Белорусский журнал международного права и международных отношений 2004 — № 2

международные отношения

Позиции государств — членов Европейского Союза в отношении расширения ЕС на Восток

Татьяна Воротницкая

Воротницкая Татьяна Викторовна — аспирантка кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Вопрос расширения ЕС неразделимо связан с вопросом углубления данной организации. До 1990-х гг. Европейский союз в своей практике следовал принципу: "Сначала углубление, затем расширение". В начале 1990-х гг. после подписания Маастрихтского договора ЕС вышел на качественно новый этап интеграции, который совпал с коренными изменениями в ЦВЕ, требовавшими незамедлительного реагирования. Вопрос очередности и соотношения процессов углубления и расширения приобрел жаркую дискуссию внутри ЕС. Немецкий исследователь Вольфганг Весселс (Wolfgang Wessels) различает в своих исследованиях четыре "школы" внутри ЕС, каждая из которых или придерживается одной из двух опций — "расширение" или "углубление" или высказывается за их одновременную реализацию¹. Эти четыре "школы" соответствуют реальным позициям важнейших членов ЕС — Великобритании, Германии и Франции. В данной статье, ввиду их основополагающего значения, будут рассмотрены позиции только трех вышеназванных стран по вопросу расширения и/или углубления. Позиции остальных государств — членов ЕС совпадают с представлениями одной из "школ" и могут быть приравнены к точке зрения Великобритании, Франции или Германии.

Первая школа, согласно Весселсу, считает приоритетным расширение Европейского союза. Такая позиция основывается на следующих аргументах. Во-первых, после изменений, произошедших в Центральной и Восточной Европе, должен быть использован шанс для преодоления разделения континента на два лагеря, так называемого состояния "Европы после Ялты". Подсчеты потерь-приобретений, указывающие на финансовую и институционально-политическую цену, которую, без сомнений, придется заплатить за быстрый прием стран ЦВЕ, являются проявлением западноевропейского эгоизма. Принадлежность к Западной Европе после 1945 г. является не заслугой членов ЕС, а только исторической случайностью².

Во-вторых, быстрый прием в ЕС будет содействовать стабилизации экономических и политических трансформационных процессов в ЦВЕ. ЕС обладает значительной организационной силой и способностью воздействовать на внутриполитическое развитие данных стран. Это должно обеспечить невозможность возврата к ксенофобии, авторитаризму, политическому и экономическому отставанию³. В-третьих, отвергается возможность продолжения процесса углубления до расширения вследствие того, что дальнейшее углубление, с одной стороны, усилит "непрозрачность" функционирования и процедур ЕС для стран-кандидатов, а с другой стороны, увеличит фактический объем требований для последующего вступления, так как будет постоянно возрастать объем общесоюзного законодательства ЕС, который нужно будет имплементировать странам-кандидатам⁴.

Такой позиции придерживается Великобритания⁵. Однако в научной литературе ставится под сомнение "настоящее чувство ответственности" за единение Европы, которое пытаются продемонстрировать британцы⁶. Так, быстрое расширение ЕС сделает намного труднее или даже недоступным в краткосрочной перспективе достижение политической цели интеграции в виде наднационального федерального Европейского союза .

Великобритания не является сторонницей федералистской концепции интеграции, и это в значительной степени определяет европейский интеграционный процесс. Британское руководство придерживается модели "функциональной" Европы, согласно которой "проведение общих политик приемлемо только тогда, когда это приносит реальную общую пользу"⁸.

Необходимо выделить следующие особенности европейской политики Великобритании. Прежде всего, вступление в ЕС в 1973 г. представляло для Лондона "нежелательную необходимость": "для Великобритании членство в ЕС означало признание потери своей особой роли, основанной на международном значении, торговых отношениях с империей, а также на политических особых отношениях с Соединенными Штатами Америки"⁹. Решение присоединиться к ЕС было продиктовано стремлением Лондона "препятствовать созданию доминирующего центра силы на континенте с целью предотвратить собственную политическую маргинализацию"¹⁰.

Второй причиной британского скепсиса по отношению к федерализму является то, что британцы идентифицируют себя с "нацией государств". Потеря власти национальным парламентом затрагивает суть конституционно-политического самосознания британцев. Британский парламент является центральным символом британской национальной идентичности¹¹. Кроме того, понятие "federal" в английском языке не соответствует, в частности, значению "fцderal" в немецком, а обозначает, прежде всего, "централизованный"¹². В случае реализации концепции "федеративной Европы" будет подвергнут ограничению суверенитет парламента и поставлено под вопрос содержание национальной идентичности. Согласно все более распространяющимся опасениям в кругу политической элиты Великобритании, в "централизованном" Европейском союзе будет полностью доминировать сильнейшее государство — и этим государством является не Великобритания, а Германия¹³.

