Белорусский журнал международного права и международных отношений 2002 — № 1

---

международное право — международные судебные учреждения

ОГОВОРКИ К ОДНОСТОРОННИМ ДЕКЛАРАЦИЯМ О ПРИЗНАНИИ ЮРИСДИКЦИИ МЕЖДУНАРОДНОГО СУДА ООН

Андрей Величковский

Величковский Андрей Владимирович — второй секретарь Посольства Республики Беларусь в Королевстве Бельгия/Представительства Республики Беларусь при ЕС

В доктрине и практике международного права прочно утвердился принцип, гласящий, что никакое государство не может быть принуждено без его на то согласия передать свой спор с другим государством на рассмотрение Международному суду ООН или какомулибо иному международному судебному органу. Указанный принцип базируется на концепции государственного суверенитета, и именно он обусловливает тот факт, что согласие всех государств — участников спора является фундаментальной основой юрисдикции любого международного судебного учреждения.

В соответствии с положениями Статута Международного суда присоединение государства к Статуту еще не означает, что данное государство в полной мере выразило свое согласие на осуществление Судом юрисдикции в отношении споров с его участием. Для разрешения конкретного спора необходимо получение дополнительного согласия государств — участников спора на его рассмотрение в Суде, которое может выражаться различными способами до или после момента возникновения спора. Установление наличия такого согласия и, соответственно, своей юрисдикции является первоочередной задачей Международного суда в каждом деле. В этой связи Суд всегда рассматривает вопрос о своей юрисдикции до рассмотрения дела по существу. В различных делах продолжительность юрисдикционной стадии варьируется, что зависит, прежде всего, от формы выражения сторонами согласия на осуществление Судом юрисдикции. Практически никаких проблем не возникает при передаче спора по соглашению ad hoc, где юрисдикция определяется сторонами совместно. Значительно сложнее обстоит дело в тех случаях, когда юрисдикция основана на положении о разрешении споров, содержащемся в многостороннем международном договоре, и еще сложнее — когда в качестве основания юрисдикции используются односторонние декларации государств — участников спора о признании ими обязательной юрисдикции в соответствии со статьей 36(2) Статута Суда, содержащие, как правило, ряд оговорок.

1.Односторонние декларации о признании юрисдикции Международного суда ООН как особый вид международно-правовых актов

В соответствии со статьей 36(2) Статута Международного суда государство может заявить, что оно признает без особого о том соглашения в отношении любого иного государства, принявшего такое же обязательство, юрисдикцию Суда обязательной по всем правовым спорам. Таким образом, декларация, согласно упомянутой статье, представляет собой односторонний акт, посредством которого соответствующее государство принимает на себя международное обязательство, устанавливающее взаимоотношения между Судом и данным государством, основанные на обязательной юрисдикции. Такое обязательство создается самой декларацией, и, следовательно, не требуется дополнительного согласия государства на передачу конкретного спора Суду, если он входит в сферу действия соответствующей декларации. Однако подобная декларация не только устанавливает отношения между Судом и принявшим ее государством, но и вовлекает данное государство во множество двусторонних договорных отношений особого рода между этим государством и другими государствами, сделавшими аналогичные декларации. Следовательно, если одно государство заявляет о своем согласии и имеет место декларация другого государства о том же самом, то можно констатировать, что Суд располагает юрисдикцией в отношении спора между ними, охватываемого этими декларациями.

В своей практике Суд неоднократно обращался к трактовке сущности односторонней декларации о признании юрисдикции. Например, в решении по Делу Никарагуа против США Суд отметил: "Декларации о признании обязательной юрисдикции представляют собой факультативные односторонние обязательства, которые государства могут свободно принимать или не принимать... Однако односторонняя природа декларации не означает, что принявшее ее государство по своему усмотрению может в любой момент изменить содержание или прекратить действие своего обязательства..."¹

Особое внимание следует обратить на договорный характер деклараций о признании, который, как правило, не свойствен большинству односторонних актов. Когда государство сдает на хранение Генеральному секретарю ООН подобную декларацию, оно становится участником так называемой "системы факультативной клаузулы" и вступает в отношения с другими государствами, принявшими аналогичные декларации, со всеми правами и обязанностями, вытекающими из статьи 36 Статута, т. е. с правом возбуждать разбирательство против другого государства — участника системы факультативной клаузулы и обязанностью признать процедуру, возбужденную против него другим таким государством. Таким образом, без заключения договора устанавливаются договорные отношения между государствами и обязательная юрисдикция Суда. В связи с упоминанием термина "система факультативной клаузулы" необходимо пояснить, что под ним обычно понимается договор sui generis, который основан на статье 36(2) Статута Международного суда, являющейся договорным положением, и который включает также всю совокупность односторонних деклараций государств о признании обязательной юрисдикции. Следовательно, в рамках такого договора образуется огромное (на сегодняшний день около 2080) количество двусторонних обязательств между государствами, сделавшими декларации.

Договорные отношения, возникающие в рамках системы факультативной клаузулы, по своей сути не отличаются от тех, которые создаются нормальным договорным путем, поскольку на основе взаимности права и обязанности одной стороны соответствуют правам и обязанностям другой. Но есть и ряд отличий. Во-первых, в ситуации с односторонними декларациями договорные отношения устанавливаются автоматически, и в процессе их установления отсутствуют переговоры. Во-вторых, договорные отношения между принявшими декларации государствами лишены духа компромисса и предсказуемости, характерного для нормального процесса заключения договора. Так, в момент принятия декларации государство, как правило, не знает, с каким другим государством оно вступит в спор и, следовательно, в двусторонние отношения. Таким образом, между участниками системы факультативной клаузулы не может быть обмена уступками — права и обязанности одного должны в точности повторять права и обязанности другого. В-третьих, обязательства, закрепленные в декларации о признании, реально возникают после передачи одной из сторон конкретного дела в Суд. В отличие от договоров, в которых обычно четко закрепляются обязательства сторон и сфера юрисдикции Суда, в случае с признанием посредством односторонних деклараций одной из основных задач Суда является выяснение действительности и объема обязательств, которые стороны намеревались принять на себя в соответствии с данными декларациями.

