журнал международного права и международных отношений 2012 — № 4

международные отношения

Проблема взаимоотношений между Израилем и Палестинской автономией в российских исследованиях 1990—2000-х гг.

Мария Сидоренко

Сложные взаимоотношения между Израилем и Палестинской автономией начали складываться с принятием в 1947 г. ООН резолюции № 181 о разделе Палестины на два государства — еврейское и арабское. Как известно, из двух государств было создано лишь еврейское государство. В 1994 г. по заключенному в ходе «мирного процесса» соглашению между Израилем и Организацией освобождения Палестины была образована Палестинская национальная администрация (ПНА), создание которой обозначило начало нового этапа в истории конфликта. Это событие на некоторое время привело к нормализации палестино-израильских отношений, но с конца 2000 г. их характер стал необратимо осложняться.

Проблема взаимоотношений между Израилем и ПНА как проблема войны и мира актуальна для всего международного сообщества. Российская Федерация также не является исключениям. Более того, вовлеченность России в посреднические отношения между участниками конфликта способствует повышению внимания к этой теме в российских научных публикациях. Целью данной статьи является анализ содержания и выявление основных тенденций в освещении современными российскими исследователями различных аспектов палестино-израильских отношений.

Можно утверждать, что наибольший интерес у российских специалистов вызывает тема «мирного процесса» на Ближнем Востоке в 1990-е — начале 2000-х гг., что, очевидно, связано с участием с 2002 г. России в «квартете» по ближневосточному урегулированию. Директор Центра ближневосточных исследований А. В. Федорченко объясняет это назревшей необходимостью для российских специалистов изучить и проанализировать неудачный американский опыт, чтобы найти собственный способ решения палестинской проблемы [см.: 14, с. 4]. С конца 1990-х гг. и особенно в 2000-е гг. российские ученые И. Д. Звягельская [6], В. И. Киселев [12], Г. И. Мирский [17; 18], Е. М. Примаков [21], Е. Д. Пырлин [22—24], Е. Я. Сатановский [25; 26], И. А. Чайко [29], А. Ф. Чистяков [30; 31] и др. анализировали условия, благодаря которым стало возможным начало «мирного процесса», изучали заключенные между сторонами в этот период договоры (соглашения «Осло-1», «Осло-2» и др.), давали оценки итогам палестино-израильских встреч в Кэмп-Дэвиде, Табе и др.

Больше всего внимания российские специалисты уделяли теме переговоров о постоянном статусе. Учитывая относительную «секретность» переговоров 2000—2001 гг., а также то, что Россия не выступала там посредником, в исследованиях ее авторов слабо освещается хронология событий и детали переговоров. Тем не менее, российские авторы анализировали условия, которые могли привести, и причины, которые так и не привели к заключению «исторического соглашения». Подавляющее большинство российских специалистов полагают, что реальным шансом для окончательного урегулирования палестинской проблемы были переговоры в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 г. Считается, что это было возможным, благодаря правительственным изменениям в Израиле и приходу к власти в 1999 г. Э. Барака, сторонника урегулирования конфликта [17, с. 68; 24, с. 474; 29, с. 323]. А. Ф. Чистяков отмечал, что саммит в Кэмп-Дэвиде стал результатом совпадения по времени прихода к власти Э. Барака и нахождения у власти в США У. Клинтона, мечтавшего «снискать лавры миротворца» [31, с. 241]. Кроме того, российские исследователи сходятся во мнении, что основным «камнем преткновения» на переговорах в Кэмп-Дэвиде стал вопрос об определении статуса Иерусалима, а также проблема беженцев и еврейских поселений. В этой связи многие из них подчеркивали «беспрецедентность» уступок Израиля по вопросу об Иерусалиме, готовность израильской стороны передать под палестинский суверенитет восточную часть города. С другой стороны, некоторые авторы, в частности Е. Д. Пырлин и А. Ф. Чистяков, отмечали, что уступки, на которые пошел израильский премьер, являлись таковыми только в сравнении с позициями его предшественников и, тем более, не отражали настроений израильского общества [23, с. 357; 30, с. 262—263].

