Белорусский журнал международного права и международных отношений 2001 — № 2
международное право — международное частное право
ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА
Толочко Ольга Николаевна — кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой международного права Гродненского государственного университета им. Я. Купалы
Нельзя не заметить, что в последние годы в республике резко возрос интерес к международному частному праву. Наверное, ни одна из других отраслей юридической науки не может сравниться с международным частным правом по темпам увеличения количества разработок и публикаций. Если учесть, что еще десять лет назад указанной проблематикой в Беларуси фактически никто всерьез не занимался, данная тенденция является весьма обнадеживающей. В то же время, к сожалению, большинство опубликованных в республике работ имеет либо сугубо прикладной, либо учебно-методический характер. Общетеоретические же исследования по международно-частноправовой проблематике в настоящее время, к сожалению, ведутся слабо.
Вместе с тем не вызывает сомнений, что эффективная законодательная база и результативная правоприменительная деятельность могут иметь место только там и тогда, где и когда совершенствуется научный подход к отраслевому регулированию. А общая концепция международного частного права, как и любой правовой системы, отражается в принципах, которые и послужили объектом настоящего исследования.
В общетеоретическом плане вопрос о сущности, месте, значении правовых принципов к настоящему времени в основном раскрыт1. Под принципами права в теории понимаются "основополагающие идеи, закрепленные в законе"2. Значение принципов в процессе правового регулирования общественных отношений невозможно переоценить. Качество законов и эффективность правового регулирования во многом зависят от того, как в них сформулированы и раскрыты принципы. Кроме того, они имеют также выраженное регулятивное значение, которое проявляется в том, что в случае пробелов в праве, несогласованности правовых норм или затруднений в применении правоприменительный орган должен руководствоваться правовыми принципами. Принципы не только определяют уровень правового регулирования тех или иных общественных отношений, но и указывают на дальнейшее развитие законодательства. Формулирование и обоснование системы принципов на основе тщательного анализа предписаний каждого закона должно стать предметом соответствующей правовой науки3.
Исходя из этих верных, с нашей точки зрения, общетеоретических посылок, рассмотрим основные подходы к формулированию принципов международного частного права.
В комплексных работах по международному частному праву общие принципы данной отрасли так или иначе затрагивались4. Следует отметить, правда, что большинство авторов, излагая данный вопрос, избегали прямого указания на то, что называются именно принципы международного частного права. Так, Л. А. Лунц говорил об "исходных началах международного частного и международного публичного права", М. М. Богуславский — об "исходных началах российской доктрины международного частного права", Г. В. Вельяминов — о значении основных международно-правовых принципов для международного частного права5. Таким образом, указанные авторы принципов международного частного права непосредственно не формулировали.
Как представляется, их осторожность в данном вопросе небезосновательна. "Правовые принципы формулируются... на основе достижений правовой мысли... а также с учетом специфических закономерностей развития общества. Основополагающие идеи, формулируемые учеными и предлагаемые в качестве правовых принципов, первоначально отражаются в законопроектах, после чего законодательный орган окончательно решает, признавать их таковыми или нет. Основополагающие идеи, выраженные в законах, становятся правовыми нормами, приобретают государственно-властный характер"6. Следовательно, учитывая регулятивные функции правовых принципов и их значение для эффективного правоприменения, они должны быть четко сформулированы, законодательно и логически обоснованы, а главное, должны выражать не просто общепринятые юридические истины, а специфические особенности правового регулирования в данной конкретной сфере, т. е. в частноправовых отношениях с иностранным элементом.
Действующее законодательство о международном частном праве не закрепило его основных принципов. Нормы международного частного права включены в Гражданский кодекс Республики Беларусь, однако это совсем не означает, что принципы этих базовых отраслей являются идентичными.