Односторонние декларации использовались в качестве основания юрисдикции примерно в трети всех дел, рассмотренных Международным судом.

2.Правовая природа и допустимость оговорок

Одновременно с идеей обязательной юрисдикции Международного суда появилась идея ее ограничения путем оговорок: заявляя о признании юрисдикции Суда, государство может предусмотреть, что оно не признает эту юрисдикцию в отношении определенных категорий споров, в отношении событий или фактов в определенный отрезок времени и (или) в отношении каких-либо государств.

Статистика свидетельствует, что абсолютное большинство государств делает оговорки к односторонним декларациям о признании обязательной юрисдикции. Все те немногие декларации, которые признают юрисдикцию Суда без всяких условий, были сделаны еще во времена существования Постоянной палаты международного правосудия. Например, из 64 государств, признавших обязательную юрисдикцию Суда, лишь 3 члена ООН (Коста-Рика, Гаити, Никарагуа) не сделали при этом оговорок.

Оговорки, включаемые в декларации, необходимо отличать от так называемых "формальных условий". Различие оговорок и формальных условий проводится по нескольким признакам. Во-первых, оговорки — это ограничения, касающиеся содержания обязательств, которые принимает на себя государство посредством односторонней декларации. В свою очередь, формальные условия связаны со сроком действия, условиями вступления в силу и прекращения декларации, а также с порядком ее изменения. Другими словами, формальные условия — это различные временные ограничения, касающиеся деклараций в целом как юридических документов. Можно заметить, что формальные условия аналогичны заключительным положениям международного договора, регулирующим вопросы вступления договора в силу, его изменения и прекращения. Во-вторых, различие между формальными условиями и оговорками состоит в том, что к формальным условиям не применяется принцип взаимности, а в отношении оговорок он применяется всегда.

Следует также проводить различие между оговорками, включаемыми в односторонние декларации о признании обязательной юрисдикции, и оговорками, которые делаются в отношении положений многосторонних договоров, предусматривающих передачу споров по договору в Международный суд. Во-первых, оговорка в декларации может быть сделана и после момента принятия декларации, а оговорка к договору может заявляться не позже момента окончательного выражения согласия государства на обязательность для него договора. Во-вторых, целью оговорки в декларации является только ограничение обязательства о признании юрисдикции Суда, вытекающего из такой декларации, а не исключение или изменение юридического действия положений декларации в их применении к данному государству, что является целью оговорки к договору согласно статье 2(1)(d) Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Следует заметить, что к договору, в принципе, могут быть сделаны оговорки, исключающие юрисдикцию Суда в целом, в то время как оговорки в односторонних декларациях всегда лишь ограничивают обязательство о признании юрисдикции Суда, поскольку его полное исключение бессмысленно в силу самой природы декларации. И наконец, оговорки к договору по общему правилу, закрепленному в статье 22(1) Венской конвенции, могут быть сняты государством в любой момент, в то время как оговорки, содержащиеся в декларациях, могут быть исключены только в соответствии с правилами, установленными в самой декларации.

Переходя к проблеме допустимости оговорок, следует, прежде всего, остановиться на ее истории.

Хотя в Статуте Постоянной палаты международного правосудия не было положения, допускающего оговорки, они заявлялись начиная с 1921 г. На учредительной конференции ООН в Сан-Франциско Комитет юристов в своем докладе отметил, что статья 36 Статута Палаты всегда толковалась как позволяющая государствам признавать обязательную юрисдикцию Палаты с оговорками. Поэтому Комитет посчитал излишним вводить в статью 36 Статута Международного суда отдельное положение об оговорках².

В практике Международного суда вопрос о допустимости оговорок был впервые затронут в 1984 г. в Деле Никарагуа против США, в котором Суд заявил:

"Государства могут принимать декларации о признании обязательной юрисдикции как без всяких условий и ограничения срока, так и с условиями и оговорками"³.

Наиболее подробно проблемы, связанные с видами допустимых оговорок, были рассмотрены Судом в 2000 г. в Деле об авиационном инциденте от 10 августа 1999 г. (Пакистан против Индии). На юрисдикционной стадии разбирательства Пакистан поставил вопрос о неприменимости содержащейся в декларации Индии оговорки об изъятии из-под юрисдикции Суда споров с членами Британского Содружества наций по причинам ее противоречия Статуту Суда. Данное утверждение Пакистан обосновывал положением статьи 36(3) Статута, гласящей, что односторонние декларации о признании юрисдикции могут быть "безусловными, или на условиях взаимности со стороны тех или иных государств, или же на определенное время". Данная формулировка, по мнению Пакистана, дает исчерпывающий перечень допустимых оговорок: оговорки о взаимности и оговорки ratione temporis (временные ограничения). В результате был сделан вывод, что иные оговорки, включая оговорку Индии о спорах с членами Британского Содружества, относящуюся к классу оговорок ratione personae (по составу участников спора), недопустимы. Суд отверг аргументы Пакистана, отметив, что "параграф 3 статьи 36 Статута никогда не рассматривался в качестве дающего исчерпывающий перечень оговорок к декларациям государств". Далее Суд отметил, что ограничительное толкование статьи 36(3) не подтверждается ни практикой Постоянной палаты международного правосудия, ни практикой Суда, ни практикой государств, и, следовательно, допустимы любые виды оговорок, прямо не противоречащих Статуту Суда⁴.