Будучи не заинтересованным в дальнейшем углублении ЕС, британское руководство с начала 1990-х гг. высказывается за постепенное расширение ЕС. Очевидно, что просто номинальный рост количества членов ЕС усложнит нахождение консенсуса по спорным вопросам в Совете министров, если сферы применения принципа принятия решений большинством голосов не будут расширены. Одновременно следует учитывать, что процессы углубления ЕС могут быть приостановлены только в том случае, если страны-кандидаты не примкнут к "федералистскому лагерю", т. е. будут близки к позиции Великобритании. В действительности такое предположение имело (в случае со странами — кандидатами ЕАСТ) и имеет (в отношении стран — кандидатов ЦВЕ) определенные основания. Так, государства ЦВЕ, которые недавно вышли из-под опеки Советского Союза, не будут стремиться подчиниться снова "диктатуре" решающего органа вне своего государства (проблема "юного" суверенитета)¹⁴.

Таким образом, Великобритания попытается использовать предстоящее расширение для реализации своих интересов в европейской политике по формуле "расширение вместо углубления". С помощью такой линии британская европейская политика при определенных внешних обстоятельствах, к которым в первую очередь относятся возможные кризисные обострения экономической и политической ситуации в Центральной и Восточной Европе, требующие увеличения потребности в реагировании со стороны ЕС, сможет играть активную роль в ЕС и вынудит уйти в оборону сторонников более сильной внутренней консолидации ЕС.

Одновременно необходимо констатировать некоторое изменение позиции Великобритании после прихода к власти в 1997 г. лейбористов во главе с Тони Блэром. Правительством лейбористов была поставлена цель сделать Великобританию центром Европы. Таким образом, Европейский союз перестал восприниматься Великобританией как угроза¹⁵. При этом расширение ЕС на Восток должно было служить средством достижения безопасности и политической стабильности в Европе, а также возможностью увеличения торговли.

Вторая "школа" объединяет сторонников приоритетности углубления интеграции в рамках ЕС, которыми являются, прежде всего, представители институтов ЕС и отдельных крупных государств — членов ЕС (Франции и Испании)¹⁶.

Представители данной "школы" утверждают, что интересам как членов ЕС, так и стран-кандидатов в большей степени отвечало бы не расширение Европейского союза, а превращение его в структуру сильную, политически и экономически, в рамках существующих границ. Европейский союз не сможет выполнить возложенные на него надежды "стабилизирующего якоря", если в него вступят страны, уровень экономического и политического развития которых в целом ниже, чем у стран — членов ЕС, что не будет способствовать "качественному прыжку" углубления ЕС. Страны ЦВЕ извлекут больше пользы, если Европейский союз будет их поддерживать в рамках уже испытанных инструментов (ФАРЕ, Европейские соглашения). В этом случае может быть достигнут так называемый "эффект перелива" (spill-over-effect), который затронет государства-соседи. Только таким образом можно предотвратить то, что экономическая неоднородность членов ЕС приведет к тому, что Европа больше не сможет конкурировать с США и Японией на международном рынке¹⁷.

Такой позиции в начале 1990-х гг. придерживалась Франция¹⁸. Еще в конце 1989 г. президент Франции Франсуа Миттеран предложил план "Европейской конфедерации"¹⁹. Конфедерация не предусматривала наличия единственной ведущей общеевропейской организации, а должна была формироваться поэтапно: "Западноевропейское сообщество (ЕС) должно было иметь только собственную идентичность, параллельно должна была быть создана конфедерация с участием стран ЦВЕ". Предполагалось "объединение данных двух образований, однако только минимум через десятилетний период, который потребуется для подготовки экономик стран ЦВЕ к конкуренции на едином европейском рынке"²⁰. План потерпел неудачу уже в 1991 г., так как не вызвал поддержки ни в странах ЦВЕ, ни в Германии²¹. Этот план продемонстрировал сдержанность Франции в отношении быстрого приема стран ЦВЕ в ЕС. Такая позиция, хотя и в более мягкой форме, до сих пор находит отражение в европейской политике Франции.

Для Франции, вышедшей из Второй мировой войны в качестве страны-победительницы, важным мотивом для участия в европейской интеграции был и остается вышестоящий интерес: не допустить гегемонии Германии в Европе и одновременно с помощью экономической поддержки со стороны ЕС вернуть исторически принадлежащую Франции роль мировой державы²². С помощью подписания Маастрихтского договора 7 февраля 1992 г. Франция добилась более тесного "привязывания" Германии к Европейскому союзу. В то же время усилилось давление на Францию в вопросе расширения ЕС на Восток. В Париже опасаются, что Германия извлечет пользу от расширения и сможет еще сильнее упрочить свое положение в ЕС, причем за счет Франции. Сама Франция не имеет далеко идущих интересов в ЦВЕ, так как ни одна из стран-кандидатов не граничит с Францией и не имеет с ней тесных экономических и культурных связей²³.

При этом очевидной является нежелательная для Франции тенденция, которая наблюдается с момента расширения ЕС за счет стран ЕАСТ и которая противоречит французским интересам в европейской политике: смещение экономического и, вследствие этого, политического центра притяжения на северо-восток. Неоспоримая роль лидера в такого рода измененном ЕС в географическом измерении и балансе сил будет принадлежать Германии²⁴. Париж же, который рассматривается как традиционный партнер "южного блока", географически будет оттеснен на "периферию" и потеряет значительную часть своего влияния²⁵.

