журнал международного права и международных отношений 2014 — № 3


международные отношения

Становление политики Европейского союза в отношении региональных конфликтов: основные этапы и тенденции

Игорь Авласенко

Автор:
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. — аспирант кафедры истории нового и новейшего времени исторического факультета Белорусского государственного университета

Рецензенты:
Космач Геннадий Аркадьевич — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой новой и новейшей истории исторического факультета Белорусского государственного педагогического университета имени Максима Танка
Ларионов Денис Геннадьевич — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории нового и новейшего времени исторического факультета Белорусского государственного университета


В статье рассмотрены основные этапы становления политики ЕС в отношении региональных конфликтов, а также выделены основные тенденции данного процесса. Показано, что политика в отношении региональных конфликтов рассматривалась Европейским союзом как средство укрепления своих позиций в различных регионах мира, и ее становление было непосредственно связано с внутренней эволюцией Евросоюза. Вместе с тем, этот процесс сдерживался внутренними противоречиями между государствами — членами ЕС, разногласиями по вопросу о применении военной силы, а также противодействием со стороны Вашингтона.

Были выделены три этапа становления политики ЕС в отношении региональных конфликтов. На первом этапе (1991—1999 гг.) ЕС стремился выработать собственную политику в отношении конфликтов на территории бывшей Югославии, однако она не достигла поставленных целей как из-за внутренних разногласий, так и из-за противодействия США. На втором этапе (1999—2009 гг.) в Европейском союзе на основе Кёльнского и Хельсинкского саммитов 1999 г. был разработан механизм военных и гражданских миссий в зонах региональных конфликтов, а также реализованы первые из них. Это позволило укрепить позиции ЕС в различных регионах мира. На третьем этапе (с 2009 г.), после вступления в силу Лиссабонского договора, политика ЕС стала более активной. Увеличение атлантистской ориентации в ЕС привело к снижению напряженности в трансатлантических отношениях. Тем не менее, консенсусный характер принятия решений все же ограничивал возможности ЕС по проведению политики в отношении региональных конфликтов.


В последние годы наблюдается активизация политики Европейского союза (ЕС) на постсоветском пространстве. Данному процессу еще больше способствует внутриполитический кризис и последовавший за ним вооруженный конфликт в Украине в 2014 г. Это обусловливает актуальность исследований, посвященных общей внешней политике и политике безопасности ЕС. Несмотря на то, что в белорусской историографии есть работы, посвященные в целом либо затрагивающие данную тематику (И. С. Кузнецова [1], А. А. Розанов [4], Л. М. Хухлындина [5]), тем не менее, эволюция политики Евросоюза в отношении региональных конфликтов еще не становилась предметом целостного исследования.

В рамках статьи невозможно рассмотреть все аспекты эволюции политики ЕС в отношении региональных конфликтов. В связи с этим предпринята попытка выделить основные этапы в данном процессе, а также выявить его основные тенденции.

1991—1999 гг.: первый опыт политики ЕС в отношении региональных конфликтов

Несмотря на то, что Европейский союз формально образовался 1 ноября 1993 г., в момент вступления в силу Маастрихтского договора, целесообразно начать рассмотрение его политики в отношении региональных конфликтов с 1991 г., так как уже в самом начале десятилетия она стала использоваться в качестве инструмента повышения реноме европейского интеграционного объединения на международной арене. Свидетельством этому было то, что после вспышки «десятидневной войны», разразившейся вслед за провозглашением независимости Словении и Хорватии, Европейские сообщества выступили посредником в мирном урегулировании конфликта. По словам министра иностранных дел Люксембурга Ж. Пооса, «это настал час Европы, а не Америки» [см.: 30]. Было инициировано проведение конференции по Югославии в Гааге, на которой планировалось найти оптимальную формулу реформирования внутреннего устройства федерации. Однако в итоге это не смогло остановить процесс распада Югославии и последовавшие за ним гражданские войны.

Политика Европейских сообществ в отношении конфликтов на Балканах изначально характеризовалась внутренними противоречиями между государствами-членами. В частности, Франция, как правило, поддерживала сербскую сторону, что объяснялось исторически тесными франко-сербскими связями. Президент Франции Ф. Миттеран еще в конце 1991 г. отмечал: «Как вы знаете, Хорватия принадлежала к нацистскому блоку, а не Сербия» [см.: 23, p. 110]. Со своей стороны Германия, как правило, поддерживала противоположную сторону в конфликтах: хорватов, боснийских мусульман, косовских албанцев. Эти разногласия проявились в конце 1991 г., когда Берлин выступил за одностороннее признание независимости Любляны и Загреба. Данный шаг вызвал критику со стороны Франции, однако накануне подписания Маастрихстского договора Париж отказался от своих возражений, поскольку они наносили существенный ущерб принципу общей внешней политики ЕС [32, p. 343].