Есть и иной подход к проблеме. Так, например, В. Г. Тихиня прямо называет основные, по его мнению, принципы международного частного права, относя к ним следующие:
— принцип приоритета общечеловеческих интересов и ценностей;
— принцип недопустимости дискриминации торгово-экономических отношений с зарубежными партнерами;
— принцип невмешательства во внутренние дела друг друга;
— принцип сотрудничества;
— принцип добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных норм международного права, а также заключенных договоров;
— принцип мирного урегулирования возникающих споров и др.7
Вряд ли с этим можно полностью согласиться. Перечисленные принципы представляют собой не что иное, как принципы международного публичного права. К частному праву они, как правило, отношения не имеют. Так, например, принцип "мирного урегулирования возникающих споров" в международном публичном праве означает недопустимость применения вооруженной силы как средства разрешения споров. Как трактовать указанный принцип применительно к частному праву — совершенно непонятно. Продолжая логические рассуждения в этом направлении, можно прийти к выводу о том, что суд должен отказать в возбуждении гражданского или хозяйственного дела, если до предъявления иска стороны не провели предварительных "мирных переговоров", что, разумеется, противоречит смыслу гражданского процессуального законодательства.
Принцип "недопустимости дискриминации торгово-экономических отношений с зарубежными партнерами", помимо того, что он сформулирован стилистически неверно (нет такого понятия, как дискриминация отношений, и автор, вероятно, имел в виду дискриминацию зарубежных партнеров), — точно так же не имеет ничего общего с частным правом. Во-первых, понятие "дискриминация" вообще неприменимо к хозяйственным связям. В частном праве такие понятия, как гражданство, этническая или половая принадлежность, раса и т. п., юридического значения не имеют. Субъектом цивильного права со времен Древнего Рима считается лицо (persona), а права и обязанности лица варьируются не в зависимости от статуса, а в зависимости от роли — продавец, наймодатель, наследник, поверенный и пр. Поэтому дискриминация здесь немыслима по определению.
Надо сказать, что принцип недискриминации в той или иной интерпретации фигурирует во многих комплексных работах по теории международного частного права8. Так, например, М. М. Богуславский, хотя и не включил данный принцип в разряд "исходных начал российской доктрины международного частного права", но описал его в качестве одного из "общих понятий международного частного права". Не выдвигая возражении по существу излагаемых в этой связи положений, следует, тем не менее, указать, что данный вопрос имеет весьма и весьма опосредованное отношение к международному частному праву по указанным выше основаниям.
Надо признать, что, по большому счету, общие принципы международного публичного права вовсе не имеют такого значения для международного частного права, какое им обычно приписывается. В этой связи позволим себе не согласиться с точкой зрения, увязывающей основные начала международного публичного и частного права между собой. Несмотря на то, что обе эти правовые отрасли регулируют общественные отношения международного характера, они являются принципиально отличными по субъектному составу: в первом случае это суверенные образования — государства и международные (межправительственные) организации, а во втором — частные юридические и физические лица. Международное публичное и частное право разнородны по объекту: публичное право регулирует международные (межгосударственные) отношения, а частное — имущественные и личные неимущественные отношения физических и юридических лиц. Принципиально противоположными являются также системы защиты нарушенных субъективных прав: для частного права это исковая защита исключительно в национальных (внутригосударственных) судебных учреждениях, а для публичного права — специальные институты международно-правовой ответственности. Наконец, методы правового регулирования международного публичного и международного частного права абсолютно разнородны, а что касается коллизионного метода регулирования, составляющего концептуальную основу международного частного права, — то он вообще присущ только последнему.
Таким образом, принципы права являются основополагающими, концептуальными идеями и подходами к правовому регулированию соответствующих общественных отношений. Они формулируются исходя из: 1) имеющегося на данный момент опыта законодательного регулирования; 2) осознаваемых обществом потребностей в правовом регулировании соответствующих отношений — социального правосознания; 3) состояния соответствующей правовой науки, т. е. профессионального правосознания. Будучи сформулированными юридической наукой, они находят свое воплощение в соответствующих нормативно-правовых актах и правоприменительной деятельности, а в случае пробелов — подлежат непосредственному применению в качестве аналогии права либо доктринальных положений, каковые в ряде случаев также признаются источниками права.