Несмотря на то, что для Франции расширение ЕС ни с точки зрения сдерживания Германии, ни с точки зрения стремления Франции к гегемонии в Европе не было желаемым, французское правительство начиная с 1994 г. не могло дальше противостоять приему стран ЦВЕ в ЕС в среднесрочной перспективе. Как это ни парадоксально, причины для изменения позиции были такими же: обязательное стремление удержания, контроля над Германией²⁶.

Франция избрала двойную стратегию минимизации ущерба. В первую очередь, в формировании стратегии ЕС в отношении третьих стран Франция стремилась реализовать свои интересы. Так, необходимо отметить предпринятую Парижем попытку немного ослабить давление расширения на Восток, оказываемое на ЕС, с помощью разработки концепции и принятия мер для достижения стабилизирующих эффектов в ЦВЕ и тем самым уменьшить потребность в действиях со стороны ЕС²⁷. В качестве примера таких действий можно назвать план "Европейского пакта стабильности", представленный в июне 1993 г. членам ЕС премьер-министром Франции Эдуаром Балладюром (Edouard Balladur)и подписанный 20 марта 1995 г. всеми членами ОБСЕ²⁸. Данный план подразумевал заключение соглашений между странами ЦВЕ, которые гарантировали бы нерушимость границ и соблюдение прав национальных меньшинств. Таким образом ЕС стремился избежать повторения кризиса в Югославии в начале 1990-х гг.²⁹

Дополнительно к этому французская дипломатия усилила свои старания по расширению и интенсификации средиземноморской политики ЕС. Очевидным является тот факт, что Франция в силу своего географического положения заинтересована в беспрепятственных и выгодных торговых отношениях, а также в политической и экономической стабильности в южных и восточных средиземноморских государствах. В то же время можно предположить, что Франция через усиление сотрудничества со средиземноморскими странами хотела бы увеличить свою роль гегемона на юге. Смещение на северо-восток, которого опасается Париж, получило бы, таким образом, юго-восточный противоположный полюс. Франция составляла бы вместе со странами Магриба основу для политической и экономической стабильности всего ЕС и смогла бы продолжать играть ведущую роль в Европе³⁰.

На внутриполитическом уровне ЕС Франция стремится сохранить такую систему взаимосвязей, которая могла бы быть контролируема ею и после расширения на Восток.

Тем не менее данная стратегия неоднозначно воспринимается французской политической элитой. Как и британцы, французы считают себя "нацией государств", а не "нацией культур". Углубление интеграции в рамках ЕС неизбежно расширит сферы применения принципа наднациональности. В связи с этим проблема будущего устройства Европы и одновременно сохранения суверенитета, национальной идентичности является важнейшей составляющей политических дискуссий во Франции³¹. С одной стороны, Франция не является сторонницей интенсификации процессов углубления в ЕС, с другой стороны, углубление интеграции будет способствовать осуществляемой Францией политике сдерживания и контроля Германии³². В этом заключается парадокс европейской политики Франции в 1990—2003 гг. Поэтому французские предложения по будущему развитию ЕС представляют собой минимальные варианты стратегии углубления. Примером тому может служить предложенная в августе 1994 г. премьер-министром Франции Эдуаром Балладюром модель "Европа концентрических кругов"³³. Согласно данной модели признается важность и необходимость расширения ЕС на Восток, укрепляется сотрудничество и взаимодействие внутри ЕС, однако не предполагается создание федеральных структур, фаворизируемых Германией, что позволит сохранить национальный суверенитет.

Представители третьей "школы", согласно Весселсу, считают углубление ЕС тем процессом, который впоследствии обеспечит качество расширения, которое не допустит "размывания" успехов интеграции. Отличие данной "школы" от "школы", провозглашающей "углубление перед расширением", состоит прежде всего в том, что углубление интеграции в рамках ЕС должно осуществляться постоянно, ориентируясь при этом в значительной степени на расширение. Таким образом, углубление не представляет собой самоцель, а является средством для проведения расширения³⁴.

Расширение ЕС является желаемым событием, которое должно произойти в краткосрочной перспективе. Однако подчеркивается недостаточная гибкость и неэффективность институциональной структуры ЕС и процесса принятия решений, что не позволит ЕС справиться с немедленным приемом новых членов без снижения функциональной способности, обеспечивающей разрешение возникающих проблем.

Эта дилемма между расширением и необходимостью углубления может быть решена посредством разработки такой стратегии углубления, целью которой было бы будущее расширение. Одновременно данная стратегия должна быть транспарентна для стран-кандидатов, чтобы те смогли готовиться к вступлению, и дополнена отдельной стратегией расширения³⁵.

Главной сторонницей данной "школы" является Германия, которая подобным образом старается разрешить возникшую двойную дилемму немецкой внешней политики после объединения Германии в 1990 г. Первая дилемма — привнесенная извне — состоит в том, что, с одной стороны, соседи объединенной Германии выражают опасения по поводу того, что она будет стремиться к гегемонии внутри ЕС или выйдет из Европейского союза и изберет снова "немецкий особый путь", а, с другой стороны, сам Берлин после объединения стремится к активизации своей внешнеполитической роли³⁶.

