журнал международного права и международных отношений 2008 — № 4

международные отношения

Политика ФРГ в отношении Литвы, Латвии и Эстонии (1991—1998 гг.)

Владислав Фрольцов

Автор:
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. — кандидат исторических наук, доцент кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Рецензенты:
Шадурский Виктор Геннадьевич — доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Глеб Марина Владимировна — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории Национальной академии наук Беларуси

Развитие отношений с Литвой, Латвией и Эстонией явилось одним из наиболее проблемных аспектов политики Германии на постсоветском пространстве в 1990-е гг. Заявив о приоритетном характере сотрудничества с Москвой, правительство Г. Коля было вынуждено постоянно учитывать интересы России в Балтийском регионе. Такой подход далеко не всегда встречал взаимопонимание руководства трех стран, которое справедливо опасалось, что ФРГ, стремясь сохранить стратегический характер партнерства с Российской Федерацией, будет игнорировать их стремление «вернуться в Европу».

Двойственный и противоречивый характер германской политики в отношении Литвы, Латвии и Эстонии обусловил существование различных точек зрений среди исследователей по поводу внешнеполитической стратегии правительства Г. Коля в этом регионе [15; 25—27; 30; 40; 46]. Однако, несмотря на постоянное присутствие этой тематики в публикациях многих авторов, ее многоаспектный и противоречивый характер обусловливает необходимость дальнейшего обобщения и систематизации фактологического материала, относящегося к исследуемому периоду. Целесообразно также сопоставить различные оценки результатов внешней политики правительства Г. Коля в Балтийском регионе. Такой подход дает возможность не только обозначить основные тенденции в отношениях ФРГ с тремя странами в 1991—1998 гг., но и выделить те проблемы, которые способны оказать влияние на их дальнейшее развитие.

Актуальность этого исследования подчеркивает тот факт, что внешнеполитические подходы нынешнего правительства ФРГ в значительной степени предопределены стратегией в отношении постсоветского пространства, включая прибалтийские страны, которая была заложена в период нахождения у власти коалиции ХДС-ХСС и СВДП во главе с канцлером Г. Колем. Выявление этой стратегии, а также определение ее основных элементов и противоречий является целью данной статьи.

После завершения борьбы за восстановление государственности в августе—сентябре 1991 г. Литва, Латвия и Эстония сразу же достаточно четко сформулировали две внешнеполитические цели, которые стали приоритетами их внешней политики в рассматриваемый период. Все три страны заявили о желании вступить в ЕС и НАТО, рассматривая членство в обеих структурах как естественное последствие своего «возвращения в Европу» после 50 лет пребывания в составе СССР.

Руководство ФРГ в целом разделяло такую позицию, однако сознавало, что присоединение стран Прибалтики к единой Европе неизбежно приведет к дополнительным финансовым издержкам. Германии как одному из главных доноров европейской интеграции придется оплачивать необходимые структурные реформы в этих государствах. Вступление Литвы, Латвии и Эстонии в НАТО могло привести к еще более негативным последствиям для немецкой экономики, ведущие представители которой уже оценивали возможности работы на обширном российском рынке. Новый конфликт Запада и России из-за членства в блоке прибалтийских государств мог перечеркнуть эти планы. Исходя из этого правительство Г. Коля, как и в 1990—1991 гг., предпочло занять достаточно неопределенную позицию в отношении стран Прибалтики. Как и в случае с другими постсоветскими странами, включая Россию, федеральное правительство стремилось представить себя решительным сторонником демократических и рыночных изменений в этих государствах, что, впрочем, не подразумевало никаких конкретных обязательств перед ними.

Учитывая это, прибалтийские страны пытались оказать влияние на немецкое руководство, убедить его в необходимости отказаться от поддержания стратегического партнерства с Россией любой ценой, в том числе и за счет игнорирования их желания стать членами ЕС и НАТО. Для этого необходимо было наладить постоянные контакты с представителями федерального правительства, хорошо ориентироваться в противоречиях между представителями различных партий, эффективно взаимодействовать со средствами массовой информации. В этой связи существенной проблемой для прибалтийских стран в начале 1990-х гг. стала нехватка собственных дипломатических кадров, поэтому послами в западных странах часто становились представители диаспор. К примеру, посольство Латвии в ФРГ возглавил Э. Левитс, который с 1972 г. жил в Западной Германии [22]. Осенью 1991 г. представители наиболее многочисленной латышской общины приняли активное участие в организации информационного центра прибалтийских стран, стремясь привлечь внимание немецкой общественности и СМИ к проблемам этих государств [7].