Обращает на себя внимание взвешенный и в большинстве случаев беспристрастный подход российских аналитиков к вопросу о том, кто виноват в срыве переговоров в Кэмп-Дэвиде. Известно, что У. Клинтон обвинил в провале саммита Я. Арафата, упрямо не соглашавшегося с израильскими уступками. Позиции подавляющей части российских специалистов по этому вопросу менее категоричны. Г. И. Мирский, И. А. Чайко, Е. Д. Пырлин указывали, что ни Э. Барак, ни Я. Арафат не были свободны в принятии решений на переговорах. За каждым из них стояли партии, общественное мнение, от которых напрямую зависело их положение в стране и без учета которых они не могли принимать решения. Так, Г. И. Мирский писал: «Когда Арафат выдвигает требования, заведомо неприемлемые для его партнеров по переговорам, можно подумать: "Зачем же он это делает? Ведь он заранее обрекает переговоры на провал". Но все становится понятно, если учесть, что Арафат не всемогущий диктатор, не Гитлер, не Сталин, Мао или Саддам Хусейн, а лишь глава политического движения, и с мнением других ведущих его участников он вынужден считаться» [17, с. 68]. Особенное давление, по мнению Г. И. Мирского, на Я. Арафата оказывала экстремистская группировка ХАМАС. Для Э. Барака же «существенными ограничителями» выступали религиозные ортодоксальные партии, которые вышли из его коалиции после согласия на раздел Иерусалима, а также общественное мнение [17, с. 68, 72].

Между тем, небольшая часть российских исследователей обнаруживает, на наш взгляд, произраильские позиции по этому вопросу и разделяет убеждения израильского руководства о том, что у Израиля не было партнера для переговоров. Так, О. А. Зайцева доказывала, что в ходе палестино-израильских контактов в Кэмп-Дэвиде на уступки соглашалась только израильская сторона, а провал саммита продемонстрировал, что палестинцы не хотят мира, поскольку никогда не признают права еврейского государства на существование [5, с. 144—145]. По мнению И. Б. Филиппова, отказ Я. Арафата от мирного соглашения, предложенного ему Э. Бараком, показал, что Я. Арафату мир был не нужен [28, с. 290].

Главный научный сотрудник Института востоковедения РАН И. Д. Звягельская допускала, что план Э. Барака на переговорах в Кэмп-Дэвиде мог послужить основной причиной ухудшения отношений между Израилем и палестинцами и начала интифады, поскольку то, что израильтяне считали огромными уступками, палестинцами воспринималось как «закрепление утраченных стремлений». По мнению ученой, росту напряженности способствовали также и непрекращающееся строительство израильских поселений на оккупированных территориях и ухудшение положения проживающих на них палестинцев. Если бы в ходе мирного процесса как-то улучшались условия жизни палестинцев, предполагает исследователь, то, возможно, ХАМАСу и не удалось бы заручиться такой поддержкой у населения [6, с. 399, 401—403].

Тем не менее, большая часть российских авторов связывала окончание мирного процесса не с провалом саммита в Кэмп-Дэвиде, а с событием, которое произошло месяц спустя, — посещением А. Шароном Храмовой горы в сентябре 2000 г. Е. М. Примаков, Е. Д. Пырлин, А. Ф. Чистяков и др. подчеркивали, что именно этот факт привел к новой интифаде, в условиях которой все последующие попытки сесть за стол переговоров были обречены на провал [21, с. 254; 24, с. 477, 485; 30, с. 275—278].

В то же время часть исследователей подошла к этому вопросу с несколько иных позиций. Так, по мнению журналиста-международника К. А. Капитонова, срыв мирного процесса и обострение конфликта были неизбежны, и не будь визита А. Шарона на Храмовую гору, палестинцы нашли бы другой повод для начала широкомасштабного конфликта с Израилем. К. А. Капитонов уверен, что Я. Арафат, несмотря на заключение мира с Израилем, если и не поддерживал, то, по меньшей мере, «закрывал глаза» на параллельно продолжавшийся антиизраильский террор. «Услугами» террористов, полагает автор, Я. Арафат пользовался для того, чтобы «подтолкнуть» израильтян на переговорах [9, с. 174—176].

Военно-террористическое противостояние палестинцев и израильтян и причастность палестинского лидера к действиям террористических организаций нередко затрагивались исследователями. Некоторые из них, в частности Е. М. Примаков, полностью отрицали наличие таких связей [21, с. 254]. Другие разделяли мнение К. А. Капитонова, но лояльность главы ПНА к террористам объясняли не желанием добиться уступок от израильтян, а стремлением выжить и удержаться у власти. К примеру, И. А. Чайко высказывала мнение, что только так Я. Арафат мог не потерять «главное для себя — власть, деньги, коррупционные связи и т. д.» [29, с. 329].

