорусского государственного экономического университета
Старовойтов Олег Михайлович — кандидат юридических наук, заместитель директора по учебной работе юридического колледжа Белорусского государственного университета

Применение искусственных спутников Земли для нужд электросвязи является исторически первым и на сегодняшний день наиболее коммерчески выгодным прикладным видом использования космического пространства. В силу определенных физических характеристик одни секторы околоземного пространства более пригодны для размещения спутников связи, чем другие. Наиболее привлекательным из таких секторов является геостационарная орбита (ГСО). Использование ГСО породило ряд проблем, о которых и пойдет речь ниже.

Вопросы, рассматриваемые в данной статье, получили отражение в трудах ученых ближнего и дальнего зарубежья. В значительной части работ, например известного польского исследователя А. Горбеля [5], чешского специалиста, долгое время представлявшего Чехословакию в Комитете ООН по космосу, Л. Перека [11] и трудах других ученых, освещаются новые для отрасли проблемы, связанные с увеличением объема и появлением новых видов космических отношений и, в частности, с растущим интересом к коммерческому использованию геостационарной орбиты в коммерческих целях. Интерес вызывают также работы ряда исследователей из развивающихся стран (например, Дж. Кумар [6], С. Мостешар [8] и др.), намечающих возможные пути развития международного космического права и перспективы, открывающиеся для всех государств мира в связи с таким развитием. Шотландский профессор Ф. Лайалл [7], на протяжении многих лет занимающий высокие посты в Международном союзе электросвязи (МСЭ), уделяет в своих исследованиях значительное внимание правовому регулированию спутниковой электросвязи в рамках данной организации. Американская исследовательница С. Оспина [10] делает в своих трудах акцент на такую важную требующую осмысления тенденцию, как появление новых субъектов коммерческой деятельности в космосе — транснациональных корпораций. Необходимо констатировать, вместе с тем, что на сегодняшний день полностью отсутствуют труды отечественных исследователей в области международного космического права и, в том числе, труды, посвященные рассматриваемой в данной статье проблеме.

Вместе с тем, рассматриваемая тема актуальна и для Республики Беларусь, поскольку наша страна вплотную подошла к запуску собственных космических аппаратов. В этой связи большое значение в современных условиях придается изучению и анализу правовых аспектов использования космического пространства (в том числе и ГСО) в прикладных целях.

О возможности использования геостационарных спутников связи было заявлено еще в 1945 г. Американский исследователь А. Кларк в своей статье в научном журнале «Wireless World» продемонстрировал возможность выведения спутников на ГСО и высказал точку зрения о том, что трех таких спутников, расположенных соответствующим образом, будет достаточно, чтобы обеспечить практически полное покрытие земного шара. Несмотря на это, первые спутники связи не были геостационарными. Первая попытка достигнуть ГСО была предпринята в феврале 1963 г., когда Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства США (НАСА) запустило спутник Syncom-1. Запущенный в июле того же года Syncom-2 смог успешно выйти на ГСО. На сегодняшний день, по данным Реестра объектов, запущенных в космическое пространство, на ГСО находятся 770 спутников [13]. Прибыль от использования геостационарных спутников связи составляет около 15 млрд дол. США в год [8, p. 84].

Поскольку под орбитой понимается траектория какого-либо тела (в данном случае спутника), понятие «геостационарная орбита» целесообразно, по мнению автора, определить через понятие геостационарного спутника. Последним является спутник, орбита которого лежит в плоскости экватора и который обращается вокруг земной оси в том же направлении и с тем же периодом обращения, что и Земля. ГСО, таким образом, — орбита, на которую должен быть помещен спутник, чтобы соответствовать указанным параметрам. Такая орбита отстоит от земной поверхности примерно на 35 800 км [11, p. 134]. Положение спутника на ГСО незначительно колеблется под воздействием ряда факторов, таких как притяжение Земли, Луны, Солнца, интенсивность солнечного излучения. В международно-правовой литературе преобладает формулировка «геостационарная орбита», хотя в связи с вышеизложенным представляется более корректным термин «орбита геостационарного спутника» (ОГС), предложенный профессором Ю. М. Колосовым в ходе 17-й сессии Юридического подкомитета Комитета ООН по мирному использованию космического пространства [5, p. 23]. Именно данного термина и будет придерживаться автор далее.