Однако, несмотря на открытие в 1992 г. такого центра в Бонне, интерес к этим государствам в ФРГ начал снижаться. Немаловажным фактором, который предопределил второстепенный характер развития отношений со странами Прибалтики в рамках внешнеполитической стратегии ФРГ на постсоветском пространстве, стало отсутствие в этих государствах немецкого населения. Большая часть проживавших в прибалтийских республиках остзейских немцев выехали в Германию еще в 1939—1941 гг. Оставшиеся были переселены в азиатскую часть СССР после окончания Второй мировой войны. При этом даже после того, как во второй половине 1960-х гг. депортированные получили возможность вернуться на родину, они столкнулись с проблемами. В Эстонской ССР, к примеру, с 1972 г. действовал негласный запрет на прописку граждан немецкой национальности [4, с. 42]. В итоге к моменту восстановления государственности трех стран немецких диаспор на их территории уже фактически не существовало. Так, по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., в Литве проживало 2058 немцев, или чуть более 0,05 % от общей численности населения. В Латвии их проживало немногим больше — 3783 (0,14 %). Немецкое население Эстонии составляло 3466 человек (0,22 %) [1]. Большинство из них вскоре выехали в ФРГ на постоянное место жительства. При этом отсутствие каких-либо проблем, связанных с их переездом в объединенную Германию, сыграло не в пользу прибалтийских республик, которые не могли в связи с этим рассчитывать на дополнительное внимание (и помощь) со стороны федерального правительства, приложившего значительные усилия по организации иммиграции немецких общин из России и Казахстана.

Общественность Германии была больше обеспокоена судьбой других национальных меньшинств на территории стран Прибалтики, положение которых регулярно освещалось в немецких СМИ. Особую озабоченность вызывала ситуация с русскоязычным населением в этих государствах, которая могла привести к дестабилизации политической ситуации в каждом из них и осложнениям в отношениях с Россией. Исходя из этого даже ставилась под сомнение оправданность курса Х.-Д. Геншера в отношении прибалтийских государств, где притесняются национальные меньшинства и реабилитируются нацистские преступники [23].

Руководство Российской Федерации, в свою очередь, пыталось увязать решение этой проблемы со сроками вывода российских войск с территории стран Прибалтики, который начался в марте 1992 г. Однако 28 октября этого же года президент Б. Ельцин приостановил данный процесс до заключения детально регулирующих его договоров с этими государствами, которые должны были включать в себя программу социального обеспечения для российских военнослужащих и их семей [28]. В ответ на заседании Балтийского совета 6 ноября 1992 г. представители Литвы, Латвии и Эстонии приняли совместное заявление, в котором призвали Россию вывести войска до лета 1993 г. [5]. По мнению руководства этих стран, ситуация с русскоязычным меньшинством была использована Россией лишь как предлог для затягивания этого процесса. В действительности же российское военное руководство не готово было разместить выводимые части на своей территории, в связи с чем предлагало продлить сроки вывода до 1999 г. Глава МИД России А. Козырев еще 6 августа 1992 г. предложил прибалтийским коллегам на встрече в Москве подождать до осени 1994 г. [9]. При этом российский министр подчеркнул, что Россия намерена сохранить военное присутствие в Балтийском регионе, мотивируя это необходимостью обеспечить его безопасность. Попытки стран Прибалтики получить вооружение выводимых войск, а также компенсацию за их пребывание не привели к успеху. Вместе с тем, А. Козырев пообещал Литве, где все русскоязычные жители могли получить гражданство, завершить вывод войск до начала 1994 г. [8; 10]. Через два месяца 8 сентября 1992 г. Российская Федерация подписала с Литвой соглашение о сокращении указанного срока до сентября следующего года [48]. Как и было условлено, 31 августа 1993 г. последние российские части покинули территорию Литвы [39, p. 458].