Вторая дилемма — внутренняя — состоит в том, что Германия, хотя и отрицает "национальный путь в одиночку", однако хочет вести внешнюю политику, ориентирующуюся на свои интересы и ценности. Немецкая позиция по вопросу углубления и/или расширения ЕС является результатом сложного переплетения национального самоопределения и позиций других государств, готовности учитывать ожидания других европейских государств, соответствовать возросшей ответственности за общеевропейское развитие — и одновременно стремлением использовать для реализации собственных интересов расширенное в связи с объединением Германии игровое пространство³⁷.

Расширение ЕС на Восток находится в сфере интересов Германии. ФРГ не только поддерживает очень тесные экономические отношения со странами ЦВЕ, что связано с давней традицией культурного, политического и социального сотрудничества с государствами на ее восточной границе, но и может оказаться главным "носителем страданий", если Восточная Европа окажется в ситуации политической нестабильности и продолжительного экономического кризиса с ожидаемыми последствиями (потоки миграции на Запад и т. д.)³⁸.

Для Германии характерно также чувство исторической ответственности перед странами ЦВЕ в их интеграции в общеевропейские процессы. Германия, как государство-правопреемник "третьего рейха", несет в себе специфическое чувство вины³⁹.

Кроме прямой поддержки расширения ЕС на Восток Германия использовала также косвенный инструмент, чтобы ускорить прием стран ЦВЕ в ЕС. Приветствуя расширение ЕС за счет стран ЕАСТ, ФРГ старалась усилить внутри ЕС лагерь тех государств, которые были бы тоже позитивно настроены в отношении расширения ЕС на Восток⁴⁰. Три государства, вступившие в ЕС 1 января 1995 г. (Австрия, Швеция и Финляндия), в силу их географического положения были, как и Германия, заинтересованы в политической стабильности и экономическом процветании в ЦВЕ. Кроме того, Австрия, Швеция и Финляндия внесли значительный вклад в финансовую консолидацию ЕС, что способствовало снижению опасений в отношении финансовых последствий для ЕС расширения за счет стран ЦВЕ⁴¹.

Германия одинаково заинтересована и в расширении, и в углублении ЕС. Бывший бундесканцлер ФРГ Гельмут Коль признал в 1994 г., что "целью немецкой европейской политики была и остается федеральная Европа"⁴². Одной из причин такой позиции является ставшая острой после объединения Германии необходимость "подтвердить неизменную приверженность Германии к европейской интеграции"⁴³.

Германия высказывает заинтересованность в развитии ЕС, которое выходило бы за рамки только экономического сотрудничества в рамках Внутреннего рынка. Так, фактор миграционных потоков в Западную Европу, сосредоточенных в большинстве своем на Германии, делает необходимыми разработку в области юстиции и внутренней политики соответствующего плана координация миграционной политики и политики предоставления политического убежища.

В области внешней политики Германия также во многом зависит от ЕС, поскольку не сможет без поддержки партнеров по ЕС достигнуть поставленной перед собой амбициозной цели стабилизации в ЦВЕ. Подобную задачу уже только по финансовым соображениям нельзя реализовать в одиночку⁴⁴. Одновременно немецкая внешняя политика нуждается в легитимизации посредством включения в функционирующую эффективную общую внешнюю политику и политику безопасности ЕС (ОВППБ). Недовольство, которое вызвало в ЕС быстрое признание со стороны Германии независимости Словении и Хорватии, ясно показало, что немецкая внешняя политика еще не до конца избавилась от тени национал-социалистического прошлого в глазах западных европейцев⁴⁵. Тем более, что страны ЦВЕ не стремятся попасть под сильное немецкое влияние без "гарантий" определенного контроля ЕС над Германией.

Сохранение статус-кво в уровне интеграции также не находится в сфере интересов Германии, так как оно угрожает дальнейшему существованию ЕС при условии осуществления дальнейших шагов по расширению. Немецкие политики и исследователи высказываются за устранение дефицита демократии и транспарентности институтов ЕС⁴⁶. Таким образом, с одной стороны, повысится легитимность и сплоченность внутри ЕС, а с другой стороны, может быть осуществлено желаемое расширение ЕС на Восток без снижения эффективности деятельности ЕС.

Что касается отношения к расширению остальных стран — членов ЕС, то позиции Великобритании придерживается Дания. Страны Бенилюкса, Италия, а также Финляндия, Швеция и Австрия в основном разделяют позицию Германии. Так называемые "страны сплочения", к которым относятся Ирландия, Греция, Испания и Португалия, в большей степени склоняются к точке зрения Франции. Однако аргументация такой позиции у данных стран несколько отличается от аргументации Франции и объясняется нежеланием терять получаемую ими финансовую поддержку со стороны ЕС в пользу новых членов из стран ЦВЕ⁴⁷.

В заключение будут рассмотрены три примера моделей интеграции, которые позволяют, исходя из принципа синхронного прогресса всех членов ЕС, одновременно реализовать углубление и расширение ЕС. Множество предложенных моделей начиная с 1994 г. привели к определенной проблеме в терминологии. Автор использует выражение "дифференцированная интеграция" для обозначения совокупности соответствующих моделей, понимая под этим термином временное или продолжительное состояние различного интеграционного уровня внутри ЕС и рассматривая как возможность проведения процессов углубления западноевропейской интеграции и, параллельно, расширения, в данном случае за счет стран ЦВЕ.