Отсутствие в литературе и законодательном материале правильно и четко сформулированных принципов международного частного права, разумеется, не означает, что таковые вообще отсутствуют как правовая реальность. Законодательное регулирование имущественных и личных неимущественных отношений с иностранным элементом подчинено строгой логике, единому духу и основополагающим идеям. Это хорошо чувствуется при анализе законодательной и правоприменительной практики в сфере международного частного права. Поэтому указанные принципы вполне могут быть выведены и сформулированы. Предлагаемая ниже система принципов международного частного права может служить отправной точкой к разрешению этой задачи.
Как представляется, нет никаких причин вводить в систему принципов международного частного права общеправовые (морально-этические) аксиомы, такие, как приоритет общечеловеческих интересов и ценностей; сотрудничество, добросовестное выполнение обязательств, вытекающих из общепризнанных норм международного права и заключенных договоров, и т. п. Принципы международного частного права должны отражать специфику регулирования именно в данной сфере.
Далее, вероятно, следует исходить из того, что есть принципы регулирования частноправовых отношений с иностранным элементом вообще и принципы, регулирующие отдельные группы таких отношений.
В число общих принципов международного частного права, как представляется, следует включить следующие:
1. Принцип национальной (внутригосударственной) юрисдикции частноправовых отношений с иностранным элементом.
Данный принцип означает, что правовое регулирование указанных отношений осуществляется только территориальной суверенной властью, т. е. государством. Наднационального, международно-правового (в узком смысле) регулирования указанных отношений не существует. Международно-правовые акты (договор, обычай, а также доктрина, деловая практика и прецедент) допускаются исключительно с санкции территориальной власти.
2. Принцип коллизионного регулирования частноправовых отношений с иностранным элементом.
В соответствии с указанным принципом такие отношения регулируются либо национальным, либо иностранным общегражданским законодательством. Коллизионный принцип составляет основу международного частного права; он присущ только ему и не свойствен ни одной другой отрасли права. Возможность и необходимость применения иностранного цивильного законодательства национальным судом общей юрисдикции есть основополагающая идея международного частного права, фундамент, на котором строится все законодательство о международном частном праве.
3. Принцип безусловного применения иностранного законодательства в соответствии с коллизионной нормой. Данный принцип означает, что:
а) применение иностранного законодательства в соответствии с коллизионной нормой является обязанностью, а не правом суда;
б) применение иностранного права в соответствии с коллизионной нормой не зависит от воли сторон, т. е. является обязательным для суда и в том случае, когда стороны согласны на применение национального права страны суда;
в) применение иностранного права не обусловлено взаимностью, т. е. для его применения не требуется, чтобы соответствующее государство в аналогичных случаях применяло право страны суда;
г) неприменение либо неправильное применение иностранного права влечет те же последствия, что и неприменение либо неправильное применение нормы национального права суда;
д) отказ в применении иностранного права возможен лишь по основаниям, прямо предусмотренным законом.
4. Принцип автономии воли сторон (принцип диспозитивности).
Словосочетание "принцип автономии воли сторон" является одним из наиболее употребительных в терминологии международного частного права. В то же время — как парадокс — данный принцип никогда не включался в разряд основополагающих идей, исходных начал рассматриваемой отрасли, т. е., иными словами, не рассматривался собственно как "принцип". А между тем автономия воли сторон (прежде всего в вопросе выбора применимого права) — также является одной из главных идей международного частного права, имеющих самостоятельное регулятивное, нормообразующее значение. Под принципом автономии воли сторон понимается признанная наукой, практикой и закрепленная в законе возможность избрать применимое право непосредственно сторонами правоотношения. Такая возможность предоставляется сторонам исключительно в отношениях договорного характера.