Привлекательность использования ОГС для размещения спутников объясняется тем фактом, что геостационарный спутник практически неподвижен относительно земного наблюдателя. Таким образом, отпадает необходимость в использовании дорогостоящих движущихся наземных антенн для слежения за спутником. ОГС имеет также особое значение для непосредственного телевизионного вещания на малые домашние фиксированные антенны и метеорологии. В обозримом будущем возможно размещение на ОГС спутников для приема и передачи на Землю солнечной энергии. Необходимо отметить, что в геостационарном пространстве можно разместить лишь ограниченное количество спутников, поскольку при нахождении друг от друга на слишком близком расстоянии их радиоаппаратура будет создавать взаимные помехи. Именно эти факторы стали причиной длительных дискуссий как о правовом статусе ОГС, так и о режиме ее эксплуатации.

Начало дискуссии было положено в октябре 1975 г., когда Колумбия заявила о своих суверенных правах на сегмент ОГС, находящийся над ее территорией. 29 ноября 1976 г. конференция восьми экваториальных государств (Бразилия, Заир, Индонезия, Кения, Колумбия, Конго, Уганда, Эквадор) была созвана в Боготе. Конференция завершилась 3 декабря 1976 г. подписанием Декларации, излагающей взгляды экваториальных государств на правовой статус ОГС [2, c. 61].

В качестве отправной точки своих рассуждений авторы Декларации приняли идею о том, что ОГС — объективная физическая данность, неразрывно связанная с нашей планетой, так как ее существование обусловлено исключительно гравитаци-онным полем Земли. Следовательно, ОГС нельзя рассматривать как часть космического пространства. Это позволяет государствам, подписавшим Декларацию, распространить свой суверенитет на соответствующие сегменты ОГС, провозгласив их ограниченным природным ресурсом. Второй аргумент, выдвинутый экваториальными государствами, сводится к тому, что за отсутствием определения космического пространства в Договоре о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела 1967 г. (далее — Договор о космосе), ОГС не является частью космоса в смысле этого Договора, запрещающего национальное присвоение космического пространства [5, p. 51].

С этими аргументами нельзя согласиться. ОГС — не более чем одна из возможных траекторий искусственных спутников Земли. Как было указано выше, позиция спутника на ОГС находится под влиянием ряда факторов, и притяжение Земли — лишь один из них. Даже этот единственный фактор зависит от массы всей планеты, а не от территории экваториальных государств. Геостационарные спутники не зафиксированы над определенной точкой экватора, а находятся в свободном полете, как и спутники на других орбитах.

В отношении второго аргумента необходимо отметить следующее. Главной целью Договора о космосе было установление правовых норм, регулирующих деятельность государств по исследованию и использованию космического пространства. Эта деятельность включает в себя запуск космических объектов и, в частности, выведение искусственных спутников на земную орбиту. Таким образом, успешное применение Договора о космосе основывается на том, что его положения относятся к тем регионам космоса, где расположены искусственные спутники Земли. В противном случае, Договор о космосе и иные международные договоры, основанные на нем, лишаются смысла.