В связи с тем, что Международный суд не сформулировал иных ограничений допустимости оговорок, кроме противоречия своему Статуту, до сих пор остается спорным вопрос о необходимости соответствия оговорок целям факультативной клаузулы. Те ученые, которые придерживаются мнения о необходимости такого соответствия, проводят аналогию между декларациями и договорами. Так, согласно статье 19(с) Венской конвенции 1969 г. оговорка к договору должна быть совместима с объектом и целями договора. Следовательно, поскольку декларация о признании факультативной клаузулы является договором sui generis, это правило распространяется и на нее. Противники принципа совместимости оговорки с целями декларации как условия допустимости оговорки утверждают, что в данном контексте декларация существенно отличается от договора. По сравнению с договором, который может ставить множество целей и регламентировать различные обязательства, декларация имеет лишь одну цель — установить обязательную юрисдикцию, и касается лишь одного обязательства — признания юрисдикции Суда обязательной в отношении будущих споров данного государства. Следовательно, возможны лишь два варианта: либо все оговорки недопустимы, поскольку все они затрагивают цель и объект декларации, либо, что подтверждается практикой, они все же допустимы⁵.

На основе анализа практики Суда и государств можно сделать вывод, что в международном праве сложился принцип, который разрешает государствам делать любые оговорки к юрисдикции Суда в декларациях о признании факультативной клаузулы, если только они не противоречат Статуту Международного суда.

Подводя итог, хотелось бы обратить внимание на интересное замечание, высказанное американским ученым Л.Гроссом. Он оценивает использование практики оговорок как цену за существование системы факультативной клаузулы об обязательной юрисдикции. По его мнению, эта практика вполне соответствует намерениям государств, поскольку они предпочитают, чтобы существовала скорее факультативная клаузула, ослабленная оговорками, чем сильная, или не существовало бы никакой⁶.

3.Принцип взаимности и оговорка о взаимности

Принцип равенства сторон, участвующих в разбирательстве, требует предоставления им оптимальных возможностей для установления баланса обязательств, особенно необходимого в тех случаях, когда признание юрисдикции Международного суда производится посредством односторонней декларации и носит довольно неопределенный характер. Что касается положений, содержащихся в договорах, то к ним принцип взаимности не применяется, поскольку сам по себе договор, как правило, основывается на взаимности: участники договора принимают на себя одни и те же обязательства в одном и том же объеме. Исключение составляет лишь применение этого принципа в отношении оговорок государств к положениям договоров, предусматривающих юрисдикцию Суда. Однако такие оговорки заявляются довольно редко, так как объем юрисдикции Суда по договору и так носит крайне ограниченный характер, и Суду никогда не приходилось сталкиваться на практике с необходимостью применения к ним принципа взаимности.

Взаимность является основой для создания баланса обязательств сторон в споре. Американский ученый Бриггс пишет, что "главное юридическое последствие условия взаимности — это то, что оно ставит стороны в споре на платформу равенства перед Судом"⁷.

Принцип взаимности составляет неотъемлемый элемент системы факультативной клаузулы. В общем виде он закреплен в статье 36(2) Статута Международного суда, которая гласит:

"Государства — участники настоящего Статута могут в любое время заявить, что они признают ... в отношении любого иного государства, принявшего такое же обязательство, юрисдикцию Суда обязательной..."

В Деле о праве прохода Суд подтвердил важность принципа взаимности, заявив:

"Принцип взаимности составляет часть системы факультативной клаузулы, поскольку он прямо закреплен в положениях статьи 36 Статута и в большинстве деклараций о признании. ... Суд неоднократно заявлял о применимости этого принципа и использовал его на практике в отношении своей юрисдикции"⁸.

Суть принципа взаимности состоит в следующем: во взаимоотношениях двух государств (дела с бульшим количеством участников встречаются крайне редко) по поводу конкретного спора каждое государство соглашается лишь на тот объем юрисдикции Суда, который не превышает объема юрисдикции, признанного другим государством — участником спора. Другими словами, если одно государство принимает декларацию с оговоркой "А", а другое государство принимает декларацию с оговоркой "Б", то Суд располагает юрисдикцией в отношении спора между этими государствами только по тем делам, которые не подпадают как под оговорку "А", так и под оговорку "Б".

Поскольку принцип взаимности является, как упоминалось выше, неотъемлемым элементом факультативной клаузулы, то можно сделать вывод, что Суд должен применять его в любом случае, независимо от того, включен ли он в декларации сторон конкретного спора или нет. Данный вывод совпадает с позицией многих ученых, которые также считают, что включение условия о взаимности в декларации сторон никак не сказывается на обязанности Суда применять этот принцип в любом деле⁹. Однако в абсолютном большинстве деклараций сторон все же упоминается условие о взаимности. Наверное, это объясняется тем, что государства желают исключить всякую необходимость доказывания реальности данного принципа, если другая сторона будет оспаривать его существование.

В составе принципа взаимности обычно выделяется три основных элемента:

1) юрисдикция на основании факультативной клаузулы существует лишь в пределах, в которых обе стороны спора приняли общее обязательство признавать юрисдикцию Суда по рассмотрению их будущих споров;

2) наличие взаимности устанавливается лишь в момент передачи дела Суду;

3) взаимность относится лишь к объему и сущности обязательств, а не к формальным условиям их создания, существования или прекращения.