Тем не менее, несмотря на внутренние разногласия, члены ЕС вырабатывали общие решения. Уже 16 декабря в совместном заявлении все государства ЕС выразили намерение признать независимость Словении и Хорватии 15 января 1992 г. [14, p. 375]. В дальнейшем страны ЕС консолидировано признали суверенитет Боснии и Герцеговины. Европейское сообщество самостоятельно и совместно с ООН инициировало ряд проектов, направленных на предотвращение, а впоследствии — урегулирование боснийского конфликта. В частности, следует отметить план Каррингтона—Кутилейро (1992), план Вэнса—Оуэна (1993), план собственно Европейского союза (1993—1994). Тем не менее, ЕС не смог заставить все три стороны конфликта (мусульман, сербов и хорватов) принять и реализовать хотя бы один из них.

Фактором, который сдерживал эффективность политики ЕС, стали противоречия по вопросу применения военно-силовых методов в ходе вмешательства, в частности, организации миссии Западноевропейского союза (ЗЕС). Они стали отражением разногласий между членами Евросоюза по проблеме дальнейшего углубления военно-политической интеграции. Впервые отправить миротворческий контингент ЗЕС в Хорватию Франция предложила еще в июле 1991 г. Однако это предложение встретило сопротивление со стороны Великобритании, опасавшейся, что повышение роли ЗЕС будет способствовать ослаблению Североатлантического альянса [16, p. 53—56]. Таким образом, основные противоречия в ЕС развернулись между атлантистами, которые ориентировались на Вашингтон, и европеистами, которые стремились укрепить общую внешнюю политику и политику безопасности. Противоречия удалось несколько сгладить к лету 1992 г., когда началась первая миссия под эгидой ЗЕС «Высокая бдительность». Ее целью был контроль над соблюдением эмбарго на поставки оружия в Боснию. Однако после развертывания параллельных миссий НАТО с аналогичными функциями значение миссии ЗЕС снизилось.

В связи с этим решение о военном вмешательстве сместилось в рамки Североатлантического альянса. В 1995 г. против боснийских сербов была проведена операция «Обдуманная сила». Однако позднее и в рамках НАТО между европейскими государствами возникли разногласия. В частности, представитель ФРГ в мае 1998 г. на встрече министров в Люксембурге поддержал военно-силовое вмешательство в косовский конфликт [21, p. 96], в то время как Франция стремилась добиться мирного урегулирования проблемы и стала инициатором проведения мирной конференции в Рамбуйе в феврале 1999 г.

С 1992 г. стал все более четко проявляться еще один фактор, который оказывал сдерживающее влияние на политику ЕС — это внешнеполитический курс Вашингтона. Соединенные Штаты не были заинтересованы в том, чтобы «европейская оборонная идентичность» вышла из-под крыла НАТО. Поэтому, когда европейские государства смогли согласовать между собой организацию операции ЗЕС, Соединенные Штаты инициировали параллельные миссии Североатлантического альянса — «Морской наблюдатель» и «Морской страж». В 1994 г. была создана новая структура — Контактная группа по бывшей Югославии, куда вошли четыре крупнейших государства ЕС (Великобритания, Франция, Германия и Италия), однако в ней ведущая роль принадлежала США. В итоге в 1995 г. европейские государства согласились поддержать военно-силовое вмешательство в боснийский конфликт, на котором настаивали Соединенные Штаты, и приняли участие в операции НАТО «Обдуманная сила», которая была осуществлена в конце августа — первой половине сентября. Роль США еще сильнее увеличилась в период обострения косовского конфликта в 1998—1999 гг. Ключевые позиции в формировании политики Запада в данном случае также занимали Контактная группа и НАТО, где ведущую роль отыгрывал Вашингтон.

Таким образом, политика Европейского союза в отношении конфликтов на территории бывшей Югославии не достигла поставленных целей, нанесла урон имиджу ЕС и продемонстрировала необходимость срочных реформ в данной сфере.

