Белорусский журнал международного права и международных отношений 2002 — № 2


международное право — книжная полка

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СТАНОВЛЕНИЯ НАУКИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

Леонид Евменов

Евменов Леонид Федорович — член-корреспондент Национальной Академии наук Беларуси, профессор, доктор философских наук

В 1978 г. под эгидой ЮНЕСКО в Париже вышла книга "Международные измерения прав человека"1. Это большая коллективная монография, написанная ведущими специалистами в области прав человека. Среди них известные имена того времени: профессор Будапештского университета академик Имре Сабо, профессор факультета права Амстердамского университета Теодор Ван Бовен, профессор Бонского университета Карл Партч, старший научный сотрудник Московского института государства и права Владимир Карташкин, профессор факультета права Калифорнийского университета в Беркли Франк Ньюмен, французский исследователь Стефен Маркс, сотрудник отдела прав человека и мира ЮНЕСКО, индийский ученый Камлешвар Дас, Бутрос Бутрос Гали, тогда еще только профессор факультета экономических и политических наук Каирского университета, и ряд других ученых и международных дипломатов, представляющих все основные регионы мира.

Главным редактором и главным организатором этой работы был известный ученый в области прав человека директор Отдела прав человека и мира ЮНЕСКО, генеральный секретарь Международного института прав человека того времени Карел Вазак. Примечательно, что эта почти восьмисотстраничная работа была представлена авторами как УЧЕБНИК, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В УНИВЕРСИТЕТАХ. Но самое важное в этой книге, к чему мы постоянно возвращаемся со времени знакомства с этой работой, — общая идея, высказанная в ее предисловии: "СОВРЕМЕННЫЙ ФЕНОМЕН ПРАВ ЧЕЛОВЕКА СРОЧНО ТРЕБУЕТ ВЫРАБОТКИ ИСТИННОЙ НАУКИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, ОБЪЕКТИВНОСТЬ И СТРОГОСТЬ КОТОРОЙ БУДУТ ГАРАНТОМ НЕЗАВИСИМОСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА ПО ОТНОШЕНИЮ К ЛЮБОЙ ШКОЛЕ МЫШЛЕНИЯ И ЛЮБОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ РЕАЛЬНОСТИ" (выделено мною. — Л. Е.)2.

За 20 с лишним лет, прошедших со времени выхода в свет этой книги, в различных странах учеными и дипломатами, политиками и правозащитниками накоплены новые, значительные знания в этой области. Постоянно стимулирует их развитие своими документами — пактами, конвенциями, декларациями и резолюциями Генеральная Ассамблея ООН, ее функциональные комиссии и подкомиссии, специальные структурные подразделения. Огромный вклад в развитие прав человека как специфической области знания вносят семинары, коллоквиумы, встречи, конференции, организуемые ООН, ЮНЕСКО, МОТ, Советом Европы, ОБСЕ, другими международными и региональными организациями. В этом плане особо примечательны такие мероприятия последнего десятилетия ХХ века, как международная встреча "Права человека на заре ХХІ века" (1993 г., Страсбург, Совет Европы), Европейский "круглый стол" (1993 г., Хельсинки, ЮНЕСКО), Всемирная конференция по правам человека (1993 г., Вена, ООН). Эти форумы прошли на исключительно высоком интеллектуальном уровне, внеся в копилку знаний о правах человека немалый вклад. Огромная работа, направленная на развитие прав человека как особой области знания, ведется многими десятками специализированных международных и региональных центров и институтов.

Под эгидой ООН в Сообществе наций сделаны серьезные подвижки образования и воспитания в области прав человека. Отрадно, что в этой нише международных усилий весьма активно проявляет себя Министерство образования Республики Беларусь, с каждым новым учебным годом наращивая и совершенствуя правочеловеческое образование и воспитание в республике. Подтверждением этому являются Инструктивные письма Министерства, опубликованные в "Настаўніцкай газеце" 26 августа 2000 г. Они свидетельствуют о том, что количественные и качественные параметры образования и воспитания в области прав человека ощутимо совершенствуются и возрастают.

Думается, что мы не погрешим против истины, если заявим, что в последние десятилетия ХХ века значительно активизировался вклад социальных и гуманитарных наук — права, философии, политологии, социологии, истории, экономических и других наук в совершенствование концептуального аппарата в этой области знания, в накопление в ней новых теоретических знаний, в разработку учебников и учебных пособий для системы образования и воспитания. Лишний раз убеждает в этом мнении работа по подготовке к изданию "Международной библиографии прав человека". Мы владеем информацией о работах в этой области, которая уже сегодня с трудом умещается на восьмистах страницах. И это только то, что хранится в Национальной библиотеке России, в библиотеках ИНИОН Российской Академии наук и Конгресса Соединенных Штатов Америки. Для иллюстрации и ориентировки можно назвать хотя бы следующие работы из библиографии Конгресса США:

Dufour, Alfred. Droits de l’homme, droit naturel et histoire: droit, individu et pouvoir de l’ecole du droit naturel a l’ecole du droit historique / par Alfred Dufour. Paris: Presses universitaires de France, 1991. 280 p.

Eya Nchama, C. M. (Cruz-Melchior). Developpement et droits de l’homme en Afrique / C. M. Eya Nchama; preface de Pierre-Claver Damiba. Paris: Publisud, 1991. 438 p.

Six, Jean-Francois. Religion, eglise et droits de l’homme: un dialogue /Jean-Francois Six. Paris: Desclee de Brouwer, 1991. 123 p.

Bowland, Adelyn L. The annotated human rights code, 1993 / Adelyn L. Bowland, T. Constance Nakatsu, James W. O’Reilly. Scarborough; Ontario: Carswell, 1992. 221 p.

Davidson, Scott. The Inter-American Court of Human Rights / Scott Davidson. Aldershot: Dartmouth, 1992. 217 p.

Fabricius, Fritz. Human rights and European politics: the legal-political status of workers in the European Community / Fritz Fabricius. Oxford: Berg, 1992. 192 p.

Falkowski, James E. Indian law/race law: a five-hundred year history / James E. Falkowski. New York: Praeger, 1992. 170 p.