Реальность существования всех этих элементов прослеживается в решениях Международного суда по Делу об Англо-иранской нефтяной компании, Делу о норвежских займах, Делу Интерхандель, Делу о праве прохода и некоторым другим.

Первый элемент составляет основу принципа взаимности. Его суть заключается в том, что государства могут быть привлечены к Суду лишь в той степени, в какой они приняли одинаковое обязательство, причем эта одинаковость не обязательно должна выражаться в совпадении формулировок и терминов, используемых в декларациях сторон. Главное — должна существовать полная взаимность в действии обязательной юрисдикции между двумя сторонами, которые вполне могут выразить свое принятие одного и того же обязательства в разных выражениях.

Необходимость соблюдения одинакового объема юрисдикции по отношению к каждой стороне означает, что ее общий объем определяется объемом обязательства, принятого той стороной, которая приняла его в меньшем размере. Так, в Деле об Англо-иранской нефтяной компании Суд заявил, что он должен опираться на заявление о признании его обязательной юрисдикции, принятое Ираном, так как оно более ограничено по объему¹⁰. Кроме того, что особенно важно, государство может сослаться на оговорку, заявленную другим участником спора в своей декларации о признании. К примеру, в Деле о норвежских займах Норвегия успешно использовала в качестве основы для предварительного возражения против юрисдикции Суда оговорку Франции об изъятии споров, входящих во внутреннюю компетенцию¹¹. В более позднем Суд прямо изложил свою позицию по вопросу использования оговорок другой стороны, заявив:

"Взаимность в случае с односторонними декларациями о признании обязательной юрисдикции Суда позволяет стороне сослаться на оговорку, которую она не включила в свою декларацию, но которую включила в свою декларацию другая сторона..."¹²

Что касается второго элемента — положения об установлении взаимности лишь в момент передачи дела Суду, то в Деле Никарагуа против США Суд заявил, что "для определения содержания взаимности в каждом конкретном случае требуется присутствие двух сторон в деле и четко очерченной проблемы, существующей между ними, а эти условия могут быть удовлетворены только тогда, когда разбирательство дела уже начато"¹³. Из вышеизложенного следует, что взаимность должна устанавливаться в отношении конкретного спора.

Третий элемент связан с тем, что условие взаимности, как подтверждает практика Суда¹⁴, распространяется только на оговорки, а не на формальные условия, касающиеся действия деклараций о признании во времени.

Следует также отметить, что Международный суд применял условие взаимности ко всем видам оговорок, с которыми ему пришлось столкнуться в ходе разбирательств различных дел.

Итак, взаимность — основной принцип, используемый Международным судом при установлении объема своей юрисдикции по конкретному спору. Его основная цель — поставить стороны в равное положение по отношению к Суду. Из толкования Статута и практики Суда следует, что принцип взаимности применяется Судом независимо от того, включен ли он в декларации сторон или нет. Взаимность распространяется на те условия в декларациях государств, которые имеют значение для установления объема и содержания обязательства представлять споры на разрешение Суда в порядке обязательной юрисдикции. Если оговорка в декларации одной из сторон спора исключает конкретный спор из сферы юрисдикции Суда, а другая сторона ссылается на эту оговорку, то Суд принимает решение об отсутствии своей юрисдикции по данному делу. Кроме того, определение наличия взаимности должно производиться в отношении конкретного спора в момент передачи спора Суду.

4.Оговорки ratione materiae

Оговорки относительно предмета спора составляют наиболее многочисленную группу среди всех оговорок, включаемых в декларации о признании обязательной юрисдикции Международного суда. Это и неудивительно, поскольку предметом спора между государствами могут являться практически любые объекты, регулируемые международным правом. Почти каждое государство — участник системы факультативной клаузулы включило в свою декларацию о признании оговорку, изымающую из-под юрисдикции Суда споры относительно определенных объектов регулирования, которые данное государство по различным причинам не желает рассматривать в Суде.

Из всего множества оговорок ratione materiae можно выделить следующие наиболее часто встречающиеся оговорки и группы оговорок:

1) об исключении из-под юрисдикции Суда споров, связанных с охраной морских ресурсов, загрязнением морской среды, определением морских границ, установлением прилежащей зоны, разработкой ресурсов континентального шельфа и морского дна, эксплуатацией живых ресурсов исключительной экономической зоны (такие оговорки были введены рядом государств — участников Конвенции по морскому праву 1982 г., которая предусматривает возможность передачи споров по всем вышеизложенным вопросам в Трибунал по морскому праву, учреждаемый в соответствии с положениями Конвенции)(Гондурас, Индия, Мальта и др.);

2) об исключении из-под юрисдикции Суда споров, касающихся государственных границ и статуса государственных территорий (Индия, Польша, Филиппины);

3) об исключении из-под юрисдикции Суда споров, связанных с использованием воздушного пространства над сухопутной и морской территорией государства (Гондурас, Индия, Сальвадор);

4) об исключении из-под юрисдикции Суда споров, связанных с состоянием войны, вооруженными действиями, военной оккупацией, другими актами вооруженного насилия или выполнением санкций по решению международной организации (Индия, Кения, Малага, Маврикий, Мальта, Сальвадор, Судан);

5) об исключении из-под юрисдикции Суда споров, которые относятся к внутренней компетенции государства¹⁵.

Необходимо заметить, что Суд неоднократно признавал отсутствие своей юрисдикции на основании оговорок ratione materiae, однако проблемы, связанные с правомерностью оговорок такого вида, возникали лишь в отношении оговорок о внутренней компетенции, которые рассматриваются ниже.