Необходимо выделить пять подходов, такие, как: одновременное развитие многих организаций; частичное членство; модель "гибкой Европы"; модель "Европы концентрических кругов" и модель "Европы ядра". Первый подход предполагает "одновременное развитие многих организаций" и не возлагает ответственность за интеграцию стран ЦВЕ в общеевропейские структуры только на ЕС, а распределяет ответственность в равной степени на разные организации (Совет Европы, ОБСЕ)⁴⁸. Главными примерами реализации такого подхода являются уже упомянутый план Миттерана "Европейская конфедерация", а также деятельность субрегиональной организации Центрально-Европейской инициативы (ЦЕИ). ЦЕИ была создана Австрией, Италией, Венгрией и Югославией в 1989 г. как "Дунайско-Адриатическая группа" с целью сотрудничества в политической и экономической областях⁴⁹. На данный момент членами ЦЕИ являются многие страны ЦВЕ, а также некоторые страны СНГ, в том числе и Беларусь. Принимая во внимание тот факт, что обе модели по разным причинам больше не играют значительную роль в актуальных дебатах, их подробное описание считается нецелесообразным.

Вторым подходом является так называемое "affiliated membership", предусматривающее участие ассоциированных с ЕС государств в определенных процедурах и мероприятиях ЕС, "которые преимущественно не относятся к основному ядру компетенций и деятельности организации"⁵⁰. Примером такого частичного членства для стран ЦВЕ является предоставленная согласно решениям Совета министров ЕС "Общие дела" от 7 мая 1994 г. возможность присоединиться к "совместным акциям" в рамках ОВППБ. Автор рассматривает такие шаги все же как элемент всеобъемлющей стратегии сближения, которая была принята на саммите ЕС в декабре 1994 г. в Эссене.

Более подробно будут рассмотрены три модели дифференцированной интеграции: разработанная бывшим премьер-министром Франции Эдуаром Балладюром "Европа концентрических кругов", представленная немецкой фракцией бундестага ХДС/ХСС модель "Европы ядра", а также предлагаемая Великобританией модель "гибкой Европы". Для выделения общего и особенного в трех моделях каждая из них будет проанализирована с точки зрения следующих параметров: обоснование необходимости дифференцированной интеграции; предлагаемая структура дифференцированно интегрированной Европы; определение перспектив интеграции ЕС с точки зрения каждой модели.

Определение роли расширения ЕС на Восток в политике ЕС выступает одним из главных отличительных признаков данных моделей. Так, самую важную роль расширение ЕС играет в обосновании модели "Европы ядра" (часто называемой "Документом Шойбле-Ламерса"), представленной 1 сентября 1994 г. фракцией ХДС/ХСС немецкого бундестага⁵¹. Данная модель интеграции представляла возможным сначала принятие стран Вышеградской группы и, возможно, Словении "примерно к 2000 году", допускала каждый последующий шаг в углублении ЕС только в тесном контексте запланированного расширения. К одним из главных целей реализации модели "Европы ядра" относятся также предотвращение угрожающего в связи с расширением "распада" ЕС на юго-западную группу во главе с Францией и северо-восточную под немецким руководством, а также принципиальное обеспечение "крепкой привязки" Германии к ЕС⁵².

Две другие модели — "Европа концентрических кругов" и "гибкая Европа" — не указывали сроки расширения и использовали принцип дифференцированной интеграции для разрешения кризиса легитимности ЕС, дефицита демократии, потери национального суверенитета и т. д.⁵³

Различия в моделях проявляются также в вопросе устройства будущего дифференцированно интегрированного Европейского союза. "Документ Шойбле-Ламерса" предлагает образование "ядра Европы", которое должно состоять из Германии, Франции, стран Бенилюкса, возможно, Дании и Ирландии. Выбор этих государств ориентируется на способность выполнять критерии конвергенции, которые предусматривает Маастрихтский договор для третей ступени Экономического и Валютного союза (ЭВС). Названные страны обязаны не только тесно согласовывать свою финансовую, фискальную, бюджетную, социально-экономическую политику, но и в своих действиях больше ориентироваться на цели и задачи ЕС, чем другие члены ЕС, и более тесно сотрудничать, прежде всего в тех областях, которые дополнили Римские договоры Маастрихтским договором, в основном ОВППБ и сотрудничество в области юстиции и внутренней политики. Одновременно авторы подчеркивают принципиальную открытость этой основной группы по отношению ко всем членам ЕС, упоминаются Италия, Испания и Великобритания⁵⁴.

Согласно модели "Европы ядра" так называемое "проядро" должен составить тандем Франция — Германия, отношения которых должны развиваться в таком направлении, чтобы темы, являющиеся традиционно спорными между двумя странами (политика в области индустрии и сельского хозяйства, финансовая конституция ЕС, оборона), рассматривались в большей степени на взаимоприемлемой основе. При этом "группа ядра" не должна образовывать собственных институтов. Напротив, необходимо модифицировать Маастрихтский договор, так, чтобы изменения договора в дальнейшем не должны были приниматься единогласно. Результатом чего явилось бы то, что "число стран, которое еще надо определить, могло бы участвовать в новых общих политиках без того, чтобы другие страны, которые еще не могут или не хотят в этом участвовать, не могли этому препятствовать"⁵⁵.