1999—2009 гг.: подготовка и проведение первых гражданских и военных миссий ЕС

Итоги политики ЕС на Балканах показали необходимость более эффективных инструментов политики в отношении региональных конфликтов. Ключевые изменения в этой сфере стали намечаться в 1998 г., когда на саммите в Портшахе (Австрия) Великобритания заявила об изменении позиции в отношении общей политики безопасности и обороны ЕС. В декларации по итогам франко-британского саммита в Сен-Мало в декабре 1998 г. было отмечено, что «Европейский союз должен обладать возможностями для автономного действия, поддержанного военными силами, средствами для их использования и готовностью это осуществить в ответ на международные кризисы» [20, p. 243]. На Кёльнском и Хельсинкском саммитах ЕС в июне и декабре 1999 г. страны-участницы подтвердили эти намерения. В соответствии с «Хельсинкской основополагающей целью» члены ЕС обязались «к 2003 г. … быть способными быстро развернуть и затем устойчиво поддерживать силы… численностью до 15 бригад (или 50—60 тысяч человек)» [22].

Реформам в сфере политики в отношении региональных конфликтов способствовала и эволюция ЕС, которая привела к расширению его геополитических приоритетов. После «большого» расширения Европейского cоюза в 2004 и 2007 гг. в зоне его непосредственного соседства оказались конфликты не только на Балканах, но и на Ближнем Востоке (в частности, палестино-израильский), а также «замороженные» конфликты на постсоветском пространстве (приднестровский, грузино-абхазский, грузино-осетинский). Концептуальное оформление политики ЕС в отношении региональных конфликтов нашло свое отражение в Европейской стратегии безопасности, опубликованной в декабре 2003 г. В частности, в ней отмечалось: «Сопровождающиеся применением насилия или зашедшие в тупик конфликты, постоянно сохраняющиеся у наших границ, являются угрозой региональной стабильности» [6, p. 8]. В Европейской стратегии безопасности 2003 г. также была отмечена необходимость «развивать стратегическую культуру, которая требует раннего, быстрого и, если нужно, мощного вмешательства» в региональные кризисы и конфликты [6, p. 17]. В связи с этим на основе решений Кёльнского и Хельсинкского саммитов был сформирован механизм организации военных и гражданских миссий ЕС. Данные миссии были организованы на ключевых направлениях внешнеполитической активности ЕС, а именно: в балканском регионе, на постсоветском пространстве, в африканском и азиатском
направлениях.

Первые военные и гражданские миссии ЕС были организованы на пространстве бывшей Югославии. После силового вмешательства НАТО в боснийский и косовский конфликты в 1990-е гг. конфликтогенный потенциал в регионе продолжал оставаться высоким. Свидетельством этому стали столкновения в 2001 г. в Македонии между правительственными войсками и албанцами, требовавшими большей автономии после косовского прецедента. Военная операция ЕС «Конкордия» сменила операцию НАТО «Союзная гармония» в Македонии в марте 2003 г., а военная миссия ЕС «Алтея» сменила «Силы по стабилизации» НАТО в Боснии и Герцеговине в декабре 2004 г. [12, p. 27; 13, p. 10—11].

В период с 2003 г. до конца 2008 г. ЕС развернул 21 миссию в рамках общей политики безопасности и обороны, из которых лишь 5 имели военный характер. Гражданские миссии Евросоюза были направлены на содействие полицейским силам в зонах региональных конфликтов, на реформы в области права, на мониторинг ситуации на государственных границах в конфликтных зонах. В четырех из пяти военных операций наибольший вклад внесла Франция, и лишь в операции «Алтея» (Босния и Герцеговина) основу составили силы Германии и Италии [18, p. 414]. Это стало свидетельством стремления Франции увеличить свое внешнеполитическое влияние, опираясь на платформу общеевропейской политики безопасности и обороны.

Сравнивая военные и гражданские миссии ЕС с проходившими параллельно многонациональными миссиями в Афганистане и Ираке, можно выделить следующие их характерные черты. Во-первых, в отличие от американского подхода, предполагавшего отказ от проведения продолжительных операций, миссии ЕС изначально были рассчитаны на долгосрочное присутствие в конфликтных зонах, на постконфликтную стабилизацию. В связи с этим Европейский союз стал применять не только сугубо военный, но и гражданский подход. Во-вторых, в сравнении с афганской и иракской кампаниями, военные и гражданские миссии ЕС были не столь многочисленными и одновременно не столь затратными. К примеру, на операцию «Алтея» было выделено в общей сложности 71,7 млн евро [13, p. 13], в то время как затраты только США в афганской операции в 2001—2008 гг. составили 171,7 млрд дол. США [7, c. 17]. Данные миссии не могли способствовать быстрому и существенному снижению напряженности в зонах региональных конфликтов. Однако их было достаточно для упрочения позиций ЕС в конфликтных точках. В-третьих, миссии Евросоюза были организованы таким образом, чтобы избежать международно-правовых коллизий, подобных тем, которые возникли накануне вторжения в Ирак в 2003 г. Зачастую они основывались на мандате, предоставленном Советом Безопасности ООН, либо заранее согласовывались с правительством принимающего государства. В частности, операция «Алтея» в Боснии и Герцеговине была одобрена резолюцией Совета Безопасности ООН 1575 (2004) [2].