Вопрос о «жертвах» и «виновниках» непрекращающегося террора также не оставлен без внимания российскими авторами. Некоторые из них (как, например, И. Б. Филиппов) оставляют симпатии на стороне израильтян. Другие (Е. М. Примаков и В. И. Киселев) склонны оправдывать и занимать сторону палестинцев, акцентируя внимание на жестокости израильского государственного терроризма [12, с. 21]. Более беспристрастной выглядит позиция К. А. Капитонова. Сравнивая отношения между израильтянами и палестинцами с мчащимися навстречу друг другу грузовиком и нагруженным взрывчаткой мотоциклом, автор убеждает, что ситуация «террор — реакция на него» далека от разрешения, поскольку давно уже не ясно, что было первым, а что вторым [9, с. 46].

Участие России в миротворчестве на Ближнем Востоке в 2000-х гг. привело к заметному увеличению количества публикаций и расширению тематики научных исследований по проблеме взаимоотношений между Израилем и ПНА. Российские исследователи стали активно изучать такие темы, как инициативы израильского правительства и международного сообщества на палестинском направлении в последнее десятилетие, поселенческое движение в Израиле, причины нерешенности и перспективы урегулирования палестино-израильского конфликта и др.

Критике в российском экспертном сообществе подвергался план одностороннего размежевания А. Шарона, как и в целом политика, проводимая израильским премьер-министром. Можно допустить, что это объясняется солидарностью большей части российских исследователей с дипломатическими усилиями России и мирового сообщества по реализации плана «Дорожная карта». Следовательно, та часть (основная) российских экспертов, которая выступала в поддержку «Дорожной карты», негативно оценивала инициативу А. Шарона. По мнению этой группы исследователей, одностороннее размежевание Израиля с палестинцами способствовало усугублению конфликта, успешно решить который можно только с помощью «внешнего сопровождения» [12; 20, с. 46]. Произраильски настроенные исследователи, наоборот, не видели смысла в «Дорожной карте», как и в других инициативах, которые предполагали решение проблемы путем договоров и переговоров. На их взгляд, договариваться Израилю не с кем, потому что палестинцам-де мир не нужен [4; 8].

Отметим, что такое деление «за» и «против» справедливо в большей степени для публикаций 2003—2005 гг. Со временем российские специалисты стали подходить к анализу израильского «плана размежевания» с несколько иных позиций. Кандидатские диссертации Р. Ю. Жукарина [3] и А. Н. Миронова [16], защищенные по этой проблеме в 2009 и 2010 гг., демонстрируют положительную оценку плана А. Шарона. Авторы увидели в этом принципиально новый подход израильского правительства к взаимоотношениям с палестинцами. Р. Ю. Жукарин выдвинул в этой связи понятие «новой стратегической парадигмы», под которым понимает некий синтез позиций «левых» и «правых» израильских политиков по палестинской проблеме. Исследователь обращает внимание на то, что, несмотря на резкую критику, реальной альтернативы «парадигме» А. Шарона до сих пор не нашлось [3, с. 13, 26—27]. А. Н. Миронов также считает, что «одностороннее размежевание» появилось в условиях безрезультатности двусторонних переговоров и было призвано дать новый импульс палестино-израильскому урегулированию [16, с. 11—13]. Едва ли разделяет подобный оптимизм Э. А. Сурикова. Проанализировав итоги одностороннего «размежевания» Израиля по прошествии пяти лет, исследователь находит в нем лишь негативные моменты и приходит к следующему выводу: «Уйдя из сектора Газа, Израиль своими руками создал все условия для его превращения в плацдарм ХАМАСа; это можно охарактеризовать как угодно, но только не путем к миру» [27, с. 60].

В последние годы предметом глубоких научных исследований в российской исторической науке стало поселенческое движение в Израиле. Этой теме посвящены диссертационное исследование О. А. Зыковой [7], монография А. В. Крылова [15] и другие публикации. Исследователи изучили историю создания израильских поселений, формы функционирования и методы деятельности еврейских поселенческих организаций, их взаимодействие с правительством и парламентом и др. Они пришли к выводу, что движение еврейских поселенцев и целенаправленная поддержка этого движения всеми израильскими правительствами, начиная с 1967 г., являют собой серьезный дестабилизирующий фактор в нормализации отношений между Израилем и ПНА. По мнению О. А. Зыковой, государственная протекция поселенцев со временем привела к тому, что израильское правительство оказалось не способным «эффективно противостоять этому идеологически мотивированному меньшинству, уводящему государственную политику в сторону от мирного урегулирования палестино-израильского конфликта» [7, с. 22].