5.Оговорки ratione fori

Оговорки ratione fori являются одним из наиболее распространенных подвидов оговорок ratione materiae. Такие оговорки были сделаны 58 государствами¹⁶.

Выделяют две категории оговорок ratione fori:

1) об изъятии из-под юрисдикции Суда споров, подлежащих разрешению иными мирными средствами разрешения международных споров (исключая передачу в судебные органы) (Австралия, Австрия, Барбадос, Бельгия, Великобритания, Ботсвана, Гамбия, Демократическая Кампучия, Индия, Израиль, Канада, Кения, Либерия, Люксембург, Маврикий, Мальта, Нидерланды, Новая Зеландия, Сальвадор, Свазиленд, Судан, Филиппины, Япония);

2) об изъятии из-под юрисдикции Суда споров, передаваемых другим судам в силу специального соглашения сторон или договора, участниками которого являются стороны спора (Либерия, Маврикий, Мальта, Пакистан, Япония).

В случае с оговоркой первого вида, в принципе, возможны две ситуации. Во-первых, некоторые договоры могут прямо предусматривать недопустимость передачи споров по ним в судебные или арбитражные органы. Во-вторых, государство может сделать оговорку о непризнании положения договора, которая предусматривает передачу споров в Международный суд или в арбитраж. Если государство будет являться участником такого договора или сделает подобную оговорку к договору, но не включит в свою декларацию вышеизложенную оговорку ratione fori, то Суд вполне может признать наличие своей юрисдикции по конкретному делу на основе односторонней декларации и рассмотреть дело по существу, приняв, впрочем, соответствующие положения договора и оговорки к ним во внимание.

Впервые с оговоркой первого вида столкнулась Постоянная палата международного правосудия в Деле об электрической компании Софии и Болгарии. В совместном особом мнении нескольких судей, прилагаемом к решению Суда, утверждалось, что из-за наличия этой оговорки в декларации Бельгии Палата должна была основывать свою юрисдикцию на положениях бельгийско-болгарского Договора о примирении, арбитраже и судебном разрешении споров от 1931 г. Однако Палата считала, что "большое число заключенных соглашений, предусматривающих обязательную юрисдикцию, есть свидетельство того, что договаривающиеся стороны намеревались, скорее, открыть новые пути для доступа к Суду, чем закрыть прежние или допустить, чтобы они перекрывали друг друга, так что не будет никакой юрисдикции"¹⁷. В данном деле оговорка не стала препятствием для осуществления Палатой своей юрисдикции.

В свою очередь оговорка о передаче споров в другие судебные органы опирается на статью 95 Устава ООН, где говорится:

"Настоящий Устав ни в коей мере не препятствует членам Организации поручать разрешение своих разногласий другим судам в силу уже существующих соглашений или таких, которые могут быть заключены в будущем".

Тем не менее Генеральная Ассамблея ООН выразила мнение о том, что без ущерба для статьи 95 Устава арбитражные оговорки о передаче споров о толковании договоров в судебный орган должны иметь в виду предпочтительно Международный суд.

К указанной категории оговорок, к примеру, следует отнести оговорки, впервые появившиеся в заявлениях некоторых государств в период работы третьей Конференции ООН по морскому праву. 2 апреля 1976 г. Норвегия, а 22 сентября 1977 г. Новая Зеландия изменили свои декларации, включив в них фразу о том, что правительство резервирует право в любое время изменить сферу действия заявления о признании обязательной юрисдикции Международного суда в свете результатов, достигнутых третьей Конференцией ООН по морскому праву в отношении разрешения споров. После того, как в 1997 г. был создан Международный трибунал по морскому праву, вполне возможно, что государства начнут включать в свои декларации о признании оговорки, непосредственно исключающие из-под юрисдикции Международного суда споры, которые входят в юрисдикцию Трибунала.

6.Оговорки о внутренней компетенции

Выделяют два вида оговорок о внутренней (или национальной) компетенции государства: объективные и субъективные.

К объективным относят оговорки, которые предусматривают, что юрисдикция Суда не распространяется на споры, непосредственно связанные с вопросами, которые, согласно международному праву, входят исключительно или в значительной своей части (по существу) во внутреннюю компетенцию данного государства. Такая формулировка содержится в декларациях Индии, Кампучии, Гамбии, Канады, Кении, Маврикия, Мальты, Пакистана, Польши и других государств.

Необходимо обратить внимание на разницу между двумя разновидностями объективных оговорок. В первом случае из-под юрисдикции Суда исключаются все споры, которые касаются исключительно внутренней компетенции государства, как она определяется международным правом. Нельзя сказать, что такая оговорка может иметь какое-либо практическое применение, поскольку Суд в любом случае разрешает споры на основе международного права, которое содержит принцип невмешательства во внутренние дела государств. Поэтому представляется, что данная оговорка является излишней.

Второй разновидностью объективных оговорок являются те, которые исключают из сферы юрисдикции споры, в значительной части (по существу) входящие во внутреннюю компетенцию государства. Другими словами, такая оговорка распространяется на споры, связанные с вопросами, которые частично регулируются и международным, и национальным правом. Право определять, какое регулирование преобладает, принадлежит Международному суду.

В связи с рассмотрением объективных оговорок, которые предусматривают определение внутренней компетенции государства согласно международному праву, хотелось бы подчеркнуть, что запрет на вмешательство во внутренние дела государства — это не принцип разбирательства в Международном суде, а общепризнанный принцип международного права.