Тем не менее, процесс становления общей политики безопасности и обороны продолжал сдерживаться несколькими факторами. Во-первых, внутриевропейскими противоречиями между европеистами и атлантистами. Наиболее рельефно они проявились во время иракского кризиса в 2003 г. Часть членов ЕС, поддержавшая США, приняла участие в международной коалиции, созданной по инициативе Вашингтона. Другая часть государств ЕС, не поддержавшая курс Вашингтона, приняла решение форсировать процесс формирования общей политики безопасности и обороны в противовес общей политике в рамках Североатлантического альянса. 29 апреля 2003 г. на мини-саммите в Тервюрене (Бельгия) Германия, Франция, Бельгия и Люксембург приняли декларацию, в которой предлагалось создать Европейский союз безопасности и обороны, «объединяющий те государства, которые были бы готовы быстрому продвижению в области оборонного сотрудничества» [28]. На встрече была озвучена инициатива создания «коллективного органа для планирования и осуществления операций», однако она натолкнулась на сопротивление сторонников атлантистской ориентации. В итоге в ноябре—декабре 2003 г. было согласовано решение об учреждении гражданско-военной ячейки Военного штаба ЕС, функцией которой должно было стать «осуществление раннего предупреждения, оценки ситуации и стратегического планирования» [17, p. 1].

Вторым фактором стало противодействие Соединенных Штатов процессу формирования общей политики безопасности и обороны ЕС. В частности, уже спустя несколько дней после встречи Ж. Ширака и Э. Блэра в Сан-Мало госсекретарь США М. Олбрайт отметила неприемлемость для Вашингтона трех «Д» — «дезинтеграции» (безопасности Европы и Америки и процесса принятия решений), «дублирования» (действий ЕС и НАТО), «дискриминации» (стран — членов Североатлантического альянса, не являющихся участниками Евросоюза) [27, p. 11—12]. Заместитель госсекретаря США С. Тэлботт заявил, что США не приветствуют «европейскую оборонную идентичность, которая сначала возникла бы в рамках альянса, затем переросла бы НАТО и в итоге развилась бы за пределами альянса…» [31, p. 56]. Таким образом, Вашингтон опасался, что значение НАТО упадет, а трансатлантические связи будут ослаблены, что приведет к снижению влияния США на Европу.

После того, как в Тервюрене было оглашено намерение учредить собственную структуру ЕС для планирования и осуществления его военных операций, Вашингтон попытался прямо вмешаться в процесс формирования общей политики безопасности и обороны. В частности, посол Соединенных Штатов в НАТО Н. Бёрнс отметил, что США не поддержат «создание альтернативного штаба в ЕС, будь то в Тервюрене или в каком-то другом месте… Мы надеемся, что эти планы не осуществятся, поскольку это не было бы продуктивным для будущих отношений НАТО и ЕС» [8]. В итоге Соединенные Штаты согласились с созданием гражданско-военной ячейки Военного штаба ЕС, однако противодействие США оказало сдерживающее влияние на развитие общеевропейской политики безопасности и обороны.

Таким образом, становление военных и гражданских миссий ЕС стало причиной усиления трансатлантических противоречий в 2000-е гг. Данные противоречия также обусловливали сложности взаимодействия ЕС и Североатлантического альянса, несмотря даже на положительный опыт замены операций НАТО операциями ЕС на Балканах. В то же время, выгодно отличаясь по ряду параметров от военных операций, инициированных Соединенными Штатами, военные и гражданские миссии ЕС стали одним из средств увеличения влияния ЕС в различных регионах мира.

С 2009 г.: политика ЕС после вступления в силу Лиссабонского договора

Лиссабонский договор, вступивший в силу в декабре 2009 г., внес изменения в систему общей внешней политики и политики безопасности ЕС, которые должны были сделать ее более скоординированной. В частности, Высокий представитель ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности стал вице-председателем Еврокомиссии. Была учреждена также Служба внешнего действия, которая была призвана активизировать внешнеполитическую деятельность ЕС (ст. 27 Консолидированной версии Договора о Европейском союзе) [10, p. 32]. Вместе с тем, механизм принятия решений сохранил прежнюю степень инертности, поскольку, как и ранее, в его основе остался принцип консенсуса (ст. 22 Консолидированной версии договора) [10, p. 29]. Тем не менее, реализация положений Лиссабонского договора способствовала дальнейшей активизации политики ЕС в отношении региональных конфликтов. Европейский союз стал проводить более последовательную политику в отношении «замороженных» конфликтов на постсоветском пространстве, в отношении Боснии и Герцеговины и Косово, усилил свое присутствие в Африке. По состоянию на февраль 2013 г., в мире одновременно было развернуто 16 военных и гражданских миссий ЕС [29, p. 11].