Human rights in the 21st century: a global challenge / Edited by Kathleen E. Mahoney and Paul Mahoney. Dordrecht: M. Nijhoff, 1992.

The Ideologies on children’s rights / Edited by Michael Freeman and Philip Veerman. Dordrecht: M. Nijhoff Publishers, 1992. 369 p.

Robertson, A. H. (Arthur Henry). Human rights in Europe: a study of the European Convention on Human Rights / by A.H. Robertson and J.G. Merrills. 3rd ed. Manchester [Eng.]; Manchester University Press, 1992.

Rollin, Bernard E. Animal rights & human morality / Bernard E. Rollin. Rev. ed. Buffalo; N.Y.: Prometheus Books, 1992. 248 p.

Steinmetz, Sara. Democratic transition and human rights: perspectives on U.S. foreign policy / Sara Steinmetz. Albany: State University of New York Press, 1992.

Sunga, Lyal S. Individual responsibility in international law for serious human rights violations / by Lyal S. Sunga. Dordrecht: M. Nijhoff, 1992. 227 p.

Thamilmaran, V. T. (Veeravagu Thambirajah). Human rights in Third World perspective / V. T. Thamilmaran. New Delhi: Har-Anand Publications, 1992, 301 p.

Thomas, M. A. (Madathethu Abraham). The struggle for human rights / M. A. Thomas. Bangalore: Asian Trading Corp., 1992. 167 p.

Veerman, Philip E. The rights of the child and the changing image of childhood / by Philip E. Veerman. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1992. 655 p.

Wagner, Shirley Ann. Equality now: safeguarding women’s rights / by Shirley Ann Wagner. Vero Beach, Fla.: Rourke Corp., 1992.

Wronka, Joseph. Human rights and social policy in the 21st century: a history of the idea of human rights and comparison of the United Nations Universal Declaration of Human Rights with United States federal and state constitutions / Joseph Wronka; foreword by David Gil. Lanham: University Press of America, 1992. 269 p.

Arat, Zehra F. Democracy and human rights in developing countries / Zehra F. Arat. Boulder: Lynne Rienner Publishers, 1991. 219 p.

Bowland, Adelyn L. The annotated human rights code, 1993 / Adelyn L. Bowland, T. Constance Nakatsu, James W. O’Reilly. Scarborough; Ontario: Carswell, 1992.

Ferry, Luc. [Des droits de l’homme a l’idee republicaine. English] From the rights of man to the republican idea /Luc Ferry and Alain Renaut. Chicago: University of Chicago Press, 1992. 148 p.

Forsythe, David P. The internationalization of human rights / David P. Forsythe. Lexington, Mass.: Lexington Books, 1991. 209 p.

Gaete, Rolando. Human rights and the limits of critical reason / Rolando Gaete. Aldershot, Hants, England; Dartmouth Pub., 1993.

Gibson, John S. International organizations, constitutional law, and human rights / John S. Gibson. New York: Praeger, 1991. 265 p.

Hatchard, John. Individual freedoms & state security in the African context: the case of Zimbabwe / John Hatchard. Athens, Ohio: Ohio University Press, 1992.

Human rights in the world community: issues and action / Edited by Richard Pierre Claude and Burns H. Weston. 2nd ed. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1992. 463 p.

Human rights in Western civilization: 1600 to the present / Editors, John A. Maxwell, James J. Friedberg; associate editors, Deirdre A. DeGolia and Michael D. Slaven. Dubuque, Iowa: Kendall/Hunt Pub. Co., 1991. 393 p.

Kent, A. E. (Ann E.) China and human rights / Ann Kent. Oxford; Oxford University Press, 1992.

Lerner, Natan. Group rights and discrimination in international law / by Natan Lerner. Dordrecht: M. Nijhoff, 1991. 181 p.

Lewin, Isaac. Defense of human rights / by Isaac Lewin. New York: Research Institute of Religious Jewry, 1992. 319 p.

Madesen, Hanne Lund. Towards human rights assessments of development projects / Hanne Lund Madsen. Bergen: Programme of Human Rights Studies, Chr. Michelsen Institute, Dept of Social Science and Development, 1991. 54 p.

Manual on human rights reporting under six major international human rights instruments / [sponsored by the] United Nation Centre for Human Rights [and the] United Nations Institute for Training and Research. New York: United Nations, 1991. 203 p.

Mayer, Ann Elizabeth. Islam and human rights: tradition and politics / Ann Elizabeth Mayer. Boulder, Co.: Westview Pres; 1991. 258 p.

Mower, A. Glenn (Alfred Glenn) Regional human rights: a comparative study of the West European and inter-American systems / A. Glenn Mower, Jr. New York: Greenwood Press, 1991. 177 p.

L’Intolerance et le droit de l’autre / J.-F. Collange ... [et al.]. Geneve: Labor et fides, 1992. 226 p.

Six, Jean-Francois. Religion, eglise et droits de l’homme: un dialogue / Jean-Francois Six. Paris: Desclee de Brouwer, 1991. 123 p.

Не осталась в стороне от этого процесса разработки проблем прав человека и белорусская социальная и гуманитарная наука. Первый прорыв на ниве высшего образования здесь бесспорно за Брестом и доцентом Иваном Котляром, в 1996 г. издавшим два учебных пособия: одно для студентов неюридических вузов и факультетов, другое — для средних школ. Затем, одна за другой, выходят еще две его работы3. Особо урожайным оказался 2001 год: в Беларуси вышли сразу четыре работы по правам человека: Н. Н. Белякович, С. С. Бубена и Т. С. Протько, Ю. И. Малевич, Л. И. Смагиной4. На подходе работа кафедры философии Республиканского института высшей школы, написанная под руководством профессора Анатолия Гусева. Это говорит о том, что "процесс пошел". Процесс активного осмысления проблемы, процесс разработки ее основного концептуального аппарата, процесс накопления научных и педагогических знаний. Но это говорит и о том, что пришло время определить и КАЧЕСТВО САМОГО ПРОЦЕССА. Концептуальное качество первых педагогических и научных наработок прежде всего. Определить, насколько они соответствуют задаче становления ПРАВ ЧЕЛОВЕКА КАК НАУКИ.