Концепция внутренней компетенции зафиксирована в Уставе ООН, в пункте 7 статьи 2 которого говорится:

"Настоящий Устав ни в коей мере не дает Организации Объединенных Наций права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, и не требует от членов Организации Объединенных Наций представлять такие дела на разрешение в порядке настоящего Устава; однако этот принцип не затрагивает применения принудительных мер на основании главы VII".

Подобные же положения мы находим и в региональных соглашениях общего характера: в статье 15 Устава Организации американских государств, в статье VIII Пакта Лиги арабских государств, в статье 3 Хартии Организации африканского единства.

Положение о внутренней компетенции прочно утвердилось и в обычном международном праве, о чем свидетельствуют доводы, приведенные в решении Международного суда по Делу Никарагуа против США. Рассматривая его, Суд был вынужден отказаться от применения Устава ООН и оперировать нормами обычного права. Суд установил, что многочисленные изъявления opinio juris государств относительно принципа невмешательства подтверждают его наличие в обычном праве и что содержание обычно-правового варианта этого принципа предусматривает воздержание от вмешательства во внутреннюю компетенцию других государств¹⁸. Однако на основе анализа практики Международного суда можно заметить, что Суд всегда отказывал в классификации дела как относящегося к внутренней компетенции, если данное дело было непосредственно связано с вопросом, регулируемым международным договором или обычаем.

Вопрос о пределах внутренней компетенции государства традиционно рассматривается в рамках взаимодействия систем международного и национального права. В западной литературе до сих пор популярен подход, сформулированный еще в начале 1950-х гг.: "Область внутренней компетенции начинается там, где кончается международное право, причем именно международное право определяет тот предел, где оно уступает место национальному законодательству"¹⁹. Очень важную особенность внутренней компетенции отметил английский ученый Ян Броунли, который пишет: "Границы сферы внутренней компетенции зависят от международного права и изменяются с его развитием"²⁰.

К второму виду оговорок о внутренней компетенции, называемых субъективными или "автоматическими", относят оговорки, предусматривающие, что из сферы юрисдикции Суда исключаются все споры, которые касаются внутренней компетенции государства, как она определяется самим государством.

Данную оговорку часто называют оговоркой Коннали в честь сенатора Коннали, предложившего ее впервые при обсуждении в Сенате проекта декларации США о признании обязательной юрисдикции Международного суда. Впоследствии эта оговорка была включена в декларацию США и оставалась в ней до отзыва декларации в 1986 г. В соответствии с этой оговоркой Суд не должен был рассматривать споры, касающиеся дел, по существу входящих во внутреннюю компетенцию Соединенных Штатов Америки, как она определяется самими Соединенными Штатами Америки. Данная оговорка неоднократно критиковалась Судом, в основном потому, что она фактически означает присвоение США права на толкование понятия внутренней компетенции, которое регламентируется международным правом. Кроме того, такая оговорка несомненно противоречит принципу добросовестности, который Суд считает применимым в отношении деклараций о признании обязательной юрисдикции, так как позволяет государству фактически решать вопрос о наличии юрисдикции Международного суда.

В доктрине международного права данный вид оговорок также подвергается жесткой критике. Большинство ученых считают, что такие оговорки лишают всякого смысла признание обязательной юрисдикции. Необходимо заметить, что в Деле Никарагуа против США данная оговорка не была использована Соединенными Штатами, поскольку было очевидно, что Суд сочтет ее проявлением недобросовестности и отвергнет основанное на ней предварительное возражение по причине его противоречия статье 36(6) Статута, предоставляющей Суду право самостоятельно устанавливать наличие своей юрисдикции.

После отзыва США своей декларации субъективные оговорки о внутренней компетенции остались в декларациях Либерии, Малаги, Мексики, Судана и Филиппин.

7.Оговорки ratione personae

Оговорки ratione personae (по составу участников спора) предусматривают исключение из сферы юрисдикции Суда споров с теми государствами, с которыми у государства, принимающего декларацию о признании обязательной юрисдикции, существуют особые отношения. Особенности таких отношений могут выражаться либо в их политическом содержании, либо в характере их юридического регулирования.

Оговорки ratione personae можно разделить на следующие группы:

1) о передаче Суду споров только с государствами, которые признаны государством, принимающим декларацию, или с которыми данное государство имеет дипломатические отношения (Индия);

2) об исключении из-под юрисдикции Суда споров между государствами — членами Британского Содружества наций (Барбадос, Великобритания, Гамбия, Индия, Канада, Маврикий, Мальта);

3) об исключении из-под юрисдикции Суда споров с несуверенными государствами и территориями (Индия);

4) об исключении из-под юрисдикции Суда споров, стороны которых признали обязательную юрисдикцию Международного суда исключительно с целью рассмотрения конкретного спора (Индия, Испания, Маврикий, Великобритания, Польша и др.);

5) об исключении из-под юрисдикции Суда споров с государством, которое ратифицировало или сдало на хранение Генеральному секретарю ООН декларацию о признании обязательной юрисдикции Международного суда менее чем за 12 месяцев до подачи заявления о передаче данного спора в Суд;

6) об исключении из-под юрисдикции Суда споров о толковании или применении международного договора, если только все участники этого договора не являются сторонами в деле, переданном Суду (Индия, Мальта, Пакистан, Сальвадор, Филиппины).

Особо следует остановиться на оговорках 4, 5 и 6.