Возникшие в отношениях Российской Федерации и прибалтийских государств разногласия напрямую затрагивали интересы Германии, которая не меньше трех указанных стран была заинтересована в своевременном выводе частей Западной группы войск с восточногерманской территории. Федеральное руководство понимало, что ситуация с русскоязычным меньшинством в бывших советских республиках используется левонационалистической оппозицией в России как средство давления на президента Б. Ельцина с целью склонить его к проведению жесткого курса в отношении стран Прибалтики. Никто не мог дать Г. Колю гарантию, что в какой-то момент, исходя из внутриполитической необходимости, глава российского государства либо кто-либо из его ближайшего окружения не распорядится продлить сроки вывода войск с территории Германии, мотивируя это сложным социально-экономическим положением в самой Российской Федерации.

В сложившейся ситуации федеральное правительство воздерживалось от открытой критики позиции России в отношении Латвии и Эстонии. Канцлер понимал, что давление на Москву не поможет решить проблему. Оно скорее вызовет раздражение российского руководства, которое рассматривало страны Прибалтики как так называемое «ближнее зарубежье» и поэтому неодобрительно относилось к любым попыткам третьих стран вмешиваться в отношения между Россией и ее прибалтийскими соседями.

В апреле 1993 г. глава МИД Латвии Г. Андреевс посетил ФРГ. В ходе визита были подписаны четыре межправительственных соглашения в сфере экономики, культуры и образования. Помимо этого, министр иностранных дел Германии К. Кинкель заявил, что в Латвии не нарушаются права человека, а успех экономических реформ в этой стране окажет позитивное влияние и на ситуацию в России, учитывая тесные связи между двумя государствами. Именно это обстоятельство сыграло не последнюю роль в активизации в середине 1990-х гг. деятельности федерального правительства по оказанию экономической помощи трем прибалтийским государствам и во многом обусловило желание Германии ускорить подписание соглашения о свободной торговле между ЕЭС и странами Прибалтики [40, s. 353—354].

В марте 1994 г. Бонн посетили министры иностранных дел всех трех республик. К. Кинкель поддержал их требование к России вывести войска из Латвии и Эстонии до начала осени 1994 г. Российский радар в Скрунде, по его мнению, необходимо было передать под контроль СБСЕ. Немецкий министр пообещал использовать хорошие отношения Бонна с Москвой, чтобы как можно скорее решить вопрос о нахождении 13 тыс. российских солдат в Латвии и 2,5 тыс. — в Эстонии. К. Кинкель заявил о готовности Германии содействовать в период немецкого председательства в ЕС во второй половине 1994 г. подписанию двусторонних соглашений об ассоциации между ЕС и каждой из прибалтийских стран. Глава МИД ФРГ также высказался против рассмотрения соседних с Россией государств как ее сферы влияния в пределах так называемого «ближнего зарубежья». Вместе с тем, немецкий министр выразил сомнение в возможности эффективного функционирования общеевропейской системы безопасности без участия Российской Федерации. Глава немецкого МИД также обратил внимание прибалтийских коллег на необходимость решения проблемы русскоязычного населения в этих странах, недвусмысленно высказавшись за его «интеграцию в общество» [18]. К. Кинкель предостерег прибалтийские страны от продолжения конфронтации в отношениях с Россией, расценив угрозу независимости Литвы, Латвии и Эстонии со стороны России как преувеличенную. Предложение министров прибалтийских государств о введении безвизового режима въезда их граждан на территорию ФРГ было отклонено [16].

Такой подход позволял федеральному правительству не только оказывать дипломатическую поддержку прибалтийским республикам, симпатию к которым демонстрировало европейское общественное мнение, но и сохранять дружественные отношения с Российской Федерацией, от руководства которой зависело решение актуальной для самой Германии проблемы своевременного вывода российских войск с территории бывшей ГДР. Именно по этой причине посредником на российско-латвийских переговорах, которые завершились 30 апреля 1994 г. подписанием в Москве Договора об условиях, сроках и порядке полного вывода с территории Латвийской Республики Вооруженных Сил Российской Федерации и их правовом положении на период вывода, стал не заинтересованный в ликвидации российского военного присутствия Г. Коль, а премьер-министр Швеции К. Бильдт [2, c. 440].

