журнал международного права и международных отношений 2008 — № 1
международные отношения
Дипломатическая деятельность канцелярии Великого княжества Литовского в XVII в.
Ольга Лазоркина
Автор:
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. — аспирант кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Рецензенты:
Тихомиров Александр Валентинович — кандидат исторических наук, доцент кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Кононович Владимир Ильич — кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории культуры Белорусского государственного педагогического университета имени Максима Танка
Изучение развития государственных учреждений является одним из важных направлений в исследовании истории Великого княжества Литовского (ВКЛ). Организационная структура и формы деятельности великокняжеской канцелярии в XV—XVI вв. достаточно полно исследованы белорусскими, литовскими и российскими историками. Вопросы служебного состава и структуры канцелярии освещены в диссертации А. И. Груши [3]. Посольская документация и организация архивной службы канцелярии ВКЛ рассмотрены в диссертационом исследовании В. И. Кононовича [4]. Разделение канцелярии на «великую» и «меньшую» и распределение обязанностей между ними отражены в статье А. Рыбакова [9]. Участие канцелярии в деятельности посольской службы ВКЛ до 1569 г. представил литовский исследователь Э. Д. Банёнис [2]. Однако, несмотря на наличие специальных научных исследований, упомянутые выше работы охватывают узкий хронологический период. Внешнеполитические функции органов государственной власти Речи Посполитой, в том числе и великокняжеской канцелярии, рассмотрены В. Е. Снапковским и А. В. Тихомировым [11; 14]. Тем не менее, дипломатические функции канцелярии ВКЛ в XVII в. практически не изучались. Таким образом, исследование деятельности великокняжеской канцелярии по обеспечению дипломатической службы позволит установить компетенцию и сферы деятельности последней, ее роль и место в центральном аппарате управления федеративного государства.
Канцелярия ВКЛ, созданная в конце XIV в. как частное учреждение при великом князе, в середине XV в. превратилась в общегосударственный институт. В XVI в. великокняжеская канцелярия неоднократно реорганизовывалась. В 1566 г. была введена должность подканцлера, и канцелярия разделилась на «великую» и «меньшую». Основные положения деятельности руководителей канцелярий — канцлера и подканцлера, были определены присягой. В книге № 530 Литовской Метрики записан ее текст, гласивший: «Я присягаю, что найяснейшему князю Сигизмунду Августу, королю польскому и великому князю литовскому на этой должности, канцлера или подканцлера верен буду. Никаких документов без ведома, воли и устного приказа Его Королевского Величества не выдам. В раде Его Королевского Величества в интересах Великого княжества Литовского и Речи Посполитой советовать, никаких секретных сведений, мне доверенных, никому не открывать без воли и приказа Его Королевского Величества» [22, s. 22—23]. Оба руководителя канцелярий являлись хранителями печатей. Четкого разделения обязанностей между ними, а соответственно и между канцеляриями, не существовало. Канцлер занимал более высокое положение в иерархии служебных должностей.
После подписания Люблинской унии великокняжеская канцелярия оставалась центральным исполнительным органом ВКЛ. Между канцеляриями ВКЛ и Польши установилось разделение сфер деятельности. В компетенции великокняжеской канцелярии находились отношения с Московским государством и Инфлянтами.
Канцлер и подканцлер ВКЛ, ранее — члены Рады ВКЛ, в качестве министров вошли в состав Сената Речи Посполитой [7, с. 564]. В их ведении находились практически все государственные дела, в том числе и вопросы внешней политики. Канцлеры имели право принимать участие в заседаниях рады Сената. Фактически являясь министрами иностранных дел, они непосредственно руководили дипломатической службой. Великую канцелярию княжества в конце XVI—XVII вв. возглавляли: Лев Иванович Сапега (1589—1623), Альбрехт Станислав Радзивилл (1623—1656), Кшиштоф Сигизмунд Пац (1658—1684), Марциан Александр Огинский (1684—1690), Доминик Миколай Радзивилл (1690—1697).
Подканцлерами ВКЛ были: Габриэль Война, Евстафий Волович, Иероним Волович, Альбрехт Станислав Радзивилл, Павел Стефан Сапега, Марциан Тризна, Казимир Леон Сапега, Кшиштоф Сигизмунд Пац, Александр Кшиштоф Нарушевич, Михаил Казимир Радзивилл, Доминик Миколай Радзивилл [26, s. 53, 147—148].