Значительное влияние на политику Евросоюза в отношении региональных конфликтов также оказало усиление его атлантистской внешнеполитической ориентации с конца 2000-х гг. В значительной степени этому способствовало изменение внешнеполитических приоритетов Франции после избрания на пост президента Н. Саркози в 2007 г. Париж отказался от традиционных принципов голлизма. Н. Саркози стремился построить внешнюю политику Франции сразу на двух «опорах»: во-первых, лидерства в Европе, во-вторых, лидерства в НАТО. В своей программной внешнеполитической речи он подчеркнул: «Противопоставлять НАТО и ЕС не имеет смысла, поскольку мы нуждаемся в них обоих» [15]. В 2009 г. произошла реинтеграция Франции в военные структуры Североатлантического альянса, откуда она вышла еще в 1966 г. при Ш. де Голле.

Результатом данного внешнеполитического поворота Парижа стало изменение конфигурации сил внутри самого ЕС. Франко-германский тандем, который в начале 2000-х гг. был костяком общей политики безопасности и обороны ЕС, перестал олицетворять альтернативу НАТО. На смену ему пришел франко-британский тандем атлантистской ориентации. Франко-британская «ось» была окончательно оформлена в ноябре 2010 г., когда была подписана декларация о тесном сотрудничестве Парижа и Лондона в области безопасности и обороны [34]. Благодаря усилению атлантистской ориентации в странах ЕС снизилась острота проблемы общей политики безопасности и обороны. Прежние попытки отделить ее от НАТО прекратились окончательно. В середине 2011 г. прекратил свое существование Западноевропейский союз. Свидетельством окончательного перехода ЕС под «крыло» НАТО стало решение на саммите в Лиссабоне в ноябре 2010 г. о строительстве третьего позиционного района американской противоракетной обороны в Европе [26]. Вместе с тем, снижение трансатлантических противоречий способствовало улучшению координации взаимодействия между ЕС и НАТО.

Снижение напряженности в трансатлантических отношениях проявилось в более консолидированной позиции США и их европейских союзников в отношении региональных конфликтов. В частности, Европейский союз поддержал линию Вашингтона в отношении конфликтов «арабской весны», в том числе ливийского и сирийского. Брюссель, так же как и Вашингтон, потребовал ухода М. Каддафи и Б. Асада в отставку. 11 марта 2011 г. в итоговой декларации чрезвычайного Совета ЕС, посвященного событиям в Ливии, было отмечено, что «полковник Каддафи должен немедленно отдать власть. Его режим потерял легитимность и более не является субъектом в отношениях с Европейским союзом» [19]. Представители ЕС в Совете Безопасности ООН совместно с США проголосовали за резолюцию 1970 (2011), которая налагала международные санкции на режим М. Каддафи и передавала его дело в Международный уголовный суд [3]. Спустя две недели после принятия первого пакета санкций со стороны Вашингтона в отношении сирийских должностных лиц, 9 мая 2011 г. Совет ЕС также принял первый пакет санкций, в котором было обозначено эмбарго на поставки оружия в Сирию [11, p. 11]. В дальнейшем в Совете Безопасности ООН Франция и Великобритания совместно с Соединенными Штатами настаивали на введении международных санкций в отношении режима Б. Асада, однако их инициативы были заблокированы Россией и Китаем [9; 33].

Вместе с тем, на саммите ЕС 10—11 марта 2011 г. между государствами Европейского союза возникли разногласия по поводу введения бесполетной зоны над Ливией. В то время как Великобритания и Франция, оформившие тандем в 2010 г., выступали в поддержку данной идеи, канцлер Германии А. Меркель высказала скептическое мнение по этому поводу. При вынесении данного вопроса на голосование в Совет Безопасности ООН 17 марта 2011 г. этот раскол сохранился: в то время как Париж и Лондон проголосовали «за», Берлин «воздержался». Как отметили Х.-У. Клозе и Р. Поленц, воздержание Германии в данном случае фактически означало «нет» [25, s. 20]. Однако решение о военной операции уже было принято, и те государства — члены ЕС, которые настаивали на силовом вмешательстве в ливийский конфликт (в частности, Франция и Великобритания), приняли участие в операции НАТО «Объединенный защитник».