В результате 31 августа 1994 г. войска одновременно покинули Латвию, Эстонию и Германию. В Берлине в этот день прошли официальные торжественные мероприятия с участием лидеров ФРГ и России. Правительства двух стран Прибалтики решили воздержаться от каких-либо публичных акций [44].

Примечательно, что российские солдаты и офицеры ушли из Восточной Германии на четыре месяца раньше срока. Совместная декларация о переносе даты окончания вывода войск с территории бывшей ГДР была принята еще 16 декабря 1992 г. в ходе встречи канцлера ФРГ и президента Российской Федерации в Москве. В обмен немецкая сторона передавала России дополнительные 550 млн немецких марок для их обустройства на новом месте дислокации, а также обещала России, Украине и Беларуси еще 1 млрд марок в качестве компенсации для жертв нацизма [34, s. 509—510]. При этом совпадение сроков вывода войск из ФРГ и двух прибалтийских стран носило, по мнению автора, отнюдь не случайный характер. Согласившись с необходимостью покинуть Латвию и Эстонию, российское руководство, тем не менее, хотело продемонстрировать не только прибалтийским странам, но и всем постсоветским государствам второстепенное значение их претензий для внешней политики России, которая могла пойти на определенные уступки только ведущим мировым державам. В их число входила и Германия.

Для руководства ФРГ такой подход был вполне приемлем. Возможность дальнейшего роста немецкого экспорта в Россию и растущая зависимость от российских углеводородов предопределили особый интерес Г. Коля к развитию отношений с этой страной. Позиция прибалтийских государств, разногласия которых с Россией усиливались с каждым годом, едва ли совпадала с желанием федерального правительства создать наиболее благоприятные условия для проникновения германского капитала в российскую экономику. Кроме того, отдельные особенности социально-политической ситуации в молодых республиках вызывали недоумение в ФРГ. Стремление правых политических сил этих стран как можно скорее покончить с советским наследием нередко приводило к конфликтам, в том числе и на международном уровне.

Так, широкий резонанс в Германии вызвал судебный процесс против немецкого журналиста и правого политика латышского происхождения Й. Зигериста, который в 1994 г. был признан гамбургским городским судом виновным в разжигании национальной розни, а также призывах к расовой ненависти и приговорен к полутора годам тюрьмы. Журналист и его адвокат подали апелляцию, и в 1997 г. дело повторно рассматривалось земельным судом Гамбурга. Скандальный характер процессу придало то обстоятельство, что в 1992 г. Й. Зигерист получил латвийское гражданство, в 1993 г. стал депутатом парламента этой страны от ультраправого «Движения за национальную независимость Латвии», а в 1995 г. едва не вошел в ее правительство [47]. По мнению соратников Й. Зигериста, сформировать правящую коалицию ему помешал лично Г. Коль и немецкое посольство в Риге [29].

Проблему активного участия в латвийской политике ультраправого журналиста, который едва ни стал министром экономики этой страны, был вынужден затронуть даже президент Латвии Г. Ульманис. В декабре 1995 г. он посетил с первым официальным визитом ФРГ, провел переговоры с федеральным президентом Р. Херцогом и канцлером Г. Колем. Глава латвийского государства охарактеризовал Й. Зигериста как популиста, который готов давать простые ответы на вопросы граждан его страны, переживающей сложный период постсоветской трансформации [32]. Немецкие исследователи М. Кернер и А. Реетц указали и другую причину его популярности, обратив внимание на наличие у него финансовых средств для ведения эффективной и дорогостоящей предвыборной кампании [30, s. 122—123].