Как представляется, принцип автономии воли сторон и принцип диспозитивности применительно к международному частному праву — явления одного порядка. Принцип диспозитивности в цивилистике можно определить как идею, согласно которой норма права считается диспозитивной, если в законе нет прямого указания на ее императивный характер. Под диспозитивной понимается такая норма права, которая применяется постольку, поскольку стороны в договоре не предусмотрели иного. В международных частноправовых отношениях речь идет прежде всего об императивных либо диапозитивных коллизионных нормах, т. е. нормах, регулирующих выбор применимого к отношениям права. Таким образом, принцип диспозитивности и принцип автономии воли сторон — это несколько отличающиеся оттенками понятия, обозначающие в международном частном праве одно и то же — законодательно предоставляемую сторонам возможность самостоятельно регулировать возникающие между ними правовые отношения.
Есть еще один аргумент в пользу того, чтобы не делать принципиальных различий между диспозитивностью и автономией воли сторон в международном частном праве. Кроме вопроса о применимом материальном праве, автономия воли сторон допускается и даже приветствуется в отношениях процессуального характера — подсудность, арбитраж, мировое соглашение и т. п. В то же время в традиционной (без иностранного элемента) цивилистике возможность свободного распоряжения процессуальными правами сторон всегда называлась принципом диспозитивности, а в литературе по международному гражданскому процессу то же явление обозначается как автономия воли сторон, хотя содержание вкладывается уже несколько иное: в материальном международном частном праве автономия воли сторон есть право избирать применимую правовую систему, а в процессуальном международном частном праве — это прежде всего возможность установить договорную подсудность. Таким образом, разными терминами обозначено одно и то же — законодательно установленная возможность регулирования определенных частноправовых отношений непосредственно сторонами указанных отношений. Следовательно, в международном частном праве принцип автономии воли сторон (диспозитивности) означает право сторон в договорном отношении самостоятельно избрать применимое к договору право, а также установить договорную подсудность, включая международный коммерческий арбитраж.
5. Принцип однократного применения коллизионной нормы.
Проблема последовательного применения коллизионной нормы права страны суда и иностранных коллизионных правил в теории международного частного права получила название "проблема обратной отсылки и отсылки к праву третьей страны". До последнего времени указанная проблема законодательно не разрешалась, что порождало массу споров и дискуссий. С принятием Гражданского кодекса 1998 г. проблема, наконец, получила законодательное разрешение (ст. 1096). В соответствии с положениями этой статьи, любая отсылка к иностранному праву должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не коллизионному праву соответствующей страны, кроме специально предусмотренных случаев. Исключение сделано для некоторых коллизионных правил относительно личного статуса физических лиц. Таким образом, законодательство в целом пошло по пути непринятия обратной отсылки. Данное положение отражает определенный доктринальный подход к указанной проблеме. Если учесть то внимание, которое традиционно уделялось проблеме обратной отсылки в международном частном праве, вполне обоснованным будет включение рассматриваемой позиции в разряд общих принципов международного частного права.
Что касается предложенной формулировки — "принцип однократного применения коллизионной нормы", — то она, как представляется, наиболее удачна с точки зрения выражения и восприятия заложенной в ней основополагающей идеи. Таким образом, принцип однократного применения коллизионной нормы означает, что суд, как правило, применяет только коллизионную норму своего национального законодательства. В дальнейшем, применяя иностранное право, суд обращается не к его коллизионным нормам, а к материальному праву, непосредственно регулирующему соответствующее имущественное (личное неимущественное) правовое отношение. Исключения из этого правила возможны только в предусмотренных законом случаях.
6. Принцип приоритета нормы международно-правового договора перед нормой национального законодательства.
Данный принцип подразумевает, что в случае коллизии (противоречия) норм международно-правового договора и внутреннего законодательства применяется норма международно-правового договора.