Широко обсуждаемой в российском научном сообществе последних лет является тема о перспективах и путях урегулирования палестино-израильского конфликта. Отметим, что подавляющее большинство российских историков и аналитиков сходятся во мнении относительно того, что в ближайшие годы возможность решить палестинскую проблему выглядит маловероятной. А. В. Демченко и Т. А. Карасова связывают это с нахождением у власти блока Ликуд во главе с Б. Нетаньяху, который выступает с принципиальными позициями по палестинскому вопросу [2; 10]. Другие исследователи, как, например, Е. Е. Кирсанов и Е. Я. Сатановский, фиаско попыток урегулировать конфликт между Израилем и ПНА видят в серьезных разногласиях в палестинском обществе, в отсутствии единства в желании достигнуть прогресса в мирных переговорах [11; 25]. По мнению Г. Г. Косача, решить палестинскую проблему не позволяет большое количество задействованных в конфликте участников — как ближневосточных, так и международных. Наибольшую ответственность за «остроту» конфликта исследователь возлагает на региональные арабские и внерегиональные (Иран) страны [13, с. 140—141].

Более неоднозначны позиции российских исследователей в вопросе о том, какой сценарий решения проблемы является наиболее эффективным способом урегулирования конфликта. Так, если Г. И. Мирский [18, c. 76] и В. В. Попов [20] урегулирование конфликта видят только в концепции двух государств, то Е. Я. Сатановский, наоборот, отрицает точку зрения, согласно которой создание Палестинского государства является единственным способом разрешения палестинского вопроса [26, с. 112]. По мнению Е. Я. Сатановского, в Палестине еще нет основы для создания государственности, поскольку «ни палестинское население, ни палестинская элита не готовы к ограничениям, которые она накладывает» [25]. Е. Я. Сатановский считает более-менее реальными такие варианты решения проблемы, как интеграция Западного берега с Иорданией или реализация Синайского проекта. Кроме того, он допускает, что может произойти «чудо», в этом случае правительство Палестинской автономии... «умиротворит Газу и построит ту Палестину, которой она могла бы и еще может быть» [25]. За «иорданский вариант» решения проблемы выступает Т. В. Яковлева. Она полагает, что в условиях невозможности до сих пор реализовать принцип «двух государств» наиболее реальной и перспективной выглядит вероятность присоединения Западного берега к Иордании. Успешную реализацию плана, по мнению исследователя, могут обеспечить общие исторические корни и культурные традиции иорданских и палестинских арабов, а также наличие достаточного числа его сторонников среди израильтян и иорданцев [32].

В конце 2010 — начале 2011 г. сотрудники Института востоковедения РАН подготовили аналитический доклад «Ближневосточный конфликт: поиски выхода». Авторы доклада, в частности директор института В. В. Наумкин и главный научный сотрудник И. Д. Звягельская, прогнозировали следующие возможные сценарии развития отношений между Израилем и ПНА: тупик в переговорах и отход от формулы «два народа — два государства»; сохранение статуса-кво как переходного состояния и подготовки к переговорам; локальные вооруженные столкновения в Газе (которые будут провоцироваться не обязательно ХАМАСом, но другими радикальными палестинскими организациями); возобновление палестино-израильских переговоров (при условии внутриправительственных изменений в Израиле); одностороннее провозглашение палестинского государства. Аналитики подчеркивали, что в случае реализации последнего варианта усиление напряженности будет неизбежно ввиду негативного отношения к подобной инициативе палестинского руководства со стороны не только Израиля, но и международного сообщества, а также радикальных палестинских группировок [1, с. 8—18]. По мнению авторов доклада, международным сообществом к настоящему времени наработано большое количество планов урегулирования, поэтому задача заключается не в том, чтобы разрабатывать новые идеи, а в том, чтобы заставить работать уже существующие. Это рекомендуется делать через расширение состава «квартета» за счет КНР, Индии и региональных стран, синтез и четкую детализацию наиболее эффективных наработок по урегулированию, привлечение к переговорам ХАМАСа, закрепление на бумаге того, что можно согласовать [1, с. 21—24].