Спустя два года после начала сирийского конфликта, между членами ЕС возникли разногласия по вопросу оказания военной помощи вооруженной сирийской оппозиции и по поводу военно-силового вмешательства в конфликт. Весной 2013 г. Франция и Великобритания поставили вопрос о снятии эмбарго на поставки оружия в Сирию, в то время как Германия выступила против, аргументируя это возможностью попадания оружия в руки правительственных сил [35]. В итоге эмбарго не было продлено на очередной год, и с лета 2013 г. возможность поставок оружия формально была открыта. Франция и Великобритания также выступили за нанесение военных ударов по Сирии без санкции Совета Безопасности ООН после химической атаки в пригороде Дамаска Гуте в августе 2013 г. В свою очередь, канцлер ФРГ А. Меркель заявила, что «Германия не примет участия в военной операции ни в коем случае» [24]. Париж и Лондон первоначально планировали принять участие в международной коалиции против Дамаска совместно с Вашингтоном. Однако последовавшее вето со стороны британских парламентариев и отказ Б. Обамы от проведения военной операции в начале сентября привели к отмене готовившейся операции [36]. После договоренностей США и России по вывозу и утилизации сирийского химического оружия ЕС фактически оказался отодвинутым на второй план, что продемонстрировало непрочность его позиций на Ближнем Востоке.

Таким образом, те члены ЕС, которые стремились осуществить оперативное военно-силовое вмешательство в конфликты, обращались к участию во временных коалициях, организованных как под эгидой НАТО (в ливийском случае), так и по инициативе отдельных государств (Франции в ходе интервенции в Мали в январе 2013 г., а также Вашингтона, Лондона, Парижа в сирийском случае, который в 2013 г. не был реализован). Собственные операции ЕС, как и в 2000-е гг., носили долгосрочный характер и были рассчитаны на постконфликтную стабилизацию. После вступления в силу Лиссабонского договора политика Европейского cоюза стала более активной, однако консенсусный принцип принятия решений продолжал ограничивать ЕС в инструментах политики.

Выводы

Таким образом, процесс становления политики ЕС в отношении региональных конфликтов был непосредственно связан с его внутренней эволюцией, а также расширением его геополитических приоритетов. Данная политика рассматривалась в Брюсселе в качестве одного из средств расширения влияния Евросоюза в мире, однако процесс ее становления изначально сдерживался противоречиями между государствами-членами, разногласиями в вопросе о применении военной силы, а также противодействием со стороны Вашингтона.

На первом этапе (1991—1999 гг.) ЕС стремился выработать собственную политику в отношении конфликтов на территории бывшей Югославии, однако она не достигла поставленных целей как из-за внутренних разногласий, так и из-за противодействия США. На втором этапе (1999—2009 гг.) на основе решений Кёльнского и Хельсинкского саммитов был выработан механизм организации военных и гражданских миссий в зонах региональных конфликтов, что позволило Евросоюзу укрепить свои позиции в различных точках мира. Однако данный процесс поначалу вызвал усиление противоречий в отношениях с Вашингтоном. На третьем этапе (с 2009 г.), после вступления в силу Лиссабонского договора, ЕС стал проводить более активную политику. Усиление атлантистской ориентации Евросоюза способствовало снижению трансатлантических противоречий, однако консенсусный характер принятия решений все же ограничивал возможности ЕС по проведению политики в отношении региональных конфликтов.

Внутриполитический кризис и вооруженный конфликт 2014 г. в Украине стали для Европейского союза серьезным вызовом. ЕС в настоящее время находится в своеобразной точке бифуркации. С одной стороны, наблюдается сближение позиций Вашингтона и Брюсселя на основе противостояния Москве, что еще больше усиливает атлантистскую ориентацию ЕС. С другой стороны, именно данный конфликт требует от Евросоюза выработки самостоятельной стратегии. В связи с этим существует вероятность того, что последние события послужат стимулом для выработки европейской политики, менее зависимой от Соединенных Штатов, хотя в настоящий момент данная тенденция неочевидна.