Принцип приоритета международно-правового договора имеет исключительно важное значение в международном частном праве. Он основывается не на "международной вежливости" либо иных идеологических построениях, а на том очевидном для юриста факте, что норма международно-правового договора в частном праве всегда имеет характер специальной нормы по отношению к общим правилам национального законодательства. В силу этого норма международно-правового договора вовсе не обязана "соответствовать гражданскому законодательству", а наоборот, нормальным является положение, при котором такая норма не совпадает либо противоречит правилам национального нормативно-правового акта. В противном случае нет никакого смысла заключать международно-правовой договор, целью которого является обычно предоставление субъектам (физическим, юридическим лицам) соответствующего государства дополнительных льгот и привилегий либо применение к ним иных правил по сравнению с теми, которые уже прописаны национальным законодательством. Например, согласно национальному брачно-семейному законодательству при расторжении браков с иностранными гражданами в Республике Беларусь применяется белорусское право. А в соответствии с Договором о правовой помощи и правовых отношениях между Республикой Беларусь и Литовской Республикой для аналогичных случаев предусмотрены иные правила: применение закона гражданства супругов, закона страны, на территории которой супруги совместно проживают, и т. д. Совершенно очевидно, что для расторжения брака с участием литовского гражданина будет применена норма международно-правового договора Республики Беларусь с Литвой. С другой стороны, если эта и все другие нормы договора будут "соответствовать" белорусскому законодательству, — утрачивается смысл, цель его заключения: зачем дублировать уже установленные для иностранцев правила?
Не было бы никакой необходимости приводить изложенные выше аргументы в пользу принципа приоритета международно-правового договора, если бы в новом белорусском законодательстве9, а также в литературе не проявилась тенденция избегать его прямых и недвусмысленных формулировок. В последнее время в научной периодике активно дискутировался вопрос о месте международно-правовых норм, а также общепризнанных принципов международного права в национальной правовой системе10. Как представляется, применительно к частному праву возможно и необходимо четко установить и законодательно закрепить рассматриваемый принцип, поскольку все те возражения, которые высказывались по поводу взаимоотношений международно-правового договора и национального законодательства, относятся сугубо к публично-правовой сфере. Что касается международного частного права, то здесь, во-первых, отсутствуют политические, экономические, финансовые и прочие "противопоказания" к непосредственному применению международно-правового договора, а во-вторых, исполнение международно-правового договора в сфере частного права возможно исключительно путем установления его приоритета перед внутренним законодательством.
Как представляется, кроме общих принципов международного частного права, перечисленных выше, каждому специальному разделу (институту) международного частного права присущи свои специальные принципы. Специальные принципы представляют собой основные начала, основополагающие идеи, лежащие в основе правового регулирования соответствующей группы отношении. Таким образом, в основе регулирования личного статуса субъектов, права собственности, договорных отношений, внедоговорных обязательств, наследственного, авторского, трудового, брачно-семейного, а также процессуального права лежат специальные принципы международного частного права, пронизывающие единой нитью всю соответствующую систему регулирования.
Принципы национальных отраслей и подотраслей могут отражать политические, морально-этические, экономические категории, конституционные основы регулирования соответствующих отношений (например, в брачно-семейном праве говорят о принципах добровольности брака, взаимного уважения супругов, равноправия мужа и жены и т. д.). Для международного частного права данные принципы основополагающего значения не имеют. Это связано не с тем, что в отношениях с иностранным элементом добровольность, равноправие, взаимное уважение и т.п. вовсе не имеют правового значения. Дело в том, что международное частное право регулирует, прежде всего, вопросы выбора правовой системы — национальная или иностранная, и если иностранная, то какая именно. Разрешение вопроса о применимом праве осуществляется на иных принципах, нежели последующее материально-правовое регулирование. Иных не в смысле противоположных или отличных, а в смысле находящихся в ином логическом ряду.
С нашей точки зрения, к числу специальных принципов международного частного права следует отнести основополагающие коллизионные начала, признанные доктриной международного частного права, закрепленные в виде общего правила в законодательстве и применяемые на практике, в том числе и при отсутствии прямого указания в законе. Кстати, в литературе основные коллизионные привязки очень часто спонтанно называются коллизионными принципами11. В числе множества коллизионных норм, регулирующих тот или иной институт международного частного права, ярко выделяются основные коллизионные правила (принципы), а остальные предусмотренные законом привязки являются не чем иным, как исключением из общего правила. В число основных коллизионных принципов возможно отнести следующие:
1. Принцип места нахождения вещи — в отношениях собственности. Данный принцип подразумевает, что вещные отношения регулируются законом страны, где находится соответствующее имущество.