Таким образом, российскими специалистами изучено и продолжает изучаться большое количество проблем, касающихся взаимоотношений между Израилем и ПНА, таких как переговорный процесс в 1990-х — начале 2000-х гг., палестино-израильское военно-террористическое противостояние, поселенческое движение в Израиле, мирные инициативы 2000-х гг., перспективы и пути урегулирования конфликта и др. Такой интерес к проблеме во многом определяется активным участием России в процессе мирного урегулирования на Ближнем Востоке и свидетельствует о том, что палестино-израильский диалог на рубеже XX—XXI вв. является одной из приоритетных тем для российских исследований. Между тем, наличие различных точек зрения по отдельным аспектам взаимоотношений между сторонами конфликта позволяет прийти к выводу об определенной ангажированности занимаемых российскими авторами позиций.

Литература

1. Ближневосточный конфликт: поиски выхода. Аналитический доклад российской группы Международного дискуссионного клуба «Валдай» / «РИА» Новости, ИВ РАН, СВОП. — М.: ИВ РАН, 2011. — 46 с.
2. Демченко, А. В. Палестина и Израиль: мирный процесс в условиях палестинского двоевластия и слабости израильского правительства / А. В. Демченко // Год планеты: ежегодник. — М., 2009. — С. 99—109.
3. Жукарин, Р. Ю. Деятельность премьер-министра Израиля А. Шарона по разработке и осуществлению новой стратегической парадигмы в отношении арабо-израильского конфликта (2001—2006 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук: 07.00.15 / Р. Ю. Жукарин; Нижегор. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. — Н. Новгород, 2009. — 29 с.
4. Зайцева, О. А. «Женевская инициатива»: путь к окончательному урегулированию? / О. А. Зайцева // Арабо-израильский конфликт: старые проблемы и новые планы. — М.: ИИИиБВ, 2003. — С. 17—29.
5. Зайцева, О. А. Проблема Иерусалима в палестино-израильском конфликте и в международных отношениях / О. А. Зайцева // Палестино-израильский конфликт в зеркале общественного мнения и международной дипломатии / под ред. А. Д. Эпштейна. — М.: ИИИиБВ, 2004. — С. 68—145.
6. Звягельская, И. Д. Палестинская проблема: заколдованный круг / И. Д. Звягельская // Год планеты: Политика. Экономика. Бизнес. Банки. Образование. Вып. 2002 г. / ИМЭМО РАН. — М.: Экономика, 2002. — С. 398—404.
7. Зыкова, О. А. Организации еврейских поселенцев на палестинских территориях: инструменты и степень их влияния в израильской политике: автореф. дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02 / О. А. Зыкова; Дип. акад. МИД России. — М., 2008. — 22 с.
8. Ильинский, М. Сегодня в Израиле. Палестинцы об Израиле / М. Ильинский // Азия и Африка сегодня. — 2004. — № 7. — С. 37—41.
9. Капитонов, К. А. Террор. Война без правил: израильско-палестинское противостояние / К. А. Капитонов. — М.: АСТ: Восток—Запад, 2006. — 525 [1] с.
10. Карасова, Т. А. Ближневосточная программа нового правительства Б. Нетаньяху / Т. А. Карасова // Проблемы и перспективы урегулирования на Ближнем Востоке. — М.: ЦСПИ; ИВ РАН, 2010. — С. 52—64.
11. Кирсанов, Е. Е. Израиль—ПНА: почему прямые переговоры не приведут к миру / Е. Е. Кирсанов [Электронный ресурс] // Институт Ближнего Востока. — 13.09.2010. — Режим доступа: <http://www.iimes.ru/?p=11316#more-11316>. — Дата доступа: 01.08.2012.
12. Киселев, В. Перспективы урегулирования палестино-израильского конфликта / В. Киселев, Р. Марака // Азия и Африка сегодня. — 2005. — № 3. — С. 19—24.
13. Косач, Г. Г. Палестинское квазигосударство и ближневосточная политика / Г. Г. Косач // Вестн. МГИМО-Университета. — 2012. — № 1. — С. 136—143.