А здесь еще много путаницы и ошибок в изложении концептуальных основ проблемы. Например, в толковании природы и истоков явления прав человека. Так, из-за некритичного отношения к концепции "естественного права" в нашей литературе5 можно встретить утверждения (с претензией на серьезную теоретическую значимость) о том, что существует якобы два вида прав: ПИСАНЫЕ ПРАВА и НЕПИСАНЫЕ ПРАВА. Писаные права состоят из совокупности законов. Неписаные права, т. е. МОРАЛЬНЫЕ ПРАВА, находятся над ними и вне их. Первые, писаные права, ДАРУЮТСЯ ГРАЖДАНИНУ ГОСУДАРСТВОМ. Вторые, неписаные, МОРАЛЬНЫЕ, даются человеку "МАТЕРЬЮ-ПРИРОДОЙ" или БОЖЕСТВОМ. "Суть идеи естественного права… заключается в следующем: наряду с писаным правом, состоящим из совокупности законов, над ним или вне его… существует некое неписаное, моральное право, которое "вдохнула" в нас "мать-природа" или "божество".

Ладно, если бы после этого толкования шли разъяснения о некоторой некорректности такой позиции. Ну хотя бы о том, что "МАТЬ-ПРИРОДА" никак не способна ни формулировать, ни тем более давать и обеспечивать человеку его права. Что эти способности присущи самому человеку, притом человеку на весьма высокой ступени его "ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ", и созданной им особой структуре организации и управления обществом — ГОСУДАРСТВУ, от его зачаточных до различных высоких форм развития. Что формулировка своих претензий в виде прав у человека связана с ОСОЗНАННЫМИ ИМ, постоянно меняющимися и усложняющимися, ПОТРЕБНОСТЯМИ И ИНТЕРЕСАМИ. И эти первые "формулировки и претензии", складывающиеся в неписаные обычаи, права, правила, нормы поведения, суть МОРАЛЬНЫЕ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. Что КОДИФИКАЦИЯ МОРАЛЬНЫХ ПРАВ, т. е. превращение их в ЮРИДИЧЕСКИЕ (ГРАЖДАНСКИЕ), связана с высокой ступенью развития и ОБЩЕСТВА и ГОСУДАРСТВА. Что человек с самого первого дня своего рождения попадает в какое-то определенное МОРАЛЬНО-ПРАВОВОЕ ПОЛЕ (обычаи, права, правила, нормы) и на высокой ступени развития государственности в некое определенное ЮРИДИЧЕСКОЕ ПРАВОВОЕ ПОЛЕ. Именно в результате подобного процесса "человек получает от рождения", или "с фактом рождения в этом мире", свои права. Именно в этом случае можно было бы с правом на какую-то видимость научного подхода говорить и писать: "Права человека — это то, что дается человеку в силу самого факта его появления в этом мире". НО НИЧЕГО ПОДОБНОГО В ДАННЫХ РАБОТАХ НЕТ. В них как истину в последней инстанции заявляют: "Правовая материя как бы разделилась на две части: на право земное, "мирское", которое творит государство, и на право духовное, которое исходит от природы или божества". Научно сие утверждение недоказуемо. Не случайно этого даже и не пытается делать автор, настойчиво предлагая взять утверждение на веру.

Нельзя признать научно корректным в этих работах и отнесение гуманизма и свободы к принципам прав человека. Дело в том, что гуманизм и права человека, так же, как гуманизм и свобода (или свободы), так же, как свобода (свободы) и права человека, — это различная внешняя оболочка единого внутреннего содержания. Это единый синонимичный ряд слов, что особенно хорошо видно в случае соотношения гуманизма и достоинства, прав человека и его свободы (свобод). Именно поэтому они не могут быть одни для других принципами. Ибо принципы это такие понятия, которые в концентрированном виде дают новые знания об основных особенностях какого-либо определенного учения, ОБ ОСНОВНЫХ КАЧЕСТВАХ какого-либо определенного явления. Поэтому принципы как понятия всегда yже по объему и содержанию самого учения или явления. У автора же, по существу, получается логическая фигура наподобие "ГУМАНИЗМ ЕСТЬ ПРИНЦИП ГУМАНИЗМА, СВОБОДА ЕСТЬ ПРИНЦИП СВОБОДЫ, И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА ЕСТЬ ПРИНЦИП ПРАВ ЧЕЛОВЕКА". Суждение, не дающее никакого нового знания. ГУМАНИЗМ И СВОБОДА (СВОБОДЫ) ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ НЕ МОГУТ БЫТЬ ПРИНЦИПАМИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА. Не случайно ведь, при общей нерешенности проблемы с принципами прав человека, международная идеология прав человека сегодня называет в качестве таковых их УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ, НЕДЕЛИМОСТЬ, РАВЕНСТВО И НЕОТЧУЖДАЕМОСТЬ (НЕОТЪЕМЛЕМОСТЬ).

В данных работах просматривается целый ряд других недопустимых "неряшливостей" предлагаемой автором теории прав человека. В классификации прав человека СВОБОДА СЛОВА, МЫСЛИ И УБЕЖДЕНИЯ отнесены к политическим правам. А если СЛОВО имеет неполитический характер, а чисто религиозный или литературный, а МЫСЛЬ — чисто научную или искусствоведческую направленность, УБЕЖДЕНИЕ — чисто правовое или экономическое содержание и выражение? Причем здесь политика и политические права? Ведь в жизни общества, по крайней мере в двух третьих случаев, свобода слова, мысли и убеждения касается именно их неполитического проявления. То же и с правом на труд, зачисленным в разряд экономических прав. Имея, конечно, отношение к экономике и экономическим правам, оно, безусловно, представляет собой в большей степени СОЦИАЛЬНОЕ ПРАВО. И это азбука.