Великими канцлерами, как правило, назначались лица, имевшие определенный опыт работы в канцелярии. За исключением М. А. Огинского все они предварительно возглавляли «меньшую» канцелярию княжества.
Круг полномочий канцлеров в сфере дипломатии был достаточно широк. Они как члены рады Сената принимали непосредственное участие в разработке инструкций послам. Затем на основании разработанных рекомендаций сотрудники канцелярии готовили необходимую для посольства документацию. Подготовленные документы подписывались канцлером, и ставилась печать соответствующей канцелярии.
После выполнения миссии послы представляли канцлеру отчет о переговорах и заключенное ими соглашение. В случаях длительных переговоров они отправляли канцлеру рапорты о их ходе. Так, в 1664—1667 гг. комиссары Речи Посполитой поддерживали тесные контакты с канцлером ВКЛ К. С. Пацом [30, s. 17—24].
Иногда канцлеры лично принимали участие в переговорах. В 1610—1611 гг. канцлер Л. Сапега сопровождал короля Сигизмунда III в походе под Смоленск и проводил переговоры с московскими послами, приезжавшими туда: с посольством М. Салтыкова (1610 г.), В. Голицына и патриарха Филарета (1611 г.) [23, s. 92].
Ввиду особой заинтересованности княжества в отношениях с Московским государством канцлеры ВКЛ неоднократно сами возглавляли дипломатические миссии. Так, в 1600 г. великий канцлер ВКЛ Л. Сапега отправился в Москву для подтверждения условий Ям-Запольского мирного договора [6, c. 280—284]. В период войны Речи Посполитой со Швецией Л. Сапега, будучи назначенным великим гетманом, проводил переговоры со шведскими представителями в Балденмойже (Курляндия) и лично встречался со шведским королем Густавом Адольфом [28, s. 33—36].
На Оливском конгрессе в 1660 г., завершившем войну Речи Посполитой со Швецией, ВКЛ представлял канцлер К. С. Пац [17, s. 273].
Позднее он входил в состав комиссии, проводившей переговоры с московскими представителями для заключения Андрусовского перемирия в 1664—1667 гг. В 1686 г. великий канцлер М. А. Огинский входил в состав «великого» посольства в Москву для заключения «Вечного мира» [31, s. 39].
В компетенцию канцлеров ВКЛ входило поддержание дипломатических отношений не только с Московским государством. В 1679—1680 гг. подканцлер ВКЛ М. К. Радзивилл во главе дипломатической миссии был отправлен королем Яном III Собеским в Рим к папе Иннокентию XI [18, s. 106].
Канцлеры ВКЛ поддерживали активные контакты с должностными лицами других государств. Так, в начале XVII в. в связи с невозможностью поддержания официальных отношений с Московским государством дипломатические контакты свелись к переписке. В 1623 г. Сигизмунд III поручил великому канцлеру Л. Сапеге переписку с Боярской думой и, в частности, с патриархом Филаретом [23, s. 94].
Сохранившаяся переписка Л. Сапеги свидетельствует о его влиянии не только в московских делах. Письма шведского короля Густава Адольфа и императора Священной Римской империи Фердинанда написаны лично ему и содержат просьбу оказать содействие послам в выполнении порученной им миссии. Шведский король в письме от 5 ноября 1630 г. писал: «Ясновельможный пан воевода, любезный наш друг. Послу нашему для общей пользы королевства нашего и найяснейшей Речи Посполитой поручено обратиться к Вашей милости. …горячо просим, чтобы ему во всем, что именем нашим говорить будет, веру давать, и на справедливые наши просьбы такое решение было принято, чтобы как и сейчас, так и будущие поколения узнать могли, что Вы всегда были хранителем свобод своей родины» [19, s. 509].
В компетенцию канцлеров также входили вопросы приема иностранных послов. Посольства из Московского государства находились в ведении великокняжеской канцелярии. По прибытии иностранные послы наносили первый визит великому канцлеру и вручали посольские грамоты. Затем он назначал дату торжественной аудиенции или встречи с сенаторами. Канцлер обязательно присутствовал на торжественных приемах в их честь и выступал с приветственным словом от имени короля и великого князя. В 1611 г. Л. Сапега от имени королевича Владислава IV приветствовал московских послов Я. Трубецкого и М. Салтыкова-Морозова [23, s. 92]. В 1635 г. на торжественной аудиенции московского посла князя М. Львова приветствовал великий канцлер ВКЛ А. С. Радзивилл, который затем принимал участие в переговорах [8, с. 175].