Достаточно сдержанно руководство ФРГ отнеслось и к идее создания институционального механизма субрегиональной кооперации в регионе Балтийского моря. Инициируя наряду с Данией создание Совета государств Балтийского моря (СГБМ), федеральное правительство стремилось решить, в первую очередь, собственные внутриполитические проблемы. Как справедливо отмечают немецкие исследователи Ш. Гэнцле и Х. Хюбель, для правительства Германии было важно подчинить сотрудничество северогерманских земель с соседями по региону единой внешнеполитической линии федерального руководства. Это и обусловило появление совместной инициативы глав МИД ФРГ Х.-Д. Геншера и Дании У. Эллемана-Енсена по созданию форума межгосударственного сотрудничества в регионе Балтийского моря, которая была обнародована 22 октября 1991 г. на встрече в Ростоке. Правительство ФРГ не возражало против расширения контактов Шлезвиг-Гольштейна, Мекленбурга-Предпомерании и Гамбурга с соседними странами, но, вместе с тем, предпочло полностью контролировать этот процесс [25, s. 3].

Тем не менее, несмотря на то, что развитие отношений между ФРГ и прибалтийскими странами не приняло такого же активного характера, как, к примеру, с Польшей, в 1990-е гг. была сформирована договорно-правовая база для дальнейшего развития двустороннего сотрудничества, налажен постоянный обмен визитами на всех уровнях.

Так, к концу пребывания в должности канцлера Г. Коля между Германией и Литвой были подписаны 13 соглашений, 1 договоренность и 1 протокол. Базовым документом для выстраивания всего комплекса двустороннего сотрудничества вплоть до вступления Литвы в ЕС 1 мая 2004 г. оставалась Декларация об основе отношений между этими странами от 21 июля 1993 г. [49]. Председатель Верховного Совета В. Ландсбергис дважды (в феврале и марте 1992 г.), а президент
А. Бразаускас трижды (в сентябре 1994 г., январе и июле 1996 г.) посещали Германию. Вступивший в должность президента в конце февраля 1998 г. В. Адамкус также в октябре и ноябре того же года выезжал в ФРГ, став свидетелем смены правительства в этой стране [35].

Основой для развития германо-латвийских отношений стала подписанная 20 апреля 1993 г. Совместная декларация об отношениях между двумя государствами. Помимо этого, до смены канцлера в Германии в октябре 1998 г. было заключено 19 соглашений в различных сферах, организовано тесное межпарламентское сотрудничество, налажен обмен визитами, в том числе и на высшем уровне, хотя и не такой интенсивный, как с Литвой. Латвийский президент Г. Ульманис, как уже отмечалось, посетил ФРГ с первым официальным визитом в декабре 1995 г. [43].

Ключевым документом для развития двустороннего сотрудничества Германии и Эстонии стала также Совместная декларация об основе отношений, подписанная в 1993 г. После ее вступления в силу 29 апреля 1993 г. между двумя государствами до конца 1998 г. было подписано еще 12 соглашений, включая два в военной сфере. Премьер-министры Эстонии М. Лаар и М. Сийманн несколько раз посещали Германию [24, s. 74]. Эстонский президент Л. Мери также неоднократно был в ФРГ [19].

Кроме этого, главы МИД прибалтийских государств постоянно проводили консультации с К. Кинкелем, в том числе и в рамках проводившихся с августа 1996 г. ежегодных германо-балтийских встреч министров иностранных дел в формате «3+1». Германия оказывала помощь трем странам в проведении экономических и социальных преобразований, финансировала программы переподготовки различных категорий государственных служащих, включая дипломатов и представителей силовых структур [27, s. 3, 7—8].

Однако вплоть до приезда в Ригу на саммит СГБМ в январе 1998 г. Г. Коль ни разу не посетил страны Прибалтики, что во многом характеризовало реальную значимость отношений с ними для немецкой внешней политики. Именно это определило отсутствие того перечня вопросов в рамках двустороннего сотрудничества, который мог бы стать предметом обсуждения на высшем уровне в Вильнюсе, Риге или Таллине. Визиты федеральных президентов Р. фон Вайцзеккера в 1993 г. и Р. Херцога в 1998—1999 гг. в Эстонию, Литву и Латвию носили сугубо представительский характер, учитывая символическую роль и весьма ограниченные функции главы государства в политической системе современной Германии [37]. Они могли лишь компенсировать отсутствие значительного интереса со стороны правительства ФРГ к прибалтийским государствам за счет формальной демонстрации немецкого политического присутствия в этом регионе.