Разработанная бывшим премьер-министром Франции Эдуаром Балладюром "Европа концентрических кругов" предусматривает три в разной степени интегрированных "круга" государств. Во внешнем круге находятся ассоциированные с ЕС страны, второй круг охватывает всех членов ЕС, и внутренний, третий, круг охватывает те государства, которые готовы к более тесному сотрудничеству в отдельных областях политики⁵⁶. Президент Франции Жак Ширак также придерживается этой модели, однако больше не упоминает внешний круг ассоциированных государств, а исходит из их предстоящего членства в ЕС⁵⁷.

Главным отличием этой модели от модели "Европы ядра" является то, что внутренний круг не состоит из постоянной команды определенных стран, их состав меняется в зависимости от областей сотрудничества. Таким образом, "круг" является скорее абстрактной моделью. Франция отвергает концепцию одного-единственного центрального ядра, которое должно быть образовано через членство в ЭВС. Франция полагает, что государства, которые не принимают участия в третьей ступени ЭВС, как Великобритания, могут успешно участвовать в усиленном сотрудничестве, например, в области обороны. Соответственно Жак Ширак не видит необходимости создавать новые институты и подчеркивает принципиальную возможность для всех членов ЕС участвовать в акциях внутреннего круга⁵⁸.

Модель "гибкой Европы", предложенная бывшим премьер-министром Великобритании Джоном Мейджером, в основном соответствует предложениям модели "Европы концентрических кругов" с тем лишь различием, что Мейджер категорически отвергает даже условное деление членов ЕС на определенные "круги". Мейджер не имеет ничего против возможности углубленного сотрудничества между отдельными государствами, но многократно подчеркивает, что это не должно привести к расколу Европы и продолжительному исключению тех стран, которые не хотят немедленно участвовать в усиленном сотрудничестве⁵⁹.

Рассмотрев данные три модели, можно констатировать, что они совпадают с основной позицией страны, представившей соответствующую модель, в отношении политической завершенности ЕС. Так, в модели "Европы ядра" явно прослеживаются федералистские тенденции. С помощью сужения круга участников Германия пытается осуществить то, что не удается реализовать на уровне всего ЕС, — создание федеративного государства Европы. На недопущение именно этого направлена французская модель "Европы концентрических кругов" и еще в большей степени британская модель "гибкой Европы". Как французы, так и британцы используют метод дифференцированной интеграции не для совместимости процессов расширения и углубления ЕС, а в первую очередь для того, чтобы препятствовать усилению федералистских тенденций внутри ЕС.

В целом можно констатировать, что степень положительного или отрицательного отношения к расширению на Восток среди стран — членов ЕС определяется совокупностью следующих факторов: экономическое положение и уровень финансирования из общего бюджета ЕС соответствующего члена ЕС; наличие общей границы и традиционных связей (исторических, экономических, культурных) со странами ЦВЕ; видение будущего Европы, конечной цели интеграционного процесса в рамках ЕС — так называемой политической завершенности ЕС.

При этом существует также мнение, что расширение ЕС на Восток — это скорее выбор политических партий, а не народов, как стран — членов ЕС, так и стран-кандидатов⁶⁰. Действительно, если сравнить результаты социологических опросов по каждой стране — члену ЕС, то можно констатировать, что позиция страны не всегда совпадает с позицией ее граждан. Так, по результатам опроса, проведенного в октябре 2003 г., т. е. уже после подписания ЕС договоров о вступлении с десятью странами-кандидатами, в целом только 61% граждан "старых" членов ЕС поддерживают расширение. При этом наиболее низкая поддержка отмечается в странах — основных сторонниках расширения: Великобритания — 56%, Германия — 56%. Самый низкий показатель у Франции — всего 47% (см. рисунок).

Развитие событий в Европе (возросшая сложность функционирования ЕС, отсутствие консенсуса по поводу Конституционного договора и принципиальные разногласия в вопросе политической завершенности ЕС) показывает, что Европейский союз после расширения на Восток, скорее всего, будет развиваться по пути дифференцированной интеграции. Остается сделать выбор модели интеграции. Наиболее вероятным является решение в пользу "Европы ядра" или "Европы концентрических кругов"; возможно также использование третьего, синтезированного варианта нескольких моделей.

 

 

Было опрошено 16 082 гражданина ЕС.
Источник: Europдische Kommission, Eurobarometer 60.1. Herbst 2003. S. 11. Pkt.4.1.