Реорганизация канцелярии в 1566 г. коснулась и ее сотрудников. Среди них можно выделить следующие категории: великие писари, регенты, секретари, дьяки. Роль наместников канцлеров выполняли великие писари. Согласно утверждению польского исследователя А. Рахубы, они не были связаны с конкретной канцелярией. Однако это не означало, что они не обслуживали одну из них. Технический персонал канцелярий находился в их подчинении [25, s. 258—259]. Многие из великих писарей начинали там свою карьеру. С 1566 г. число великих писарей княжества было ограничено до 5 человек. Они стали приносить присягу. Согласно ей они обязывались: «На этой должности писаря Его Королевской Милости пану своему милостивому верным быть во всем, что будет мне поручено Его Королевской Милостью или канцелярией, верно хранить тайну доверенного» [21, s. 24]. В статье 16 Статута 1588 г. предусматривалось наказание всех сотрудников канцелярии, включая ее руководителей, за подделывание документов [12, c. 79].
В их компетенцию входила подготовка постановлений, касающихся общественных и частных дел. Кроме того, великие писари обязаны были подписывать подготовленные ими документы. Такая практика была введена с 1632 г. Документы, не имевшие подписи писаря с правой стороны, не имели силы. Необходимо отметить, что великие писари занимались не только подготовкой постановлений, но были непосредственно задействованы и в дипломатических миссиях. Их включали в состав посольств в качестве секретарей. В 1600 г. секретарем посольства в Москву был назначен писарь ВКЛ Г. Пелгримовский [6, c. 263].
В отдельных случаях их назначали великими послами. Так, в 1634 г. великий писарь ВКЛ К. Л. Сапега в качестве одного из великих послов был отправлен в Московское государство для ратификации Поляновского договора [32, s. 196]. В 1655 г. великим послом в Швецию был назначен писарь ВКЛ А. Нарушевич [20, s. 58].
Великие писари также включались в состав приграничных комиссий в качестве комиссаров. В состав комиссии 1623 г., проводившей переговоры со шведскими представителями, входил писарь ВКЛ К. С. Сапега [27, t. 3, s. 215—216]. В 1646 г. комиссаром Речи Посполитой на переговорах со Швецией был великий писарь ВКЛ К. Завиша [27, t. 4, s. 45—46]. Писарь К. П. Бжостовский был назначен комиссаром на переговоры с московскими представителями в 1659 г. [27, t. 4, s. 310].
В конце XVI в. среди служащих великокняжеской канцелярии появляются регенты. Каждый из канцлеров имел своего регента, который являлся его личным секретарем. Назначение на должность утверждалось королем. Регент осуществлял контроль над работой персонала канцелярии. Он правил и подавал на подпись королевские, канцлерские и подканцлерские документы. Как правило, кандидатура регента выбиралась из круга королевских секретарей, которые являлись одной из многочисленных должностных групп, не имевших, однако, определенных полномочий. В документах они чаще всего фигурируют как королевские секретари.
На должности регентов великокняжеской канцелярии встречаются такие известные позже лица, как А. К. Гонсевский, Я. К. Довгяло Завиша, К. П. Бжостовский [26, s. 176]. В списках посольств регенты встречаются редко. Так, в состав великого посольства 1671 г. в качестве секретаря входил регент канцелярии ВКЛ и королевский секретарь А. Котович [1, с. 495]. Очевидно, что в отдельных случаях регентство было одной из ступеней для будущей карьеры.
Великокняжеской канцелярией Речи Посполитой создавался весь комплекс дипломатических документов. Их можно разделить на две группы. Первая группа — это собственно дипломатические документы, к которым можно отнести верительные грамоты, международные договоры, переписку с иностранными оппонентами, ответы иностранным послам. Вторая группа — документы, необходимые для обеспечения работы посольств, или документы послов — инструкции, «опасные» грамоты, отчеты и дневники (диаруши) послов.