На сегодняшний день большинство исследователей придерживаются понимания ОГС как части космического пространства, на которую распространяются все принципы и нормы международного космического права. Между тем, рассмотрение ОГС как части космического пространства имеет один серьезный недостаток. Договор о космосе закрепляет принцип свободы исследования и использования космического пространства. Но, как уже было отмечено выше, максимальное количество геостационарных спутников ограничено как в связи с их физическим взаимодействием, так и в связи с помехами, создаваемыми их радиосистемами друг другу. Кроме того, использование ОГС нельзя рассматривать в изоляции от использования радиочастотного спектра, также представляющего собой ограниченный (на практике) ресурс. Традиционно МСЭ придерживался следующей позиции: приоритет при рассмотрении уведомлений о регистрации частот (и позиций на ОГС) отдавался ранее поступившему уведомлению. Таким образом, позиции на ОГС занимаются, в первую очередь, немногочисленными космическими державами, имеющими в настоящее время такую возможность. Это порождает закономерную озабоченность развивающихся государств, планирующих развертывание собственных спутниковых систем на ОГС в обозримом будущем. Скорректировать сложившуюся ситуацию с учетом интересов всего человечества позволило постепенное признание в международном космическом праве за ОГС статуса ограниченного естественного ресурса. В Уставе МСЭ от 22 декабря 1992 г. зафиксировано следующее положение: «При использовании полос частот для радиосвязи Члены Союза должны учитывать то, что радиочастоты и орбита геостационарных спутников являются ограниченными естественными ресурсами, которые надлежит использовать рационально, эффективно и экономно, в соответствии с положениями Регламента радиосвязи, чтобы обеспечить справедливый доступ к этой орбите и к этим частотам разным странам или группам стран с учетом особых потребностей развивающихся стран и географического положения некоторых стран» [3, с. 273]. Следует согласиться с высказыванием профессора Абердинского университета (Великобритания) Ф. Лайалла о том, что «справедливый доступ» отнюдь не означает «равный доступ». Именно эта ситуация, по его мнению, является основным объектом критики развивающихся государств [7, p. 390].

В последнее время обстановка усложняется тем, что фактическими владельцами крупнейших спутниковых систем часто являются банки и финансовые корпорации. Лишь небольшая часть акций таких крупных консорциумов, как Интелсат и Инмарсат, по-прежнему принадлежит государствам [10, p. 257]. Будут ли частные инвесторы учитывать интересы развивающихся стран или же заботиться исключительно о прибыли? Кроме того, сложившаяся ситуация может привести к «бронированию» позиций на ОГС с целью последующего использования либо перепродажи. Возможно также использование частными инвесторами развивающихся государств в качестве «удобных флагов». Такие государства могут уведомлять МСЭ о будущих спутниковых системах без намерения когда-либо создавать такие системы. Все это может привести к очередному обострению проблемы «бумажных спутников» в МСЭ.

Тенденция заявления рядом стран — членов МСЭ орбитальных позиций с целью не развертывания собственных спутниковых систем, а превращения их в предмет купли-продажи (так называемая проблема «бумажных спутников») наметилась с середины 1980-х гг. Наиболее яркий пример проблемы «бумажных спутников» — заявление в 1992 г. Королевством Тонга 31 геостационарной позиции, причем использование этих позиций, как выяснилось позднее, вообще не планировалось. Впоследствии Королевство Тонга уменьшило количество заявленных позиций до шести. Из них две позиции были проданы с аукциона, одна сдана в аренду американской компании, две были заняты приобретенными королевством спутниками, одна осталась неиспользуемой [7, p. 387].

Сродни проблеме «бумажных спутников» и проблема «спутников-призраков» — ОГС-позиций, заявленных государствами для размещения систем, разработка которых находится на ранних стадиях и вполне может не завершиться. В результате таких действий замедляется работа всей системы МСЭ, так как каждая заявка требует тщательного рассмотрения и обработки. Кроме того, поскольку многие из спутниковых систем так и остаются на бумаге, огромный объем труда и средств расходуется впустую.