Оговорки 4 и 5 используются для того, чтобы государства, не являвшиеся до момента возникновения спора участниками системы факультативной клаузулы, не могли воспользоваться данной системой для передачи на рассмотрение Суду конкретного спора, по которому они имеют явное преимущество правового характера. Подобные оговорки стали включаться государствами в декларации о признании после рассмотрения Судом Дела о праве прохода. Особенность данного дела состояла в том, что Португалия обратилась в Суд с заявлением о возбуждении процедуры на основе факультативной клаузулы уже на третий день после принятия ею декларации о признании. В результате Индия, которая указывалась в заявлении в качестве ответчика, получила копию такого заявления раньше, чем она была официально уведомлена Генеральным секретарем ООН о признании Португалией обязательной юрисдикции. Было очевидно, что Португалия признала обязательную юрисдикцию только с целью рассмотрения конкретного спора. После рассмотрения Судом данного дела большинство государств — участников системы факультативной клаузулы совершенно обоснованно пришли к выводу, что подобные споры являются крайне нежелательными для них, поскольку иначе другая сторона спора не стала бы торопиться с признанием обязательной юрисдикции, а, скорее, вступила в переговоры с целью заключения специального соглашения.

Оговорку об исключении споров, в которых участвуют не все государства — участники многостороннего договора, также называют оговоркой Ванденберга, по имени сенатора Конгресса США, предложившего ее для включения в декларацию Соединенных Штатов. Она впервые упоминается в меморандуме сенатского Комитета по иностранным делам от 10 июля 1946 г., подготовленном в то время, когда Сенат занимался рассмотрением вопроса о признании Соединенными Штатами обязательной юрисдикции Международного суда. Из весьма запутанного текста меморандума можно понять лишь опасение того, что Соединенные Штаты могут оказаться затронутыми решением Суда в связи с каким-либо многосторонним договором с их участием. И хотя некоторые члены Конгресса отмечали, что статья 59 Статута снимает подобные сомнения, предусматривая, что решения Суда не имеют обязывающей силы, кроме как между сторонами спора и в отношении этого конкретного спора, и что, кроме того, пункт 3 статьи 36 Статута позволяет выдвинуть условие взаимности, Сенат, по настоянию Ванденберга, включил в декларацию США оговорку о многостороннем договоре, которая впоследствии жестко критиковалась. Например, Бриггс пишет: "Язык оговорки выдает такую путаницу мыслей, что до сего дня никто толком не понимает, что она означает..."²¹ Большинство ученых полагают, что целью данной оговорки являлось устранение обязательной юрисдикции Суда в отношении США по спорам, связанным с применением всех многосторонних договоров с участием США²². В Деле Никарагуа против США одно из предварительных возражений США против юрисдикции Суда основывалось на именно таком толковании указанной оговорки. В частности, в своем обращении Никарагуа ссылалась на четыре многосторонних договора, предусматривающих передачу споров в Суд: Устав ООН, Устав Организации американских государств, Конвенцию Монтевидео о правах и обязанностях государств 1933 г. и Гаванскую конвенцию о правах и обязанностях государств в случае гражданского спора 1928 г. США заявили, что все эти четыре соглашения не могут применяться согласно оговорке о многосторонних договорах, так как три других государства — Сальвадор, Коста-Рика и Гондурас — могут быть затронуты решением Суда. Суд внимательно исследовал содержание оговорки США и отметил в ней некоторые неясности. Так, не вполне понятно, к чему относится слово "затронуты": к самим многосторонним договорам или к их участникам. США утверждали, что это слово следует относить именно к участникам договоров. Суд заявил, что оговорка в любом случае не может служить препятствием для разбирательства, поскольку Никарагуа в своем обращении утверждала о нарушении Соединенными Штатами не только перечисленных договоров, но и положений обычного права, инкорпорированных в договоры. Далее в решении Суда отмечается, что все три страны — Гондурас, Коста-Рика и Сальвадор — могут признать обязательную юрисдикцию Суда и в любое время предстать перед Судом на основании статьи 36(2) с обращением о возбуждении процедуры против Никарагуа, которая также признает юрисдикцию Суда "без всяких условий и на неопределенное время", если они считают, что будущее решение Суда может задеть их. Более того, эти государства вправе также прибегнуть к положениям статей 62 или 63 Статута Международного суда (вступление третьей стороны в текущее разбирательство)²³. Аргументируя свою позицию в данном деле, Суд также отметил, что оговорки о многосторонних договорах, заявленные Индией, Сальвадором и Филиппинами, лишены той туманности, за которую критикуют оговорку США. В заявлении этих трех стран ясно сказано, что оговорка применяется, когда решение Суда по конкретному делу затрагивает всех участников договора.

Необходимо, однако, обратить внимание на тот факт, что не все ученые относят оговорку о многосторонних договорах к виду ratione personae. Основным аргументом в защиту такой позиции является то, что подобные оговорки касаются лишь определенной категории споров, возникающих по международным договорам, а не споров с участием определенных государств, в связи с чем предлагается относить такие оговорки к виду ratione materiae²⁴.

8.Оговорки ratione temporis

Единственным видом оговорок ratione temporis являются оговорки, предусматривающие исключение из-под юрисдикции Международного суда споров, которые возникли до определенной даты, в качестве которой могут использоваться даты сдачи декларации на хранение, ратификации декларации и др. Иногда подобные оговорки распространяются и на споры, которые основаны на фактах, имевших место до определенной даты.

Как уже отмечалось выше, необходимо различать оговорку ratione temporis и формальные условия, включаемые в декларации. Основное их отличие состоит в том, что на оговорку распространяется принцип взаимности, а на формальные условия — нет.