ФРГ также не считала необходимым форсировать процесс присоединения всех прибалтийских республик к ЕС, хотя Латвия, Эстония и Литва подали заявки на вступление в союз 13 октября, 24 ноября и 8 декабря 1995 г. соответственно [20, s. 143]. Однако в ответ на их декларации о готовности «вернуться в Европу» немецкие эксперты открыто указывали на слабость национальных экономик и их несоответствие европейским требованиям [46, s. 4, 7]. Помимо этого, Г. Коль опасался, что членство в союзе может быть использовано странами Прибалтики как «черный ход» для вступления в НАТО, о чем он прямо заявил премьер-министру Эстонии Т. Вяхи на саммите СГБМ, который проходил в шведском городе Висби в начале мая 1996 г. [33, s. 32].

Так, если накануне саммита Европейского Совета в Люксембурге, который проходил 12—13 декабря 1997 г., Дания и Швеция активно лоббировали приглашение к переговорам о вступлении в союз одновременно всех трех государств, то глава МИД Германии К. Кинкель полностью поддерживал рекомендацию Еврокомиссии начать их в 2008 г. только с одной Эстонией [11]. При этом первоначально министр иностранных дел ФРГ считал, что целесообразно ограничиться Польшей, Чехией и Венгрией, и лишь под давлением представителей скандинавских стран, Италии и Греции согласился с предложением расширить список так называемой «люксембургской группы» кандидатов за счет Эстонии, Словении и Кипра соответственно [13; 14]. Вместе с тем, Г. Коль выступил против пакетного решения вопроса о членстве в ЕС, настаивая на индивидуальном принятии каждого из государств-кандидатов в союз, что давало возможность Литве и Латвии присоединиться к Эстонии в дальнейшем [12].

По вопросу присоединения прибалтийских стран к НАТО федеральное правительство заняло достаточно неопределенную позицию. В январе 1994 г. накануне саммита НАТО в Брюсселе, на котором была одобрена программа «Партнерство ради мира», канцлер заявил, что конкретные сроки присоединения к организации стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) на этой встрече названы не будут. Позиция главы немецкого правительства несколько контрастировала со стремлением министра обороны Ф. Рюэ ускорить расширение и тем самым укрепить блок за счет восточных соседей ФРГ. Это во многом объяснялось ведомственными интересами руководителя бундесвера, который по понятным причинам стремился к усилению военной составляющей во внешней политике Германии. Последнюю точку в дискуссии накануне Брюссельского саммита поставил глава МИД ФРГ К. Кинкель, который подчеркнул, что НАТО открыто для вступления новых членов [31, s. 1055; 38]. Уже после окончания встречи он обосновал осторожную позицию своей страны тем обстоятельством, что вступление в НАТО стран Центральной и Восточной Европы, включая Литву, может вызвать опасения России и Украины [36].

По мнению британского политолога А. Хайд-Прайса, именно это обстоятельство побудило Г. Коля высказаться против присоединения к блоку новых членов, ограничившись их приглашением к участию в «Партнерстве ради мира» [26, p. 14]. Литва, Эстония и Латвия присоединились к этой программе 27 января, 3 и 14 февраля 1994 г. соответственно. Помимо этого, 9 мая того же года Германия поддержала вступление трех прибалтийских государств наряду с Болгарией, Венгрией, Польшей, Румынией, Словакией и Чехией в Западноевропейский союз, который, однако, не играл какой-либо существенной роли в обеспечении европейской безопасности, и основные функции которого в ноябре 2000 г. были переданы ЕС [39, p. 461—462, 464, 508].