В настоящее время в МСЭ идет интенсивный процесс выработки международно-правовых механизмов, не допускающих заявления позиций на ОГС для «бумажных спутников». Этот вопрос подробно дебатировался на Всемирной радиоконференции (1997 г.) и Полномочной конференции МСЭ (1998 г.). Среди рекомендованных и одобренных мероприятий, направленных в сторону ужесточения процедуры заявления ОГС-позиций, можно выделить следующие: оформление заявок в МСЭ на платной основе; сокращение до 7 лет срока действия заявки до истечения ее приоритета (5 лет на координацию и 2 года на запуск; ранее действовал алгоритм 6+3 года) и др. [2, с. 62]. По нашему мнению, представляется также возможным расценивать заявление ОГС-позиций без действительного намерения осуществить развертывание спутниковых систем как злоупотребление правом. Автор полагает, что при наличии доказательств признания запрета на злоупотребление правом большинством правовых систем современности, такой запрет можно рассматривать как «общий принцип права, признанный цивилизованными нациями» (п. «с» ст. 38 Статута Международного суда ООН). Таким образом, не исключено, что в перспективе суд сможет рассматривать заявление позиций на ОГС для «бумажных спутников» как нарушение международно-правового обязательства, что, в свою очередь, является основанием международно-правовой ответственности.

Очевидно, что в обозримой перспективе проблема перенасыщенности ОГС искусственными спутниками Земли и другими объектами, повышающая риск их столкновения [12, p. 165], потребует от международного сообщества принятия новых нормативных правил, регулирующих использование радиочастотного ресурса ОГС. Но понадобится ли пересмотр Договора о космосе с учетом новых реалий? Представляется, что ответ на этот вопрос должен быть отрицательным по следующим причинам.

Во-первых, Договор о космосе изначально виделся его создателями как международно-правовой документ максимально общего характера, требующий конкретизации в других соглашениях, составляющих современный corpus juris spatialis. Именно поэтому изменение Договора о космосе в сторону его конкретизации и детализации мы считаем нецелесообразным.

Во-вторых, многие из рассмотренных проблем возникают на уровне имплементации положений Договора. В этой связи уместно будет, по нашему мнению, акцентировать внимание на необходимости неукоснительного соблюдения принципа добросовестного исполнения международных обязательств, закрепленного в статье 2 Устава ООН [4].

Что же касается проблемы справедливого доступа развивающихся государств к ОГС, то открытие Договора о космосе для поправок может лишь усугубить существующее положение дел. Нетрудно представить ситуацию, когда некоторые государства воспользуются этой возможностью для внесения последующих радикальных изменений в Договор. Поскольку Договор о космосе носит универсальный характер и применяется уже длительное время, возможно положение, при котором другие государства откажутся участвовать в новой редакции Договора и станут руководствоваться в своей деятельности предыдущей редакцией, расценивая ее как международный обычай. Это приведет к еще большему противоречию между космическими державами и развивающимися государствами в толковании положений Договора об «использовании космического пространства на благо и в интересах всех стран, независимо от степени их экономического или научного развития» [1, с. 230].

Не вызывает сомнения тот факт, что важнейшей задачей, стоящей перед государствами, заинтересованными в размещении в космосе геостационарных спутниковых систем, является на сегодняшний день достижение равновесия между максимально эффективным использованием ОГС, с одной стороны, и надлежащим учетом интересов развивающихся стран — с другой. Современное международное космическое право должно не только регулировать доступ к ОГС, но и обеспечивать справедливое распределение благ, полученных от ее эксплуатации, среди всех членов международного сообщества.

Предлагались различные шаги для достижения этой цели [6]. Общим для всех подходов к решению данной проблемы является осознание необходимости создания международной системы предварительного планирования и координации. Такая система должна быть, с одной стороны, достаточно гибкой и обеспечивать максимальную эффективность использования ОГС, а с другой — гарантировать доступность ресурса ОГС для «опоздавших» [9, p. 187]. Не подлежит сомнению то, что ОГС, будучи ограниченным естественным ресурсом, должна использоваться наиболее эффективно. Вместе с тем, такая эффективность не должна быть самоцелью. Ряд развивающихся стран не имеют возможности (либо не считают необходимым) использовать ОГС в настоящее время, но их положение может измениться в будущем. Представляется, что любая концепция эффективного использования ОГС должна принимать во внимание будущие нужды таких государств и не должна чрезмерно форсировать развитие их космического сектора в ущерб иным их интересам.