---

 

¹ Wessels W. Deepening Versus Widening? Debate on the Shape of EC-Europe in the Nineties // Wessels W., Engel C. (Hrsg.). The European Union in the 1990s — Ever Closer and Larger? Europдische Schriften des Instituts fьr Europдische Politik. Bd. 70. Bonn, 1993. S. 17—56.
² Ibid. S. 18.
³ Lippert B., Wessels W. Erweiterungskonzepte und Erweiterungsmцglichkeiten // Jakobeit C., Yenal A. (Hrsg.). Gesamteuropa, Analysen, Probleme und Entwicklungsperspektiven. Schriftenreihe. Bd. 317. Bonn: Bundeszentrale fьr politische Bildung. S. 443.
⁴ Ibid. S. 443.
⁵ See: Die neue Europadebatte: Leitbilder fьr das Europa der Zukunft / Hartmut Marthold fьr die europдische Bewegung Deutschland (Hrsg). Bonn: Europa Union Verlag, 2001. S. 241—242; Rede des britischen AuЯenministers, Douglas Hurd, gehalten am 1. Juli 1992 in Market Harborough (GroЯbritannien) (Auszьge) // Europa-Archiv. 1994. N 18. S. D529—532; Rede des britischen Premierministers, John Major, zur kьnftigen Gestalt Europas, gehalten an der Universitдt Leden (Niederlande) am 7. September 1994 (gekьrzt) // Europa-Archiv. 1994. N 18. S. D 547—552.
⁶ Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. Hamburg: Lit, 1996. S. 46.
⁷ К вопросу о вступлении Польши в ЕС // Компас. 2003. № 13. С. 45.
⁸ Rede des britischen Premierministers, John Major, zur kьnftigen Gestalt Europas. S. 552; Единая Европа: идея и практика / Отв. ред. М. М. Наринский. М., 1994. C. 252.
⁹ Volle A. Der mьhsame Weg GroЯbritanniens nach Europa // Kastendiek H., Rohe K., Volle A. (Hrsg.). Lдnderbericht GroЯbritannien. Geschichte Politik Wirtschaft Gesellschaft. Schriftenreihe. Bd. 327. Bonn: Bundeszentrale fьr politische Bildung, 1994. S. 386.
¹⁰ Wohin steuert Europa? Erwartungen zu Beginn der 90-er Jahre / Nцtzold J. (Hrsg.). Internationale Politik und Sicherheit. Bd. 93. Baden-Baden: Stiftung Wissenschaft und Politik Ebebhausen, 1995. S. 66.
¹¹ Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. S. 48.
¹² Volle A. Der mьhsame Weg GroЯbritanniens nach Europa. S. 384.
¹³ Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. S. 48. Marsh D. GroЯbritanien und Europa // Europдische Rundschau. 1993. N 3. S. 35—42.
¹⁴ Pradetto A. Europдisierung oder Renationalisierung? Osteuropa nach dem Ende des Ost-West-Konflikts // GlaeЯner G.-J., Sьhl K. (Hrsg.). Auf dem Weg nach Europa. Europдische Perspektiven nach dem Ende des Kommunismus. Opladen, 1994. S. 87.
¹⁵ An Opportunity, Not a Threat // Wall Street Journal. 1999. N 1. P. 6.
¹⁶ Lippert B., Wessels W. Erweiterungskonzepte und Erweiterungsmцglichkeiten // Jakobeit C., Yenal A. (Hrsg.). Gesamteuropa, Analysen, Probleme und Entwicklungsperspektiven. Schriftenreihe. Bd. 317. Bonn: Bundeszentrale fьr politische Bildung. S. 444—447.
¹⁷ Ibidem.
¹⁸ EU: Brüssel und die Mitglieder präzisieren ihre Positionen // Handelsblatt. 28.02.1996. N 42.
¹⁹ Перемены в Восточной Европе: международно-политические аспекты: Сб. ст. / Под общ. ред. Н. И. Капченко. М., 1991. C. 183—184.
²⁰ Weisenfeld E. Frankreich und Mitteleuropa — Der Plan fьr einen europдischen Stabilitдts-Pakt // Kolboom I., Weisenfeld E. (Hrsg.). Frankreich in Europa. Ein deutsch-franzцsischer Rundblick. Forschungsinstitut der Deutschen Geselschaft fьr Auswдrtige Politik e. V. Bonn, 1993. S. 174.
²¹ Ibid. S. 169, 172.
²² Brigot A. Frankreich und Europa // Aus Politik und Zeitgeschichte. Beilage zur Wochenzeitung Das Parlament. 1994. N B 42. S. 34.
²³ Ibid. S. 35.
²⁴ К вопросу о вступлении Польши в ЕС. С. 45.
²⁵ Wohin steuert Europa? Erwartungen zu Beginn der 90-er Jahre / Nцtzold J. (Hrsg.). Internationale Politik und Sicherheit. Bd. 93. Baden-Baden: Stiftung Wissenschaft und Politik Ebebhausen, 1995. S. 16.
²⁶ Deubner C. Deutsche Europapolitik: Von Maastricht nach Kerneuropa? / Aktuelle Materialen zur Internationalen Politik. Bd. 42. Baden-Baden: Stiftung Wissenschaft und Politik Ebebhausen, 1995. S. 141.
²⁷ Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. S. 54.
²⁸ Stabilitдtspakt fьr Europa // Bulletin des Presse- und Informationsamtes der Bundesregierung. 1995. N 24. S. 198—202.