Вызывает вопросы утверждение о том, что в связке ПРАВА ЧЕЛОВЕКА — ПРАВА НАЦИИ неизменно приоритетными должны быть ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. А если речь пойдет о праве человека и гражданина на национально-государственное самоопределение своего народа или О ПРАВЕ НАЦИИ НА НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОИНСТВО СВОЕГО ГРАЖДАНИНА? Как быть тогда? Не правильнее ли было бы рассматривать эту "связку" как единство диалектических различий? Где РАЗЛИЧИЕ между ними — это процесс. Процесс, который может двигаться от различия до их противоположения (и тогда автор скорее прав) или от различия между ними до их тождества. И тогда автор приведенного выше утверждения совсем не прав. Или мысль о том, что свобода слова, мысли и убеждения практически не играет никакой роли в жизни детей. Но тогда как быть с четвертым принципом, сформулированным Комитетом по правам ребенка, ПРИНЦИПОМ УВАЖЕНИЯ ВЗГЛЯДОВ РЕБЕНКА, как быть с ПРОСЫПАЮЩИМИСЯ ПОТРЕБНОСТЯМИ И ИНТЕРЕСАМИ подростков 13—15 лет и особенно юношей 15—18 лет во всех сферах общественной, в том числе и политической, жизни общества? А утверждение о том, что отношение ПРАВА РЕБЕНКА — ПРАВА ЧЕЛОВЕКА — это отношение частного к общему? Хотя речь должна идти об отношении ОСОБЕННОГО и общего. И это тоже азбука. Философская азбука.

Все это лишь часть претензий к той теоретической "неграмотности" в области прав человека, в которой автор настойчиво и неоднократно обвиняет все белорусское общество.

К сожалению, хождение в потемках теоретических тоннелей прав человека у нас продолжается. Так, в недавно изданной книге6 в параграфе, озаглавленном "Понятие, природа и содержание прав человека" на вопрос "Что же такое права человека?" следует ответ: "ПРАВА ЧЕЛОВЕКА — ЭТО СОВОКУПНОСТЬ ПРЕДНАЗНАЧЕННЫХ (?) ПРИРОДОЙ ИНДИВИДА (?) УСЛОВИЙ, ПРИНЦИПОВ, НОРМ, ПРАВИЛ И СПОСОБОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ ДОСТОЙНОЙ ЖИЗНИ В ОБЩЕСТВЕ". При этом автор поясняет, ЧТО ПРЕДНАЗНАЧЕННЫМИ ПРИРОДОЙ ИНДИВИДА "условиями полноценной жизни каждого человека в любом обществе" являются право на жизнь, культуру, на участие в политической жизни и другие права. Это вызывает вопросы. Во-первых, о какой природе здесь идет речь: О БОЛЬШОЙ ПРИРОДЕ? О БИОЛОГИЧЕСКОЙ ИЛИ СОЦИАЛЬНОЙ ПРИРОДЕ индивида? Или о чем-то ином? Во-вторых, каким образом эти права — условия, эти условия — принципы и т. д. могут БЫТЬ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ ПРИРОДОЙ ИНДИВИДА? Разве только, может быть, если ПРИРОДА ИНДИВИДА в понимании автора есть БОЖЕСТВО? Однако, никак не объясняя этого, автор делает вывод о том, что "природа прав определяется биологической и социальной сущностью индивида", а поэтому и правами обладают все люди на планете, независимо от расы, вероисповедания и убеждения. И это все о природе прав человека. Ни словом больше.

Чувствуя, очевидно, недостаточность изложенного в связи с поставленным вопросом "Что же такое права человека?", автор в СОДЕРЖАНИИ ИХ ВЫДЕЛЯЕТ "ТРИ ОСНОВНЫХ ЭЛЕМЕНТА".

"ПЕРВЫЙ — ЭТО ПОЗНАНИЕ ЧЕЛОВЕКОМ ОБЪЕКТИВНО СУЩЕСТВУЮЩЕЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, КАК ПРИРОДНОЙ, ТАК И СОЦИАЛЬНОЙ…

ВТОРОЙ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ ЭЛЕМЕНТ СОДЕРЖАНИЯ ПРАВ И СВОБОД, — ЭТО АКТИВНАЯ, СОЗИДАТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА…

ТРЕТИЙ СОСТАВНОЙ ЭЛЕМЕНТ ПРАВ И СВОБОД — СОЗНАТЕЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЧЕЛОВЕКА ЗА СВОИ ДЕЙСТВИЯ И ПОСТУПКИ". Таким образом, ПОЗНАНИЕ МИРА, АКТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И СОЗНАТЕЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ — ЭТО ТРИ ОСНОВНЫХ ЭЛЕМЕНТА прав и свобод человека как "сложного социального образования". Не три УСЛОВИЯ, не три РЕЗУЛЬТАТА РЕАЛИЗАЦИИ прав и свобод человека, а три элемента самих ПРАВ ЧЕЛОВЕКА и его СВОБОД. Такой вывод вызывает не только вопросы, но и серьезные возражения. Тем более, что через десяток страниц у автора меняется точка зрения. Теперь уже в содержании прав и свобод как… сложном социальном образовании "можно выделить три основных элемента", которые несколько отличаются от приведенных выше. Какие же элементы содержания понятия прав человека выделяет автор теперь?

"ПЕРВЫЙ — ЭТО ИДЕИ, ПРИНЦИПЫ, НОРМЫ И ЦЕННОСТИ, составляющие теоретико-методологические основы ИЗУЧЕНИЯ (выделено мною. — Л. Е.) прав и свобод человека…

ВТОРОЙ важнейший элемент содержания прав человека как универсальной ценности составляют ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ НОРМЫ (выделено мною. — Л. Е.), закрепленные в Международном билле, других общепринятых международных документах, в национальных законодательствах…

ТРЕТИЙ структурно-содержательный компонент прав и свобод составляет разветвленная и многоуровневая СИСТЕМА ПООЩРЕНИЯ И ЗАЩИТЫ (выделено мною. — Л. Е.) прав человека".