14. Крылов, А. В. Анализ основных документов палестино-израильского переговорного процесса после подписания Норвежских соглашений (1996—2001 гг.). Аналитические доклады ИМИ. Вып. 1 (25) / А. В. Крылов, Н. М. Сорокина. — М.: МГИМО(У), 2011. — 78 c.
15. Крылов, А. В. Израильские поселения на оккупированных арабских территориях (1967—2007 гг.) / А. В. Крылов. — М.: МГИМО(У), 2011. — 340 с.
16. Миронов, А. Н. План размежевания премьер-министра Израиля Ариэля Шарона и особенности его реализации в процессе ближневосточного урегулирования: автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.15 / А. Н. Миронов; Нижегор. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. — Н. Новгород, 2010. — 25 с.
17. Мирский, Г. И. Израиль и палестинцы: самый длительный конфликт / Г. И. Мирский // Мировая экономика и междунар. отношения. — 2001. — № 3. — С. 96—103; № 4. — С. 66—74.
18. Мирский, Г. И. Израильско-палестинский узел Большого Ближнего Востока / Г. И. Мирский // Вестн. аналитики. — 2010. — № 1. — С. 72—76.
19. Павлов, О. «Дорожная карта» и судьбы палестино-израильского урегулирования / О. Павлов // Арабо-израильский конфликт: старые проблемы и новые планы. — М.: ИИИиБВ, 2003. — С. 44—46.
20. Попов, В. В. О перспективах ближневосточного урегулирования / В. В. Попов [Электронный ресурс] // Московский государственный институт международных отношений (Университет). — 06.07.2012. — Режим доступа: <http://mgimo.ru/news/experts/document225800.phtml>. — Дата доступа: 01.08.2012.
21. Примаков, Е. М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина XX — начало XXI века) / Е. М. Примаков. — М.: ИИК «Российская газета», 2006. — 384 с.
22. Пырлин, Е. Д. Где же выход из лабиринта? (О ходе палестино-израильских переговоров об «окончательном» урегулировании) / Е. Д. Пырлин // Ближний Восток и современность. Вып. 10. — М.: ИИИиБВ, 2001.— С. 269—279.
23. Пырлин, Е. Д. 100 лет противоборства. Генезис, эволюция, современное состояние и перспективы решения палестинской проблемы / Е. Д. Пырлин. — М.: РОССПЭН, 2001. — 480 с.
24. Пырлин, Е. Д. Трудный и долгий путь к миру: взгляд из Москвы на проблему ближневосточного урегулирования / Е. Д. Пырлин. — М.: РОССПЭН, 2002. — 512 с.
25. Сатановский, Е. Я. Замкнутый круг «миротворческой дипломатии» / Е. Я. Сатановский [Электронный ресурс] // Институт Ближнего Востока. — Режим доступа: <http://www.iimes.ru/rus/stat/2008/08-05-08c.htm>. — Дата доступа: 01.08.2012.
26. Сатановский, Е. Я. Палестинская проблема — век ХХI / Е. Я. Сатановский // Междунар. жизнь. — 2003. — № 11. — С. 107—117.
27. Сурикова, Э. Одностороннее «размежевание»: Израиль и сектор Газа пять лет спустя / Э. Сурикова // Евразийские исследования. — 2010. — № 3 (11). — С. 44—61.
28. Филиппов, И. Б. Политика государства Израиль в борьбе с арабским терроризмом / И. Б. Филиппов // Востоковедный сборник. Вып. 3. — М., ИИИиБВ, 2002. — С. 279—294.
29. Чайко, И. А. К развитию палестино-израильского конфликта / И. А. Чайко // Востоковедный сборник. Вып. 4. — М.: ИИИиБВ, 2002. — С. 322—336.
30. Чистяков, А. Ф. Палестино-израильский конфликт: от переговоров к конфронтации / А. Ф. Чистяков // Ближний Восток и современность. Вып. 12. — М.: ИИИиБВ, 2001.— С. 260—290.
31. Чистяков, А. Ф. Палестинский вопрос и российские интересы / А. Ф. Чистяков // Россия на Ближнем Востоке: цели, задачи, возможности. — М.: ИИИиБВ, 2001. — С. 238—249.
32. Яковлева, Т. В. Израиль—ПНА: «иорданский вариант» в качестве возможной альтернативы принципу «двух государств» / Т. В. Яковлева [Электронный ресурс] // Институт Ближнего Востока. — 05.07.2012. — Режим доступа: <http://www.iimes.ru/?p=15083#more-15083>. — Дата доступа: 01.08.2012.