²⁹ Weisenfeld E. Frankreich und Mitteleuropa — Der Plan fьr einen europдischen Stabilitдts-Pakt. S. 167—168; Часноўскi М.Э. Постсацыялiстычныя краiны на шляху пераўтваранняў i еўрапейскай iнтэграцыi: Вучэб. дапам. Мн.: Веды, 1997. C. 16.
³⁰ De La Serre F., Lequesne C. Frankreich // Wedenfeld W., Wessels W. (Hrsg.). Jahrbuch der europдischen Integration 1994/1995. Bonn, 1995. S. 310.
³¹ Ibidem.
³² Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. S. 56.
³³ Interview des franzцsischen Premierministers, Edouard Balladur, mit der in Paris erscheinenden Tageszeitung Le Figaro vom 30. August 1994 (Auszьge) // Europa-Archiv. 1994. N 18. S. D 544—546.
³⁴ Lippert B., Wessels W. Erweiterungskonzepte und Erweiterungsmцglichkeiten. S. 448—449.
³⁵ Ibid. S. 448.
³⁶ Regierungserklдrung des Bundeskanzlers vor dem Deeutschen Bundestag am 23.11.1992 // Presse- und Informationsamt der Bundesregierung (Hrsg.): Bulletin. 1994. N 108. S. 985—992; Krieger W. Die deutsche Integrationspolitik im postsowjetischen Europa // Europa-Archiv. 1992. N 18. S. 518.
³⁷ Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. S. 58.
³⁸ Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века: В 3 т. Т. 3. Трансформация 90-х годов. Ч. 1. М.: Наука, 2002. C. 324—325; Schwarz S. Deutschland und die Instabilitдt des Ostens. Risiken in Osteuropa und Wege ihrer Minderung // Deutschland-Archiv. 1994. N 3. S. 251.
³⁹ Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. S. 58.
⁴⁰ Pedersen T. Community Attitudes and Interests // Wallace H. (Ed.): The Wider Western Europe. Reshaping the EC/EFTA Relationship. London; New York, 1991. P. 111.
⁴¹ Wohin steuert Europa? Erwartungen zu Beginn der 90-er Jahre. S. 87—88; См. также: Воронов К. В. Четвертое расширение Европейского союза: тормоз или стимул интеграции? // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 8. С. 86—94.
⁴² Erklдrung des Bundeskanzlers zu aktuellen Fragen der Europapolitik vor dem Deutschen Bundestag am 27.05.1994 // Presse- und Informationsamt der Bundesregierung (Hrsg.): Bulletin. 31.05.1994. N 51. S. 479.
⁴³ Kinkel K. Bilanz des deutschen Ratsvorsitzes. Rede vor dem Europдischen Parlament in StraЯburg am 14.12.1994 // Presse- und Informationsamt der Bundesregierung (Hrsg.): Bulletin. 1994. N 119. S. 1091.
⁴⁴ Иорданская Э. Н. Расширение ЕС на Восток: позиции Германии // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 2. С. 67—74.
⁴⁵ Axt H.-J. Hat Genscher Jugoslawien entzweit? — Mythen und Fakten zur AuЯenpolitik des vereinten Deutschlands // Europa-Archiv. 1993. N 12. S. 351—360.
⁴⁶ Hudalla A. Der Beitritt der Tschechischen Republik zur Europдischen Union: Eine Fallstudie zu den Auswirkungen der EU-Osterweiterung auf die finalite politique des europдischen Integrationsprozesses. S. 62.
⁴⁷ See: EU: Brьssel und die Mitglieder prдzisieren ihre Positionen // Handelsblatt. 28.02.1996. N 42; Dauderstдdt M. EU-Osterweiterung: Wirkungen, Erwartungen und Interessen in den Beitrittslдndern // Integration. 21 Jg. 1998. N 3. S. 149—167.
⁴⁸ Wessels W. Deepening Versus Widening? Debate on the Shape of EC-Europe in the Nineties. P. 53.
⁴⁹ Бланк Альтемир А., Бадюков А.Ф., Ли Чон Ку. Европейское сотрудничество: стратегия постсоветского периода. Мн.: БГЭУ. 2002.
⁵⁰ Lippert B., Wessels W. Erweiterungskonzepte und Erweiterungsmцglichkeiten. S. 447.
⁵¹ CDU/CSU-Fraktion des Deutschen Bundestages: Ueberlegungen zur europдischen Politik. Bonn, 1.9.1994.
⁵² Ibid. S. 7—9.
⁵³ Interview des franzцsischen Premierministers, Edouard Balladur; Rede des britischen Premierministers, John Major, zur kьnftigen Gestalt Europas.
⁵⁴ CDU/CSU-Fraktion des Deutschen Bundestages: Ueberlegungen zur europдischen Politik. Bonn, 1.9.1994. S. 8—13.
⁵⁵ Ibidem.
⁵⁶ Interview des franzцsischen Premierministers, Edouard Balladur.
⁵⁷ Rede des franzцsischen Prдsidentschaftskandidaten, Jacques Chirac, am 16. Mдrz 1995 (Auszьge) // Internationale Politik. 1995. N 9. S. 80—82.
⁵⁸ Ibidem.
⁵⁹ Rede des britischen Premierministers, John Major, zur kьnftigen Gestalt Europas. S. 548.
⁶⁰ Иванов И. Расширение ЕС на Восток: последствия для России // Современная Европа. 2003. № 3. С. 31.