Таким образом, теперь уже первым элементом является не ПОЗНАНИЕ МИРА ПРИРОДЫ И ОБЩЕСТВА в целом, а ИДЕИ, ПРИНЦИПЫ, НОРМЫ и т. д. ИЗУЧЕНИЯ самих прав человека. Вторым элементом содержания понятия прав человека является не АКТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ субъектов истории, а ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ НОРМЫ, закрепленные в международном и национальном законодательстве. И третьим элементом прав и свобод человека является не СОЗНАТЕЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, а "СИСТЕМА ПООЩРЕНИЯ И ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА". Хотя каждому, даже абсолютному новичку в проблемах прав человека, должно быть ясно, что ПЕРЕЧИСЛЕННЫЕ И В ЭТОТ РАЗ ЭЛЕМЕНТЫ ЯВЛЯЮТСЯ НЕ СОСТАВНЫМИ САМИХ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, а составными их ИЗУЧЕНИЯ (первый элемент), нормами, стандартами международного и национального права (второй элемент), составными "системы поощрения и защиты прав человека" (третий элемент).

Итак, на основные теоретико-методологические вопросы "понятие, природа и содержание прав человека" не дается никакого вразумительного ответа. Вместо него предельно общие, часто весьма безграмотные рассуждения.

Говоря о данной работе, нельзя обойти вниманием параграф "Принципы прав человека", и в частности вопрос О ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРОТИВОРЕЧИВОСТИ прав человека как социального явления и СООТВЕТСТВЕННО об антиномичности его норм и принципов. АНТИНОМИЯ, как единение противоположных суждений ("мир бесконечен и мир конечен"), отражает сущность мироустройства. В этом плане перечень кантовских антиномий (математические и динамические) вполне можно дополнить третьей линией антиномий — АНТИНОМИЕЙ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ИХ ПРИНЦИПОВ. И поскольку противоположные суждения классических антиномий одинаково логически доказуемы как истинные суждения ("мир сложен и мир прост"), антиномичность ПРАВ ЧЕЛОВЕКА и их ПРИНЦИПОВ, например антиномия "ПРАВА ЧЕЛОВЕКА УНИВЕРСАЛЬНЫ, А ПОСЕМУ ЕДИНЫ ДЛЯ ВСЕХ — ПРАВА ЧЕЛОВЕКА РАЗЛИЧНЫ, ПОЭТОМУ ОНИ НЕ ЕДИНЫ ДЛЯ ВСЕХ", в обоих своих противоположных суждениях является истиной. Истиной, которая отражает взаимоинтеграцию двух реальных начал: УНИВЕРСАЛЬНОГО И РАЗЛИЧНОГО. Начал, стремящихся в своем объективном реальном единстве к диалектическому тождеству.

Антиномичность принципов прав человека отражает диалектическую противоречивость самого явления прав человека, диалектическую противоречивость человеческого социума. ИМЕННО ПОЭТОМУ ОНА И ЕСТЬ ОТРАЖЕНИЕ ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ. Ссылки на Аристотеля и его ФОРМАЛЬНУЮ ЛОГИКУ ("все та же диалектика учит, что высказывание, в котором одновременно содержатся утверждение и отрицание, А и не-А, является ложным") для доказательства неверности и, более того, ложности суждений, отражающих эту объективную истину как истину ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ, представляются научно некорректными. Тем более, что и автор все же смеет утверждать, с одной стороны, что антиномии — это "такие формально-логические противоречия" (формально-логические!), которые в развитии научного познания "выступают как его источник и движущая сила", и, с другой, что "диалектика занимается выявлением и разрешением противоречий, что связано с глубокими качественными преобразованиями в структуре научного знания, выходом к принципиально новому, более глубокому пониманию явлений". Значит, получается, что ни ДИАЛЕКТИКА реальных социальных процессов, ни АНТИНОМИИ, их отражающие, не мешают ИСТИНЕ И ПОЗНАНИЮ МИРА, наоборот, развивают и углубляют их. Между прочим так автор и пишет далее по тексту: принципы — антиномии или "парные принципы" — это "моменты… которые выводят знание на новый этап его развития…". Так при чем же здесь Аристотель? Его "А и не-А"? Причем здесь диктаторский режим, который будет оправдываться за "МАССОВЫЕ И ГРУБЫЕ НАРУШЕНИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА" ссылками на "национальные особенности" народа? Диктаторы именно так и поступают. Но антиномичные парные категории предлагаются для отражения системы РЕАЛИЗУЮЩИХСЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, а не системы их "МАССОВОГО И ГРУБОГО НАРУШЕНИЯ". Разница должна быть очевидной и для СЛАБОЗРЯЧИХ в этих проблемах.

И наконец, в итоге своих рассуждений о принципах прав человека автор формулирует свое собственное их видение. Любопытно, что вторым принципом после принципа универсальности автор называет ПРИНЦИП УЧЕТА РАЗНООБРАЗИЯ ФОРМ ПРОЯВЛЕНИЯ УНИВЕРСАЛЬНОСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА. Посвящен разбору этой проблемы и отдельный параграф "РАЗНООБРАЗИЕ ФОРМ ПРОЯВЛЕНИЯ УНИВЕРСАЛЬНЫХ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА". Все это означает, что от проблемы единства УНИВЕРСАЛЬНОГО И РАЗЛИЧНОГО в правах человека никуда не уйти. Ибо она, эта проблема, является, по нашему мнению, основополагающим принципом ПРАВ ЧЕЛОВЕКА КАК СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ И ПРАВ ЧЕЛОВЕКА КАК ЮРИДИЧЕСКОЙ И МОРАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТЕЙ.

Кроме того, вызывает вопросы изложение автором классификации прав человека. На наш взгляд, ошибочным является занесение прав на свободу мысли, совести и религии, на свободу убеждений и на свободное их выражение, на свободу мирных собраний и ассоциаций в политические права. Международные правовые акты, особенно Всеобщая декларация и оба Международных пакта, не дают для этого оснований. Да и сам автор, очевидно, не пришел в этом вопросе к четко определенной позиции, относя далее по тексту право на свободу мысли, совести и религии к гражданским правам человека (см. стр. 38).

Много теоретико-методологических огрехов можно упомянуть еще в связи с данной работой. Ну хотя бы то, что в ее теоретической части не нашлось места для таких важнейших проблем, как соотношение естественного и социального в природе прав человека, фундаментальных, нефундаментальных (производных, можно сказать) и элементарных прав, как диалектика прав и обязанностей, индивидуального и коллективного в правах человека, прав на культуру и достоинство личности, на жизнь и развитие, на информацию, право народов на самоопределение и др.