Посольства отправлялись по решению Сейма или в период между его заседаниями — по решению короля и сенаторов-резидентов. Соответственно посольская документация готовилась либо специальной сеймовой комиссией, либо сенаторами-резидентами. Особое место среди посольских документов занимали инструкции. Обычно во вступительной части инструкции определялся ранг посольства, а именно: от чьего имени оно отправлялось — только от короля или короля и Речи Посполитой. Так, вступительная часть инструкции комиссарам Речи Посполитой в 1615 г. гласила: «Инструкция от нас рады Его Королевского Величества короны Польской и Великого княжества Литовского духовных и светских дана панам послам нашим или комиссарам на договоры с боярами думными и со всеми сословиями государства Московского, с позволения всех сословий сеймовых назначены и высланы на вальном Сейме в Варшаве 26 марта 1615 г.» [5, с. 582—586].
В инструкции 1667 г. определялся ранг посольства: «Инструкция от Его Королевского Величества и Речи Посполитой великим послам С. К. Беневскому, черниговскому воеводе, и К. П. Бжостовскому, референдарию и писарю ВКЛ, а также секретарю королевскому и посольскому В. Шмелингу, подконюшему коронному, дана в Варшаве 30 мая 1667 г.» [24, s. 96—104].
Кроме данных о ранге посольства и лицах, назначенных в качестве послов, инструкция содержала перечень поручений, которые должны быть выполнены в ходе посольства. В случае отправления великих посольств, особенно в Московское государство, инструкции были детальными. В них включались приветственные речи для всех послов на торжественной аудиенции, где они должны были выступать по очереди, а также правила церемониала на приеме. В инструкции 1667 г. оговаривалось: «…в церемонии въезда и других обычаев на аудиенции придерживаться следует давних порядков предшествующих посольств» [24, s. 97].
Отдельно оговаривалась процедура вручения подарков, если таковые были предусмотрены. Так, в инструкции 1634 г. записано: «Что касается подарков Его Королевского Величества царю московскому, то по отправлению посольства на следующий день узнать у приставов, могут ли они получить личную аудиенцию у царя и там их вручить» [32, s. 204]. Далее в инструкциях следовали перечни вопросов, которые должны были быть решены в ходе переговоров. В случаях ратификации ранее подписанных договоров отдельно рассматривался каждый пункт договора. В дипломатических миссиях в Московское государство послы обязаны были строго следить за соблюдением церемониала и, следовательно, сохранением престижа Речи Посполитой.
Окончательный текст инструкций составлялся в канцеляриях на основании подготовленных рекомендаций. Как правило, канцелярии готовили отдельно документы для послов Польши и ВКЛ. В 1634 г. подготовка документов для посольства в Москву с целью ратификации Поляновского договора, была поручена смоленскому воеводе А. К. Гонсевскому. Однако он не спешил выполнить поручение. Тогда Владислав IV поручил разработку инструкции находящемуся в Гданьске коронному канцлеру Я. Заджику. Тем не менее, все документы были отправлены А. К. Гонсевскому с поручением вписать в них верительную грамоту: «согласно обычаю, написать распорядишься и печать приложишь» [29, s. 262]. Кроме того, воевода должен был прочитать инструкцию и в случае необходимости дополнить ее на отдельном листе. А. К. Гонсевский подготовил отдельную инструкцию «согласно давним обычаям» и отправил ее королю [29, s. 263]. В 1647 г. Владислав IV в письме к подканцлеру ВКЛ К. Л. Сапеге писал: «…инструкция и другие необходимые для посольства документы послу коронному из канцелярии и казны коронной выданы, желаем, чтобы упомянутому Пацу такая же инструкция была выдана» [29, s. 280].
В отдельных случаях послам Речи Посполитой в Москву выдавалась только одна инструкция из канцелярии ВКЛ. Так, в 1606 г. референдарий ВКЛ А. К. Гонсевский и малогоский каштелян М. Олешницкий получили инструкцию за подписью великого канцлера Л. Сапеги [29, s. 280]. Инструкции подписывались представителями Польши и ВКЛ. Польские исследователи отмечают, что в отношениях с государствами Западной Европы, Турции, Крымским ханством канцелярия ВКЛ принимала менее деятельное участие. Однако дипломатические контакты с Московским государством и Швецией находились под пристальным вниманием княжества.
Так, инструкция для комиссаров на переговоры с московскими представителями в 1615 г. подписана гнезненским архиепископом Альбрехтом Барановским, коронным канцлером Ф. Крыским, канцлером ВКЛ Л. Сапегой, вице-регентом Г. Фирлеем и подканцлером ВКЛ Е. Воловичем [1, с. 586]. Инструкция 1667 г. для великих послов Речи Посполитой в Москву с целью ратификации Андрусовского договора выдана под печатью канцелярии ВКЛ [24, s. 104].