И хотя сама возможность расширения НАТО за счет стран Прибалтики не подвергалась руководством ФРГ сомнению, федеральное правительство явно не стремилось стать «локомотивом» данного процесса. Это могло помешать развитию сотрудничества с Россией, которая в середине 1990-х гг. стремилась одновременно и расширить сотрудничество с Североатлантическим блоком в целом, и не допустить присоединения к нему стран Центральной и Восточной Европы. По этой причине даже после подписания Основополагающего акта Россия—НАТО о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности в мае 1997 г. позиция федерального руководства существенно не изменилась. Так, Ф. Рюэ заявил в июне 1997 г., что прибалтийские государства в перспективе могут стать членами и ЕС, и НАТО, а Россия при этом не будет иметь права «вето». К. Кинкель, в свою очередь, подчеркнул, что эта организация поддерживает все свободные страны, которые разделяют ценности альянса. К их числу глава МИД отнес и три прибалтийских государства [45]. Тем не менее, немецкие лидеры избегали каких-либо конкретных обещаний, опасаясь ухудшения отношений с Россией, которая выступала категорически против их принятия в НАТО.

После саммита в Мадриде 8—9 июля 1997 г., на котором не было одобрено решение о присоединении прибалтийских стран к этой организации, позиция Германии стала расцениваться в Вильнюсе, Риге и Таллине как откровенно промосковская. Тот факт, что Г. Коль до этого ни разу не был в прибалтийских государствах, рассматривался как его сознательное нежелание посещать страны, отношения которых с Россией нельзя было назвать дружественными. Канцлер ставил под сомнение политическую стабильность в Латвии и Эстонии в связи с ситуацией с русскоязычным меньшинством в этих государствах. Подозрение вызвало и нежелание немецкой стороны проводить саммит СГБМ в июне 1997 г. в Риге. Не только Г. Коль, но и К. Кинкель по-прежнему воздерживались от поддержки немедленного принятия прибалтийских стран в НАТО [41].

Едва ли способствовало укреплению взаимопонимания и поведение канцлера на третьем саммите СГБМ, который все же состоялся в январе 1998 г. в латвийской столице. Впервые прибыв с визитом в Ригу, Г. Коль сразу же начал активно контактировать с российским премьер-министром В. Черномырдиным и провел с ним «неформальные переговоры», открыто продемонстрировав хозяевам саммита «особый» характер отношений Германии с Россией [17]. Как часть инспирированной Российской Федерацией кампании против Латвии было расценено и заявление Г. Коля во время его очередного визита в Москву, в котором он выразил озабоченность по поводу положения в этой стране. Причиной для беспокойства канцлера явились акции правых радикалов, которые в начале апреля 1998 г. осуществили нападения на здания посольства России и синагоги в Риге [42]. Взрывы в латвийской столице были негативно восприняты немецкой общественностью и стали темой для обсуждения в СМИ [50].

Это еще более осложнило для руководства Латвии ведение переговоров с европейскими партнерами о присоединении к ЕС и НАТО. Несмотря на то, что ситуация в Эстонии была намного стабильнее, а в Литве проблема русскоязычного меньшинства была решена еще в начале 1990-х гг., страны Запада, включая ФРГ, не торопились с интеграцией прибалтийских государств в обе структуры, опасаясь нежелательных осложнений в отношениях с Россией. И только после начала военной акции НАТО в Югославии весной 1999 г., когда Москва открыто выступила против политики как США, так и европейских государств, мнение российского руководства по поводу приема новых членов в ЕС и расширения Североатлантического блока на восток перестало играть определяющую роль при решении вопроса о приеме в обе организации стран Центральной и Восточной Европы.

Уход в отставку правительства ХДС-ХСС и СвДП в октябре 1998 г. ознаменовал приход к власти в Германии нового поколения политиков. Для Г. Шредера и Й. Фишера сотрудничество с Россией подразумевало, прежде всего, получение выгод для немецкой экономики, а также поддержку с ее стороны тех внешнеполитических инициатив, которые не пользовались большой популярностью среди западных союзников ФРГ, но представлялись целесообразными с внутриполитической точки зрения. Именно так произошло в случае с совместным осуждением руководством Германии, Франции и России военной операции США и их союзников в Ираке.