К сожалению, анализ этой конкретной работы приходится завершать утверждением, что в ней ощущается еще одна острая недостаточность — дефицит культуры. И работы, и автора. Об этом свидетельствуют элементы очевидного плагиата, которым густо усыпана работа (см., например, стр. 28—31).

И самый общий вывод: конспект лекций не должен становиться книгой. Такие книги не продвигают нас к формированию науки прав человека.

И наконец, работа с очень большими претензиями, что появилась у нас по проблемам прав человека. Хотя и с большими, очень большими претензиями, которые начинаются с названия — "Права человека в мировой политике (вторая половина ХХ века)"7. Продолжением этих завышенных претензий является выбор цели исследования, "СПОСОБНОЙ СФОРМИРОВАТЬ", исходя из многополярности подхода к концепции прав человека, "ОСНОВЫ НОВОЙ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА", и выбор его объекта, коим "ЯВЛЯЮТСЯ ИСТОРИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ КОНЦЕПЦИИ (какой именно концепции, не указывается. — Л. Е.) ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, МЕХАНИЗМЫ ОБЩНОСТИ И ТРАНСФОРМАЦИИ ПРИНЦИПА УНИВЕРСАЛИЗМА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В НОВЫЕ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ФОРМЫ" (выделено мною. — Л. Е.).

Из этих высказываний вытекает — цель исследования и объект исследования в главном, существенном совпадают, что вполне возможно и допустимо: это поиск "ОСНОВ НОВОЙ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ", это формирование "НОВЫХ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ФОРМ" прав человека. Сами по себе эти задачи в условиях, когда ООН ищет новые подходы, в том числе и в области прав человека, могли бы быть весьма своевременными и полезными. Конечно, при условии ОПРЕДЕЛЕННОЙ СТЕПЕНИ КАЧЕСТВА при их решении. Здесь же сразу возникают вопросы, на которые книга не дает ответа. Почему поиск новых ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ФОРМ замыкается лишь на двух цивилизациях — атлантической и азиатско-тихоокеанской? Почему здесь отсутствует, например, Азия в целом как цивилизация, включающая наряду с Азиатско-Тихоокеанским регионом и Юго-Восточную, и Центральную, и Среднюю Азию? А где славянский мир, арабская и африканская цивилизации? Другие ее возможные формы? Почему в исследовании проблем ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ПОДХОДА К ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА из атлантической цивилизации, по существу, полностью изымается вся Западная (и Северная) Европа, наработки в этой области ее исследователей, а из азиатско-тихоокеанской цивилизации, по существу проблемы, — почти полностью Юго-Восточная Азия, не представленная в работе почти ни одним исследователем региона? Или, вернее, в работе из 256 страниц ей уделяется внимание всего на 6—7 страницах путем общих безадресных рассуждений на тему о Бангкокской декларации 1993 г. и применении прав человека в международных отношениях АТР.

Выходит, что основным материалом исследования является американская цивилизация и частично цивилизация Китая через анализ конфуцианской этики. И все. Но как, каким образом можно на таком материале ТРАНСФОРМИРОВАТЬ ПРИНЦИП УНИВЕРСАЛЬНОСТИ прав человека, чтобы в итоге получить их "НОВЫЕ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ФОРМЫ"; как, каким образом можно "нащупать" "НОВЫЕ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ФОРМЫ" прав человека; как, каким образом можно сформировать и сформулировать "ОСНОВЫ НОВОЙ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ"? На эти вопросы, которые были заявлены в предисловии как объект и цель исследования, автор не отвечает ни единой мыслью, ни единым словом ни на одной странице работы.

Даже в специальном параграфе "Интерцивилизационные подходы к правам человека" проблема ПОИСКА И ФОРМИРОВАНИЯ "НОВОЙ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ", "НОВЫХ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ФОРМ" прав человека не находит места. В этом параграфе есть все: и утверждение о "целесообразности оценки значимости прав человека в ретроспективе всей современной истории", процесс, который и называется автором "интерцивилизационным подходом к правам человека"; и мысль о том, что "сфера жизнедеятельности людей и их мировосприятие в совокупности" и определяется как "интерцивилизационный" подход; и убеждение в том, что "без интерцивилизационного подхода человечество может оказаться на пороге непоправимых глобальных ошибок в формировании концепции прав человека нового века"; и заключение о том, что поскольку международные механизмы прав человека есть результат "деятельности представителей всех цивилизаций, то вся совокупность должна входить в будущие интерцивилизационные стандарты"… Да. Это только лишь подходы. Подходы с очень ДАЛЕКИМ ПРИБЛИЖЕНИЕМ к истинам определения "НОВЫХ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ФОРМ" прав человека.

Очевидно, чувствуя эту основную недостаточность всей работы, в краткой аннотации к последней, четвертой главе, автор уже не говорит, что исследует как ОБЪЕКТ "трансформацию принципа универсализма прав человека в НОВЫЕ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ФОРМЫ", а лишь очень скромно замечает, что в ней "НАМЕЧЕНЫ ОРИЕНТИРЫ формирования интерцивилизационной концепции прав человека на основе использования достижений АТЛАНТИЧЕСКОЙ И ТИХООКЕАНСКОЙ цивилизационных доктрин" (выделено мною. — Л. Е.). Лишь ОРИЕНТИРЫ. И НЕ БОЛЕЕ.

Каковы же эти ОРИЕНТИРЫ? Менее чем на одной странице текста они выглядят следующим образом. Азиатский выбор во всех исследованиях связывается с ценностными параметрами прав человека атлантической цивилизации. Первый ориентир. В то же время азиатский выбор основывается на ценностях гармонии жизни, социального баланса как альтернативе западному хаосу. Второй ориентир. Для гармонии личности, по убежденности азиатов, более важным является ценностный интерес общины, чем агрессивный индивидуализм американского типа, который всегда находится в противоречии с общинными гуманитарными ценностями. Третий ориентир. Либеральная демократия не является достижением исключительно атлантической цивилизации. Четвертый ориентир. Как говорится, не богато. И возникает вопрос: стоило ли мучиться, чтобы для открытия миру такого "ориентировочного знания" писать сто восемьдесят с лишним страниц текста? Примечательно, что, начиная со второй главы, проблема "интерцивилизационных форм и концепций" все реже появляется на страницах книги, в ее заключении она даже не упоминается.