2. Принцип местонахождения основного исполнителя по сделке — в договорных отношениях. Этот принцип означает, что в случае отсутствия иного указания в законе или договоре к договорным отношениям применяется право страны, где находится (проживает, расположена) сторона, являющаяся основным исполнителем по сделке: даритель в договоре дарения, подрядчик в договоре подряда и т. д.
3. Принцип флага — в отношениях по международной перевозке. К отношениям международной перевозки, как правило, применяется закон страны, где зарегистрирован международный перевозчик (под чьим флагом ходит судно и т. п.).
4. Принцип места причинения вреда — в деликтных отношениях. Ответственность по обязательствам из причинения вреда устанавливается по праву страны, где было совершено гражданско-правовое нарушение (деликт).
5. Принцип места осуществления основной трудовой деятельности. Трудовые отношения с иностранным элементом в принципе регулируются правом страны, на территории которой осуществляется основная трудовая деятельность.
6. Принцип неприменения иностранного права к авторским отношениям: защита авторских прав осуществляется только по законодательству страны, где эта защита испрашивается.
7. Принцип неприменения иностранного процессуального законодательства: судебная процедура по гражданским делам с иностранным элементом ведется исключительно по праву страны суда.
Разумеется, изложенный перечень не является исчерпывающим. При необходимости можно вывести и иные специальные принципы, причем не только коллизионные. Исчерпывающий перечень принципов, по всей вероятности, составить нельзя по определению: поскольку принципы есть основополагающие идеи отрасли права, то закрытого ряда "идей" вообще быть не может. В данной работе ставилась цель определить общую методологию формулировки принципов международного частного права. Думается, что изложенные выше положения в значительной мере разрешают указанную задачу. Вместе с тем в дальнейшем изучению подлежат следующие не менее значимые вопросы:
— Следует ли закреплять принципы международного частного права в законодательных актах, если да, то в каких (специальный закон о международном частном праве, ГК, ГПК, ХПК...)?
— Каковы пределы регулирующего воздействия принципов международного частного права?
— Как соотносятся принципы международного частного права Республики Беларусь с общими (международными) принципами, нормами и обычаями торгового оборота, культурного обмена, регулирования миграционных процессов?
— Какие из действующих принципов международного частного права Республики Беларусь подлежат реформированию в соответствии с новейшими достижениями науки международного частного права?
Эти и некоторые другие вопросы являются предметом самостоятельного исследования и будут рассмотрены отдельно.
1 См.: Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 1. M., 1981. С. 261—263.
2 См.: Зажицкий В. И. Правовые принципы в законодательстве Российской Федерации // Государство и право. 1996. № 11. С. 92.
3 См.: Там же. С. 93, 98.
4 См.: Лунц Л. А. Международное частное право. Общая часть. М., 1959. С. 32—34; Богуславский М. М. Международное частное право. М., 1994. С. 28—31; Международное частное право / Под ред. В. Г. Тихини. Мн., 1995. С. 9 и др.
5 См.: Лунц Л. А. Указ. соч. С. 32; Богуславский М. М. Указ соч. С. 28; Международное частное право. Современные проблемы. М., 1994. С. 197—209.
6 Зажицкий В.И. Указ. соч. С. 93.
7 Международное частное право / Под ред. В. Г. Тихини. С. 9.
8 См., напр.: Богуславский М. М. Указ соч. С. 97; Международное частное право / Под ред. В. Г. Тихини. С. 51.
9 Например, статья 6 Гражданского кодекса Республики Беларусь. Мн., 1998.
10 См., напр.: Лукашук И. И. Международное право в судах государств. СПб., 1993. С. 103—133; Зимненко Б. Л. Соотношение общепризнанных принципов и норм международного права и российского права // Международное право. 2/2000/8. С. 53—60.
11 Так, например, М. М. Богуславский пишет: "В отношении недвижимости законодательство, судебная практика и доктрина... государств придерживаются принципа, согласно которому право собственности на недвижимость регулируется законом места нахождения недвижимости" (см.: Богуславский М. М. Указ. соч. С. 166).