Литература

1. Кузнецова, И. С. Безопасность и оборона: политика ЕС / И. С. Кузнецова // Беларус. думка. — 2011. — № 1. — С. 114—118.
2. Резолюция 1575 (2004), принятая Советом Безопасности на его 5085-м заседании 22 ноября 2004 г.: док. ООН S/RES/1575 (2004) [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. — Режим доступа: <http://www.un.org/ru/documents/ods.asp?m=S/RES/1575 (2004). — Дата доступа: 25.09.2014.
3. Резолюция 1970 (2011), принятая Советом Безопасности на его 6491-м заседании 26 февраля 2011 г.: док. ООН S/RES/1970 (2011) [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. — Режим доступа: <http://www.un.org/ru/documents/ods.asp?m=S/RES/1970 (2011)>. — Дата доступа: 25.09.2014.
4. Розанов, А. А. Европейская безопасность и НАТО / А. А. Розанов. — Минск: Завигар, 2002. — 128 с.
5. Хухлындина, Л. М. Европейский союз: становление и развитие. — Минск: РИВШ БГУ, 2004. — 254 с.
6. A Secure Europe in a Better World. European Security Strategy. — Paris: The European Union Institute for Security Studies, 2003. — 21 p.
7. Belasco, A. The Cost of Iraq, Afghanistan, and Other Global War on Terror Operations Since 9/11. Congressional Research Service Report. — Washington D.C.: Government Printing Office, 2011. — 55 p.
8. Burns Briefs on NATO's October Defense Ministerial [Electronic resource] // IIP Digital U.S. Embassy. — Mode of access: <http://iipdigital.usembassy.gov/st/english/texttrans/2003/10/20031002185950samohtj0.3006708.html#axzz3Dh0T0dqh>. — Date of access: 25.09.2014.
9. China and Russia veto UN resolution condemning Syria [Electronic resource] // BBC News. — 5 October 2011. — Mode of access: <http://www.bbc.co.uk/news/world-middle-east-15177114>. — Date of access: 25.09.2014.
10. Consolidated versions of the Treaty on European Union and the Treaty on the Functioning of the European Union // Official Journal of the European Union. — 2008. — Vol. 51, C 115. — P. 1—388.
11. Council Decision 2011/273/CFSP of 9 May 2011 concerning restrictive measures against Syria // Ibid. — 2011. — Vol. 54, L 121. — P. 11—14.
12. Council Joint Action 2003/92/CFSP of 27 January 2003 on the European Union military operation in the Former Yugoslav Republic of Macedonia // Ibid. — 2003. — Vol. 46, L 34. — P. 26—29.
13. Council Joint Action 2004/570/CFSP of 12 July 2004 on the European Union military operation in Bosnia and Herzegovina // Official Journal of the European Communities. — 2004. — Vol. 47, L 252. — P. 10—14.
14. Declaration on Yugoslavia, Extraordinary European Political Cooperation Ministerial Meeting, Brussels, 16 December 1991 // European Foreign Policy. Key Documents / ed. Ch. Hill, Karen E. Smith. — Taylor & Francis, 2000. — P. 375.
15. Discours du Président de la République — Conférence des Ambassadeurs, Paris, le 27 août 2007 [Electronic resource] // La France en Israel. — Mode of access: <http://www.ambafrance-il.org/Discours-du-President-de-la,5896>. — Date of access: 25.09.2014.
16. Eisermann, D. Der lange Weg nach Dayton: Die westliche Politik und der Krieg im ehemaligen Jugoslawien 1991 bis 1995 / D. Eisermann. — Baden-Baden: Nomos Verlagsgesellschaft, 2000. — 443 s.
17. European Defence: NATO/EU Consultation, Planning And Operations [Electronic resource] // The Council of the European Union. — Mode of access: <http://consilium.europa.eu/uedocs/cmsUpload/78414%20-%20EU-NATO%20Consultation,%20Planning%20and%20Operations.pdf>. — Date of access: 25.09.2014.
18. European Security and Defence Policy. The First 10 Years (1999—2009) / ed. by G. Grevi, D. Helly, D. Keohane. — Paris: Institute for Security Studies, 2009. — 448 p.
19. Extraordinary Meeting of the European Council — 11 March 2011, Declaration [Electronic resource] // Council of the European Union. — Mode of access: <http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/en/ec/119780.pdf>. — Date of access: 25.09.2014.
20. Franco-British Declaration on European Defence (The St. Malo Declaration), St. Malo, 4 December 1998 // European Foreign Policy. Key Documents / ed. Ch. Hill, K. E. Smith. — Taylor & Francis, 2000. — P. 243—244.
21. Friedrich, R. Die deutsche Außenpolitik im Kosovo-Konflikt (Berliner Schriften zur Internationalen Politik) / R. Friedrich. — Wiesbaden: Verlag Springer, 2005. — 156 s.