Может быть, автор достигает высокого качества исследования в области, объявленной в названии книги? Права человека в мировой политике — интереснейшая проблема. Но такая постановка вопроса требует, во-первых, как минимум, введения в анализ материалов о позициях СССР, России, республик, ушедших из СССР. До их ухода в "параде суверенитетов" и после него. Плюс, конечно, Азия, Африка, арабский мир. И безусловно, Западная Европа. Другие регионы, претендующие на роль цивилизаций. Однако анализ в работе сосредоточен, как уже говорилось, в сущности, на одной стране мира и ее политике, ее политических деятелях и ученых. При этом следует отметить журналистски описательный, а не научный, аналитический характер тех частей работы, которые посвящены в основном международной политике и международным отношениям.

Во-вторых, в этой постановке вопроса должны играть роль первой скрипки сами ПРАВА ЧЕЛОВЕКА, АНАЛИЗ ОТНОШЕНИЯ К НИМ различных "полюсов" и "полярностей" мировой политики, анализ их роли в международных отношениях. Скажем, через проблему права народов на самоопределение. Проблему, которая в одном ряду с правом государств на политическое, национальное единство и территориальную целостность рождает антагонистические противоречия, явившиеся в последнее десятилетие ХХ века главными в мировой политике ведущих держав мира: Балканы и Северный Кавказ, если говорить только о Европе. Глубокий, всесторонний анализ этой проблемы, ее НЕРЕШЕННОСТИ БОЛЬШОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКОЙ, БОЛЬШИМ МЕЖДУНАРОДНЫМ ПРАВОМ И БОЛЬШОЙ СОЦИАЛЬНОЙ НАУКОЙ — благодатнейшее поле для исследования. Но дело в том, что права человека в мировой политике книга НЕ ИССЛЕДУЕТ, а лишь НАЗЫВАЕТ. Скажем, проблема "поколений прав человека". Ей посвящен целый параграф. Но она здесь подается КАК ТАКОВАЯ. Вне связи И С ПОИСКОМ НОВЫХ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ФОРМ И КОНЦЕПЦИЙ, И С МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКОЙ. Без серьезного разговора о ее "ИМПЛЕМЕНТАРНОМ ПРИМЕНЕНИИ В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ", что было обещано в аннотации к первой главе.

Таким образом, ни проблема поиска и формирования НОВЫХ ИНТЕРЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ФОРМ И КОНЦЕПЦИЙ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, НИ ПРОБЛЕМА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКЕ не раскрыты. Однако книгу можно было бы "спасти", дав ей соответствующее тексту название. Скажем, "Права человека в международной политике США". Спасти при условии, конечно, "преодоления" плохо отредактированного и очень часто плохо стыкованного логически собрания аннотированных переводов с английского путем самостоятельного анализа материалов и введения в него единого концептуального стержня.

Язык автора неизменно вызывает вопросы: то ли работа написана иностранцем, то ли мы действительно имеем дело с плохо отредактированным собранием аннотированных переводов из различных источников? В ЭТОМ И ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ГЛАВНАЯ УЩЕРБНОСТЬ АНАЛИЗИРУЕМОГО ТРУДА. Чужие, "не наши" концептуальные подходы, трактовки, отношения к проблемам, характеристики лишь укрепляют в данном мнении. Общий вывод: и эта работа тоже не продвигает общество к формированию науки прав человека. А жаль, ведь могла бы получиться, не поторопись автор издать, в сущности, первый черновик возможной книги, хорошая работа.

Кроме того, продвижению в направлении формирования науки прав человека серьезно мешает нерешенность многих общих, коренных научно-организационных, организационно-образовательных вопросов. Для активизации и завершения становления науки прав человека необходимо уже сегодня учреждение специализированных отделов, кафедр, исследовательских институтов и центров. Уже сегодня в Беларуси достаточно кадров, чтобы создать крупный научный центр по изучению проблем прав человека. Уже сегодня в Беларуси имеются все необходимые условия, чтобы в ведущих университетах и специализированных юридических вузах создать кафедры прав человека. В этом плане вызывает большое удовлетворение установка Министерства образования Беларуси о целесообразности создания в вузах республики таких кафедр. Необходимо, чтобы белорусская Высшая аттестационная комиссия включила проблемы прав человека и права прав человека как самостоятельные дисциплины для защиты диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора наук. Необходимо, наконец, чтобы наши библиографы избавили эту область знания от ее полной зависимости от других социальных и гуманитарных наук и предоставили ей полный "суверенитет" в своих материалах и разработках. Это, кстати, обеспечило бы дальнейшее исследование проблемы.

Учитывая теоретическую недостаточность ряда изданных за последнее пятилетие белорусских работ в области прав человека, следовало бы посоветовать всем издательствам, выпускающим подобную литературу в свет, направлять их на рецензирование туда, где этими проблемами занимаются ПРОФЕССИОНАЛЬНО. Такими организациями являются сегодня Институт государства и права и Аналитический центр Национальной академии наук, кафедра международного права Белорусского государственного университета, Белорусский институт правоведения.

Сказанное выше говорит о том, что какие бы претензии мы ни предъявляли к самим себе и ко многим другим лицам и организациям, имеются все основания сделать вывод, что сегодня мы являемся свидетелями и участниками бурного развития знания о правах человека и социальных групп, знания о человеке, гражданине, обществе, знания о народах, нациях и расах. А это значит, что мы являемся свидетелями и творцами процесса активной гуманизации государств и общества, активной гуманитаризации науки и образования, активной суверенизации человека и гражданина.