Основная цель оговорок ratione temporis была сформулирована еще Постоянной палатой международного правосудия в Деле о фосфатах в Марокко:

"Оговорки [ratione temporis] включаются в декларации с целью лишить признание обязательной юрисдикции обратной силы, что поможет избежать подачи жалоб по прошлым спорам и предотвратит возможность использования прошлых фактов и ситуаций, относящихся к тому периоду, когда государство было не в состоянии предвидеть споры, которые могут возникнуть в будущем в связи с данными фактами и ситуациями..."²⁵

В связи с вышеизложенным необходимо обратить внимание на то, что те декларации о признании, которые не содержат оговорку ratione temporis, имеют обратную силу и распространяются на споры, которые возникли как до принятия декларации, так и впоследствии.

Вероятно, исключение споров, возникших в прошлом, первоначально преследовало цель предохранить государство от привлечения к Суду по делам, которых оно не ожидает. Но пороговые даты, т. е. даты, по которым проводится разграничение между прошлыми и будущими спорами, в декларациях различных государств очень сильно отличаются, и это также создает неопределенность. Бриггс приходит к выводу о том, что "если исключение всех споров, которые могли возникнуть до специальной даты, нацелено на изъятие каких-то определенных споров или определенных категорий споров, это могло бы быть достигнуто с большей точностью и меньшим ущербом для системы обязательной юрисдикции с помощью оговорок ratione materiae, исключающих такие споры по предмету, чем это получается при использовании расплывчатой общей оговорки ratione temporis"²⁶.

На 1997 г. 17 деклараций государств содержали оговорку ratione temporis (Бельгии, Канады, Сальвадора и др.). Следует также упомянуть о том, что подобную оговорку часто называют "бельгийской формулой", поскольку именно Бельгия впервые включила ее в свою декларацию.

Заключение

На основе анализа оговорок, включаемых государствами в свои декларации о признании обязательной юрисдикции, а также практики Международного суда по их применению и толкованию можно сделать вывод, что оговорки не только служат для предотвращения вовлечения государства в нежелательный для него судебный процесс, но и нередко позволяют компенсировать ряд недостатков системы факультативной клаузулы. Фактически оговорки обеспечивают гибкость, которая является существенным фактором для государств, рассматривающих возможность признания обязательной юрисдикции Суда. Таким образом, право ограничивать объем признанной юрисдикции посредством разнообразных оговорок несомненно способствует процессу расширения круга государств, признавших юрисдикцию Международного суда, и, в конечном итоге, более активному использованию Суда для разрешения межгосударственных споров.

¹ Nicaragua v. the United States (Jurisdiction and Admissibility) (1984) // Harris D. J. Cases and Materials on International Law. London: Sweet & Maxwell Ltd., 1991. P. 945—946.
² Szafarz R. The Compulsory Jurisdiction of the International Court of Justice. Dordrecht; Boston; London: Martinus Nijhoff Publishers, 1993. Р. 47.
³ Nicaragua v. the United States (Jurisdiction and Admissibility) (1984) // Harris D. J. Op. cit. P. 945.
⁴ Aerial Accident of 10 August 1999 (Pakistan v. India). Summary of the Judgement of 21 June 2000 // Официальная страница Международного суда в Интернет: http://www.icj-cij.org/icjwww/ipresscom/Ipress2000/ipresscom2000-19bis_ipi_20000621.htm.
⁵ Szafarz R. Op. cit. Р. 48—49.
⁶ Gross L. Review of the Role of the International Court of Justice // American Journal of International Law. V. 66. 1972. N 3. P. 484.
⁷ Briggs H. W. Nicaragua v. the United States: Jurisdiction and Admissibility // American Journal of International Law. V. 79. 1985. N 2. P. 376.
⁸ Right of Passage Case (Preliminary Objections)(1957) // Harris D. J. Op. cit. P. 929.
⁹ Alexandrov S. A. Reservations in Unilateral Declarations Accepting the Compulsory Jurisdiction of the International Court of Justice. Dordrecht; Boston; London: Martinus Nijhoff Publishers, 1995. P. 27.
¹⁰ Anglo-Iranian Oil Company Case (Jurisdiction) (1952) // Harris D. J. Op. cit. P. 925.
¹¹ Norwegian Loans Case (1957) // Harris D. J. Op. cit. P. 934.
¹² Interhandel Case (1959) // Harris D. J. Op. cit. P. 931.
¹³ Nicaragua v. the United States (Jurisdiction and Admissibility) (1984) // Harris D.J. Op. cit. p. 947.
¹⁴ Right of Passage Case (Preliminary Objections)(1957) // Harris D. J. Op. cit. P. 929.
¹⁵ Тексты всех односторонних деклараций с оговорками приведены по состоянию на 01.01.2002 на официальной странице Международного суда в сети Интернет по адресу: http://www.icj-cij.org/icjwww/ibasicdocuments/ibasictext/ibasicdeclarations.htm.
¹⁶ Alexandrov S. A. Op. cit. P. 122.
¹⁷ Ibid. P. 104—106.
¹⁸ Nicaragua v. the United States (Jurisdiction and Admissibility) (1984) // Harris D. J. Op. cit. P. 44.
¹⁹ Шинкарецкая Г. Г. Международная судебная процедура. М.: Наука, 1992. С. 134.
²⁰ Brownlie I. Principles of Public International Law. Oxford: Clarendon Press, 1990. P. 37.
²¹ Briggs H. W. Op. cit. P. 377.
²² Хадсон М. О. Международные суды в прошлом и будущем. М., 1947. С. 98.
²³ Nicaragua v. the United States (Jurisdiction and Admissibility) (1984) // Harris D. J. Op. cit. P. 940—946.
²⁴ Alexandrov S. A. Op. cit. P.122.
²⁵ Phosphates in Morocco Case (1938) // Harris D. J. Op. cit. P. 968.
²⁶ Briggs H. W. Op. cit. P. 378.