22. Helsinki European Council 10 And 11 December 1999. Presidency Conclusions. Annex 1 to Annex IV. Presidency Progress Report to the Helsinki European Council on Strengthening the Common European Policy on Security and Defence [Electronic resource] // European Parliament. — Mode of access: <http://www.europarl.europa.eu/summits/hel2_en.htm>. — Date of access: 25.09.2014.
23. International Public Opinion and the Bosnia Crisis / ed. by R. Sobel, E. Shiraev. — Oxford: Lexington Books, 2003. — 364 p.
24. Klimke, B. Verhärtete Fronten / B. Klimke [Electronic resource] // Frankfurter Rundschau. — Mode of access: <http://www.fr-online.de/aegypten-syrien-revolution/g-8-gipfel-und-syrien--verhaertete-fronten-,7151782,23395048.html>. — Date of access: 25.09.2014.
25. Klose, H.-U. Wahre Werte, falsche Freunde / H.-U. Klose, R. Polenz // Internationale Politik. — 2011. — N 66 (5). — September/Oktober. — S. 18—27.
26. Lisbon Summit Declaration Issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Lisbon, November 20, 2010 [Electronic resource] // NATO. — Mode of access: <http://www.nato.int/cps/en/natolive/official_texts_68828.htm>. — Date of access: 19.05.2014.
27. Madeleine K. Albright, US Secretary of State: The Right Balance Will Secure NATO’s Future, Financial Times, 7 December 1998 // From St-Malo to Nice. European defence: core documents. Chaillot Paper 47 / compil. by M. Rutten. — Paris: Institute for Security Studies of Western European Union, 2001. — P. 10—12.
28. Meeting of the Heads of State and Government of Germany, France, Luxembourg and Belgium on European defence — Joint declaration, Brussels 29.04.2003 [Electronic resource] // Embassy of France in London. — Mode of access: <http://www.ambafrance-uk.org/Meeting-of-the-Heads-of-State-and>. — Date of access: 25.09.2014.
29. Mix, D. E. The European Union: Foreign and Security Policy 2013. Congressional Research Service Report / D. E. Mix. — Washington D. C.: Government Printing Office, 2013. — 25 p.
30. Riding, A. Europeans send high-level team [Electronic resource] // New York Times. — 29 June 1991. — Mode of access: <http://www.nytimes.com/1991/06/29/world/conflict-in-yugoslavia-europeans-send-high-level-team.html>. — Date of access: 25.09.2014.
31. Speech by Strobe Talbott, US Deputy Secretary of State, ‘America’s Stake in a Strong Europe’, London, 7 October 1999 // From St-Malo to Nice. European defence: core documents. Chaillot Paper 47 /  compil. by M. Rutten. — Paris: Institute for Security Studies of Western European Union, 2001. — P. 54—59.
32. Stark, H. Dissonances franco-allemandes sur fond de guerre serbo-croate / H. Stark // Politique étrangère. — 1992. — 57e année, N 2. — P. 339—347.
33. Syrie: Russie et Chine opposent leur veto à l'ONU [Electronic resource] // Le Figaro. — 04.02.2012. — Mode of access: <http://www.lefigaro.fr/international/2012/02/04/01003-20120204ARTFIG00333-en-syrie-l-opposition-denonce-un-massacre-de-civils-a-homs.php>. — Date of access: 25.09.2014.
34. UK—France Summit 2010 Declaration on Defence and Security Co-operation, 2 November 2010 [Electronic resource] // Gov.uk // U.S. Department of Defense. — Mode of access: <https://www.gov.uk/government/news/uk-france-summit-2010-declaration-on-defence-and-security-co-operation>. — Date of access: 25.09.2014.
35. Waffenlieferung an syrische Rebellen erhitzt die EU [Electronic resource] // Focus.de. — 15.03.2013. — Mode of access: <http://www.focus.de/politik/ausland/krise-in-der-arabischen-welt/syrien/embargo-gegen-syrien-waffenlieferung-an-syrische-rebellen-erhitzt-die-eu_aid_940587.html>. — Date of access: 25.09.2014.
36. Wieder, Th. Comment François Hollande a choisi l’option militaire / Th. Wieder, N. Guibert [Electronic resource] // Le Monde. — 11.09.2013. — Mode of access: <http://www.lemonde.fr/international/article/2013/09/10/comment-francois-hollande-a-choisi-l-option-militaire_3473857_3210.html>. — Date of access: 25.09.2014.


Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Сообщество

  • (029) 3222740
  • Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
© 2025 Международное общественное объединение «Развитие». All Rights Reserved.