Вместе с тем, как сегодня мы должны ответить на вопрос, сформировалась ли область знания прав человека как наука, как наука прав человека? Ответ И УЖЕ, И ЕЩЕ не может быть однозначным. Сказать НЕТ — это УЖЕ не соответствует действительности. Сказать ДА — это ЕЩЕ не совсем соответствует действительности. Думается, мы будем на пороге истины, если ответим: права человека — это несколько хаотично, но быстро развивающаяся область знания, беременная наукой прав человека. Рождение новой социально-гуманитарной науки мы ожидаем в первом десятилетии третьего тысячелетия.

Какой она представляется нам? Это будет МЕЖДИСЦИПЛИНАРНАЯ наука, на которую не могут претендовать по отдельности ни философия, ни право, ни политология, ни культурология, ни этика, ни политическая экономия, ни другие социальные и гуманитарные науки. Это будет МЕЖДИСЦИПЛИНАРНАЯ наука, но НАУКА СО СВОИМ СПЕЦИФИЧЕСКИМ ПРЕДМЕТОМ, СО СВОИМИ СЛОЖНЫМИ И ПОДВИЖНЫМИ СТРУКТУРОЙ И СОДЕРЖАНИЕМ, СУГУБО ЕЙ ПРИСУЩИМ КОНЦЕПТУАЛЬНЫМ АППАРАТОМ, СВОИМИ ПРИНЦИПАМИ И ЗАКОНАМИ, СВОЕЙ ВНУТРЕННЕЙ ЛОГИКОЙ. Все эти признаки зрелой науки разрозненными, логически неувязанными между собой элементами уже сегодня имеют место в наших знаниях о правах человека. Но, чтобы знание приобрело статус науки, эти разрозненные элементы необходимо замкнуть в строгой, логически корректной и адекватной системе.

Для этого нам, ученым, посвятившим себя изучению этой благороднейшей и сложнейшей проблемы, пронизывающей весь космос бытия рода homo sapiens, следует в ближайшие годы расшифровать целый ряд конкретных проблем. До сих пор, на наш взгляд, мы не до конца разобрались, что есть внутренняя СУЩНОСТЬ, СОДЕРЖАНИЕ И СТРУКТУРА феномена прав человека. Какова их внутренняя диалектика. Наши трактовки этих стратегических вопросов зачастую неубедительны и метафизично плоски. Представляются пока неудовлетворительными и научно некорректными имеющие хождение ТРАКТОВКИ ПРИРОДЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, ДИАЛЕКТИКИ ПРАВ И ОБЯЗАННОСТЕЙ, УТВЕРЖДЕНИЯ О НАЛИЧИИ СУГУБО ИНДИВИДУАЛЬНЫХ И СУГУБО КОЛЛЕКТИВНЫХ ПРАВ. Много еще нерешенных деталей в трактовке КЛАССИФИКАЦИИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА. Совсем не разработана проблема ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА — ОТ ОСОЗНАНИЯ И ФОРМУЛИРОВКИ ДО ИХ РЕАЛИЗАЦИИ. Это создает впечатление, что, например, гарантирование прав человека в актах национального права — это уже и есть высший предел их прогрессивного становления и развития. Но это далеко не так. Ибо если такое суждение, такая практика верны, то есть опасность, что подавляющая часть прав человека может быть, как говорили древние римляне, NUDUMS JUS — голыми правами, пустыми правами. Много вопросов вызывает уровень концептуальной разработанности ПРАВ ЧЕЛОВЕКА НА ЖИЗНЬ, ПРАВА НАРОДОВ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ, ПОНЯТИЕ ПРАВА НА УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ.

Так, в основополагающих документах ООН ПРАВО НАРОДОВ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ входит в неразрешимое цивилизованным образом противоречие с ПРАВОМ ГОСУДАРСТВ, НАРОДОВ, НАЦИЙ НА НАЦИОНАЛЬНОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО И ТЕРРИТОРИАЛЬНУЮ ЦЕЛОСТНОСТЬ. Фактически в этих документах уже заложена идея предпочтения права на единство и территориальную целостность ДАВНО СЛОЖИВШИХСЯ имперских государств и народов по сравнению с ПРАВОМ НА СВОБОДУ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ малых народов, стремящихся СЕГОДНЯ к свободе и независимости. И это несмотря на имеющий место в разработках ООН принцип равенства всех прав и равенства прав больших и малых нардов. Не здесь ли истоки форсируемой в последние годы западными политиками и дипломатами стран — членов ООН идеи "ограниченного суверенитета", "ограниченного принципа невмешательства во внутренние дела"? Не здесь ли истоки концепции и политики некоторых стран — членов ООН так называемых "гуманитарного вмешательства" и "гуманитарной интервенции", на счету которых уже сегодня немало преступлений против прав человека и народов? Не здесь ли основной источник политики "двойных стандартов"?

К сожалению, таких неудовлетворительно и некорректно разработанных проблем в области знания о правах человека еще достаточно много. Данная ситуация требует вывода: совершенно очевидно, что СТАНОВЛЕНИЕ НАУКИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА УПИРАЕТСЯ СЕГОДНЯ В СТЕПЕНЬ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ РАЗРАБОТАННОСТИ ЭТОЙ ОБЛАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЗНАНИЯ.

1 Les dimensions internationales des droits de l’homme. Unesco, 1978.
2 Ibid. P. VIII.
3 Котляр И. И. Права человека. Современные представления и механизмы защиты. Брест, 1996; Права человека. Брест, 1996; Права человека. Брест, 1998; Права человека в современной Беларуси. Мн., 1999.
4 Белякович Н. Н. Права и свободы человека. Мн., 2001; Бубен С. С., Процька Т. С. Правы чалавека. Мн., 2001; Малевич Ю. И. Права человека в мировой политике (вторая половина ХХ века). Мн., 2001; Смагина Л. И. Права ребенка: теория и методика. Мн., 2001.
5 Котляр И. И. Права человека. Современные представления и механизмы защиты. Брест, 1996; Права человека. Мн., 1996; Права человека. Брест, 1998; Права человека в современной Беларуси. Мн., 1999.
6 Белякович Н. Н. Права и свободы человека. Мн., 2001.
7 Малевич Ю. И. Права человека в мировой политике (вторая половина ХХ века). Мн., 2001.


Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Сообщество

  • (029) 3222740
  • Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
© 2024 Международное общественное объединение «Развитие». All Rights Reserved.