Кроме инструкций канцеляриями готовились документы, подтверждающие полномочия послов на проведение переговоров и заключение соответствующих соглашений. Среди них различаются два вида — верительные грамоты (kredens) и листы полномочные (plenipotencja). Они выдавались от имени короля или короля и Речи Посполитой. Однако чаще всего документы выдавались королем, который выступал от своего имени и Речи Посполитой. В них заключались сведения самого общего характера, такие как повод для отправления данного посольства, имена назначенных послов и просьба верить им во всем, о чем они будут говорить от имени короля и Речи Посполитой. Идентична была форма составления листов полномочных. Посольству 1667 г. для подтверждения Андрусовского договора был выдан полномочный лист от короля, который выступал также и от имени Речи Посполитой. В нем сообщалась и причина отправления посольства — «Желая установить святой мир, для укрепления оного посылаем к Вам великих и полномочных послов» [24, s. 104—105].
После возвращения послы представляли отчет о выполнении порученной им миссии. Как правило, такие итоговые документы составлялись в форме отчетов или дневников. Иногда это были устные отчеты перед королем или на Сейме. Необходимо отметить, что специального постановления, обязывающего послов и комиссаров отчитываться, не существовало. Лишь в отдельных случаях в инструкциях упоминается о представлении отчета о посольстве. Так, в инструкции 1634 г. великим послам Речи Посполитой, отправляемым в Москву, содержится поручение «отчет… обо всех церемониях, которые проходить будут, составить письменный для канцелярии» [29, s. 300]. Вопрос о том, кто и когда принимал решение о представлении отчета (и в какой форме: устно или письменно), установить очень сложно. В каждом отдельном случае действовали особые причины. Например, канцлер ВКЛ Л. Сапега после заключения перемирия с Московским государством в 1601 г. представил письменный отчет королю, а устный перед королем и Сенатом огласил Г. Пелгримовский [29, s. 301].
Из сохранившихся и опубликованных отчетов посольств XVII в. можно привести следующие: «Пасольства Льва Сапеги ў 1600 г. у Маскву, паводле дыяруша Г. Пелгрымоўскага, сакратара пасольства»; «Отчет о посольстве Казимира Беневского в Москву в 1667 г.»; «Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г.», составленное дворецким князя М. Чарторыского, чехом Б. Таннером; «Отчет для короля Яна III о посольстве в Москву, начатом в 1685 г. и оконченном 3 мая, составленный К. Гжимултовским, познаньским воеводой» [6; 13; 16; 32]. Они содержат подробные сведения о посольстве. Отчеты готовились секретарями посольств, их участниками, в отдельных случаях — самими послами.
Как правило, отчеты и дневники состояли из нескольких частей. Так, в начале дневника описывалось путешествие послов, оказанный им прием в дороге, указывались сопровождающие лица. В следующей части дневника или отчета содержались сведения о торжественном приеме в столице, если таковой был предусмотрен. Так как представленные дневники относятся к великим посольствам Речи Посполитой, то в них обязательно описывался церемониал приема у московского царя. На торжественном приеме, как правило, вручались дары от имени короля Речи Посполитой и его приближенных. Составлялись специальные реестры, которые зачитывались дьяками на аудиенции. В дневнике Г. Пелгримовского и отчете К. Беневского содержатся реестры даров, врученных московским царям [6, с. 272—275].
Далее подробно описывался ход переговоров. Эта часть была самой обширной. В завершающей части дневника описывалась процедура ратификации московским царем заключенного соглашения. Как правило, это была такая же торжественная церемония, как и при приеме послов. Б. Таннер и К. Гжимултовский представили процедуру ратификации договоров 1679 и 1686 гг. [11, с. 60; 31, s. 33—35].
Основным канцелярским языком был старобелорусский (по терминологии того времени называвшийся «руский язык»). В новых политических условиях, сложившихся после заключения Люблинской унии, польский язык и культура в среде магнатов и шляхты ВКЛ стали престижными. Постепенно начался процесс активного вытеснения старобелорусского языка из деловой письменности княжества. В XVII в. польский язык стал проникать в тексты документов. С середины века акты, написанные на старобелорусском языке, становятся редкими. Этот процесс завершился в 1697 г. принятием постановления сеймом Речи Посполитой о замене его польским в государственном использовании [10, с. 63].