Необходимо поощрять (например, посредством предоставления определенных льгот и преференций в МСЭ) передачу космическими державами более простых и дешевых технологий развивающимся странам. Целесообразно также принятие в рамках МСЭ процедуры, согласно которой при одновременно поступивших заявках на позицию на ОГС приоритет будет иметь заявка от государства, занимающего на момент подачи заявки меньшее количество позиций на ОГС.

По нашему мнению, следует на международном уровне рассмотреть вопрос о действительной необходимости использования большого количества геостационарных спутников отдельными государствами. Возможно также принятие мер технического характера, таких как использование для конкретных целей иных (например, эллиптических) орбит взамен ОГС, расширение спектра частот вещания, применение аппаратуры, снижающей взаимные помехи искусственных спутников на ОГС и т. д.

Хотелось бы также обратить внимание на следующее. Очевидна необходимость именно международно-правового регулирования статуса ОГС и доступа к ней, координации усилий всех членов мирового сообщества, вне зависимости от уровня их развития. Именно МСЭ обладает наибольшими возможностями и опытом эффективного урегулирования различного рода вопросов, связанных с ОГС. Таким образом, как представляется, все предложенные меры по решению проблем, связанных со справедливым и эффективным использованием ОГС, могли бы стать предметом рассмотрения в рамках МСЭ.

ЛИТЕРАТУРА

1. Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела 1967 г. // Международное космическое право / отв. ред. Г. П. Жуков, Ю. М. Колосов. М.: Междунар. отношения, 1999. С. 229—236.
2. Международное космическое право. М.: Междунар. отношения, 1999.
3. Устав Международного союза электросвязи 1992 г. // Действующее международное право: в 3 т. Т. 3. М.: Междунар. отношения, 1997. С. 255—280.
4. Устав Организации Объединенных Наций [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. Режим доступа: <http://www.un.org/russian/documen/basicdoc/charter.htm>. Дата доступа: 17.12.2006.
5. Gorbiel, A. Legal Definition of Outer Space. Lodz: Uniwersytet Lodzki, 1980.
6. Kumar, J. The Geostationary Satellite Orbit: an Overview of Issues // Recent Trends in International Space Law and Policy. New Delhi: Lancers Books, 1997. P. 292—300.
7. Lyall, F. Telecommunications and the Outer Space Treaty // Proceedings of the Fortieth Colloquium on the Law of Outer Space, Turin, October 6—10, 1997. Los Angeles: American Institute of Aeronautics and Astronautics, 1997. P. 385—392.
8. Mosteshar, S. Development of the Regime for the Low Earth Orbit and the Geostationary Orbit // Outlook on Space Law over the Next 30 Years. The Hague: Kluwer Law International, 1997. P. 81—106.
9. Ogunbanwo, O. International Law and Outer Space Activities. Dordrecht: Martinus Nijhoff, 1975.
10. Ospina, S. Regulation of Space Resources // Space Law: Current Problems and Perspectives for Future Regulation. New York: Eleven, 2005. P. 255—272.
11. Perek, L. What Future for the Discussions of the Geostationary Orbit? // Proceedings of the Forty-Second Colloquium on the Law of Outer Space, Amsterdam, October 4—8, 1999. Los Angeles: American Institute of Aeronautics and Astronautics, 1999. P. 132—136.
12. Van Traa-Engelman, H. L. Commercial Utilization of Outer Space — Legal Aspects. Alblasserdam, 1989.
13. United Nations Register of Space Objects Launched into Outer Space [Electronic resource] // United Nations Office for Outer Space Affairs. Mode of access: <http://www.unoosa.org/oosa/en/SORegister/index.html>. Date of access: 23.01.2007.


Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Сообщество

  • (029) 3222740
  • Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
© 2025 Международное общественное объединение «Развитие». All Rights Reserved.