В первой половине XVII в. в дипломатической практике ВКЛ достаточно часто встречаются документы для послов и комиссаров Речи Посполитой, написанные на старобелорусском языке. Примером тому могут служить верительная грамота для послов в Московское государство 1615 г. Инструкция, выданная послам, также составлена на старобелорусском языке [5, c. 582—587]. Во второй половине XVII в. такие документы встречаются реже. Так, инструкция и полномочный лист для великих послов в Московское государство в 1667 г. написаны на польском языке [23, s. 94—96].
Тем не менее, необходимо отметить, что в дипломатических отношениях с Московским государством продолжал использоваться старобелорусский язык. В 1646 г. московские послы особенно настаивали на его использовании в переписке короля Речи Посполитой и московского царя: «Издавна повелось, что грамоты королевские к великому государю пишутся белорусским письмом, и теперь, мимо обычаев, по-польски писать не годится, да у порубежных воевод и переводчиков нет». Это было связано с тем, что в польском варианте царский титул писался неправильно и вызывал неоднократные жалобы и претензии со стороны Москвы [15, с. 196—197].
Значительный пласт документов, относящихся к дипломатической деятельности ВКЛ, составляют отчеты и дневники послов. Несмотря на то, что в состав каждого посольства в Московское государство входили представители ВКЛ, выполнявшие обязанности секретарей посольств, большинство сохранившихся отчетов написано ими на польском языке. Так, дневник посольства Л. Сапеги, составленный Г. Пелгримовским, написан на польском языке с фрагментами белорусского [6, c. 263].
Необходимо отметить, что в дипломатической практике ВКЛ активно использовался и латинский язык, прежде всего в отношениях с Инфлянтами и Швецией. Примером тому может служить дипломатическая переписка между сенаторами ВКЛ и Швеции, переписка гетманов ВКЛ с главнокомандующими шведскими войсками и тексты перемирий и соглашений, подписанных в ходе военных действий [16].
Таким образом, великокняжеская канцелярия являлась государственным учреждением, осуществлявшим документационное обеспечение центральных органов власти и управления княжества. Ее деятельность определялась традициями, однако служащие канцелярии приносили присягу и несли ответственность за нарушения. Во главе канцелярии находились канцлер и подканцлер, являвшиеся министрами и входившие в состав Сената Речи Посполитой. Они занимали ведущее положение в раде Сената при короле и активно влияли на внутреннюю и внешнюю политику федеративного государства.
Обеспечением дипломатической службы ВКЛ в XVII в. занимались «великая» и «меньшая» канцелярии. Они располагали штатом квалифицированных сотрудников, одной из функций которых являлась подготовка дипломатической документации. Высшее звено сотрудников канцелярии принимало участие в дипломатических миссиях, однако это не являлось их функциональной обязанностью. Великокняжеская канцелярия осуществляла, главным образом, техническое обеспечение посольств в Московское государство. На протяжении XVII в. документы для послов Польского королевства и ВКЛ готовились отдельно. В связи с тем, что круг дипломатических контактов ВКЛ значительно сузился по сравнению с предыдущим столетием, основным языками канцелярии остаются старобелорусский и польский.
Литература
1. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 9. СПб., 1875.
2. Банёнис, Э. Д. Посольская служба Великого княжества Литовского (середина XV — 1569 г.): автореф. дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / Ин-т истории АН Литвы. Вильнюс, 1982.
3. Груша, А. І. Канцылярыя Вялікага княства Літоўскага 40-х гадоў XV—першай паловы XVI ст.: дыс. ... канд. гіст. навук: 07.00.02 / НАН Беларусі. Ін-т гісторыі. Мінск, 2001.
4. Канановіч, У. І. Дыпламатыя Вялікага княства Літоўскага ў 1480 — першай чвэрці XVI ст. (адносіны з Вялікім княствам Маскоўскім і Крымскім ханствам): дыс. ... канд. гіст. навук: 07.00.02 / НАН Беларусі. Ін-т гісторыі. Мінск, 1997.
5. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. Т. 5. 1609—1615 гг. // Сборник Императорского русского исторического общества. СПб.: Тип. Моск. ун-та, 1913.
6. Пельгрымоўскі Гальяш. Дыярыуш пасольства Льва Сапегі // Полымя. 1999. № 4. С. 262—284.
7. Радаман, А. Сенат // Вялікае княства Літоўскае: энцыклапедыя: у 2 т. Т. 2 / рэдкал.: Г. П. Пашкоў (гал. рэд.) [і інш.]. Мінск: Бел. энцыклапедыя, 2006. С. 563—567.
8. Радзівілл Станіслаў Альбрыт. Дыяруш аб падзеях у Польшчы // Спадчына. 1995. № 6. С. 123—169.
9. Рыбакоў, А. Галоўная і меншая канцылярыі Вялікага княства Літоўскага ў XVI ст. // Там жа. 1998. № 3. С. 23—30.
10. Свяжынскі, У. Народы і мовы // Вялікае княства Літоўскае: энцыклапедыя: у 2 т. Т. 1 / рэдкал.: Г. П. Пашкоў (гал. рэд.) [і інш.]. Мінск: Бел. энцыкл., 2005. С. 58—66.
11. Снапкоўскі, У. Е. Гісторыя знешняй палітыкі Беларусі. Ч. 1. Мінск: БДУ, 2003.
12. Статут Вялікага княства Літоўскага 1588. Тэксты. Даведнік. Каментарыі. Мінск: 1989.
13. Таннер, Б. Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. // Императорское общество истории и древностей Российских. Кн. 3. М.: Универ. тип., 1891. С. 1—203.
14. Тихомиров, А. В. Внешнеполитический механизм и организация дипломатической службы Речи Посполитой и Великого княжества Литовского в 1569—1795 гг. // Бел. журн. междунар. права и междунар. отношений. 1998. № 3. С. 52—61.
15. Тумаш, В. Дыпляматычная кантравэрсыя 1646 году за беларускую мову // Спадчына. 1997. № 2. С. 192—200.
16. Archiwum Glowny Akt Dawnych. Libri Legationum. Ksiega 29. 1618—1624. Acta Livono — Suedica.
17. Dyplomaci w dawnych czasach. Relacji staropolskie z XVI—XVIII stulecja / opracowali A. Przybаs i R. Zelewski. Krakow: Druk. Uniw. Jagielloсskiego, 1959.
18. Historia diplomacij polskiej / pod red. Z. Wojcika. Oprac. J. Gierowski. T. 2.Warszawa: PWN, 1982.
19. Jaroszuk, J. Poselstwo z obediencja Michala Kaziemirza Radziwilla do Rzymu w latach 1679—1680 // Miscellanea Historico-Archiwistika. Warszawa, 1989. S. 106—119.
20. Kognowicki, K. Zywot Lwa Sapiehy. Sanok: Wyd. J. Turowskiego, 1855.
21. Kubala, L. Wojna szwecka w r. 1655 i 1656. Lwow: 1914.
22. Lietuvos Metrika. Knyga N 530 (1566—1572). Viesuju reikalu knyga 8 / parenge D. Baronas, L. Jovaisa, Vilnius, 1999.
23. Lulewicz, H. Sapiega Lew // Polski slownik bibliograficzny / red. nacz. H. Markiewicz. Warszawa: PAN, 1994. T. XXXV/1, z. 144. S. 84—105.
24. Pamietniki historyczne / wydal L. Hubert. T. 1. Warszawa: Nakl. J. Jaworskiego, 1861.
25. Rachuba, A. Kancelarie pieczetarzy WKL w latach 1569—1765 // Lietuvos Metrika. 1991—1996 metu tyrinejimai. Vilnius, 1998. S. 256—271.
26. Uzednicy centralni i dygnitarze Wielkiego Kniestwa Litewskiego XIV—XVIII w. Spisy / opracowali H. Lulewicz i A. Rachuba. Kornik: Biblioteka Kornicka, 1994.
27. Volumina Legum. Petersburg: Druk J. Ohryzki, 1860.
28. Wisner, H. Spor o rozejm litewsko-szwedzki w Baldenmojzie z 1627 r. // Zapiski historyczne. T. LXVI. Warszawa, 2001. S. 23—36.
29. Wisner, H. Rzeczpospolita Wazow. T. 2. Warszawa: Neriton; Instytut historii PAN, 2004.
30. Wojcik, Z. Traktat andruszowski 1667 roku i jego geneza. Warszawa: PWN, 1959.
31. Wojcik, Z. Rokowania polsko-rosyjskie o «pokoj wieczysty» w Moskwie w r. 1686 // Z dzieow Polityki i Diplomacji Polskiej. Warszawa, 1994. S. 38—54.
32. Zrodla do dzejow polskich / wyd. M. Grabowski i A. Przezdecki. Т. 2. Wilno, 1843.