В 1998 г. изменился расклад политических сил и в прибалтийских странах. Их новое руководство уже не рассматривало ФРГ в качестве своего естественного «защитника» в Европе. Президент Литвы В. Адамкус, к примеру, хотя и признавал Германию пресловутым «адвокатом» прибалтийских республик и выражал ее правительству благодарность за поддержку стремления Литвы вступить в ЕС, но при этом подчеркивал, что его страна рассчитывает на такую же благожелательную позицию ФРГ в вопросе о присоединении к НАТО [6, p. 9].

В целом механизм принятия и реализации внешнеполитических решений в Германии стал намного понятнее для руководства стран Прибалтики, у которого появилась возможность играть на противоречиях между различными политическими силами ФРГ, искать среди них союзников. Тем более, что прибалтийские государства оказались далеко не в такой степени зависимы от торговли с этой страной, как ее ближайшие соседи Чехия, Польша или Венгрия.

Экономическое присутствие Германии в прибалтийских странах к моменту ухода в отставку правительства Г. Коля нельзя было охарактеризовать как доминирующее или даже преобладающее. В 1998 г. ФРГ стала первым по значимости внешнеторговым партнером Латвии, но латвийский экспорт в Германию не превысил 16 % от его общего объема, а немецкая доля импорта в эту страну не поднялась выше 17 %. В случае с Литвой ФРГ уступила первое место России по обоим показателям: литовский экспорт в Германию составил в 1999 г. 15,8 % от общего объема, немецкий импорт — 16,5 %. Еще более показателен пример Эстонии. В 1999 г. доля этой страны составила 7,3 % от общего объема эстонского экспорта (пятое место), среди партнеров по импорту Германия пропустила вперед Финляндию, Россию и Швецию, заняв четвертое место с 9,1 % [3, c. 285, 297, 584]. По-прежнему оставалась актуальной и проблема привлечения немецких инвестиций. Так, анализируя состояние германо-литовских экономических связей к началу 2001 г., тогдашний посол Литвы в ФРГ В. Гералавичюс констатировал, что по объему прямых инвестиций Германия заняла только четвертое место с долей в 7,5 %, заметно уступив Дании, Швеции и США [21, p. 2].

Несмотря на стабилизацию экономической ситуации в прибалтийских государствах во второй половине 1990-х гг., немецкие деловые круги все же предпочитали иметь дело с более крупными рынками на постсоветском пространстве, отдавая явное предпочтение России с ее природными ресурсами и десятками миллионов потенциальных потребителей германских товаров и услуг. Исходя из этого страны Прибалтики представляли интерес для Германии лишь как своеобразный «мост» для взаимодействия с Российской Федерацией. Об этом, в частности, заявил в 2001 г. посол ФРГ в Литве Д. фон Берг, оценивая перспективы двусторонних отношений после вступления в ЕС [15, p. 2].

Таким образом, в системе внешнеполитических приоритетов ФРГ еще в начале 1990-х гг. три прибалтийских государства прочно заняли периферийное положение. Если в 1990—1991 гг., когда провозгласившие независимость Литва, Латвия и Эстония боролись за международное признание, развитию двусторонних отношений препятствовало нежелание федерального руководства конфликтовать с М. Горбачевым и тем самым ставить под угрозу процесс объединения Германии, то после распада СССР на первое место выдвинулись другие опасения. Непредсказуемая социально-политическая ситуация в России могла стать причиной затягивания вывода российских войск с территории ФРГ. В этой ситуации правительство Г. Коля избегало занимать определенную позицию по ключевым для стран Прибалтики вопросам, которые касались сроков и условий их присоединения к ЕС и НАТО. Кроме того, руководство Германии постоянно пыталось увязать интересы трех прибалтийских стран со стремлением сохранить и укрепить партнерские отношения с Российской Федерацией, прежде всего, в экономической сфере.

В итоге к окончанию срока нахождения у власти коалиции ХДС-ХСС и СвДП прибалтийские страны испытывали определенное недоверие к политике Германии в их регионе. Слабое по сравнению с Польшей, Венгрией и Чехией присутствие немецкого капитала в экономике Литвы, Латвии и Эстонии позволяло им не опасаться негативной реакции ФРГ на их дальнейшее сближение с США, странами Скандинавии, Польшей и Украиной. К началу 2000-х гг. федеральное руководство фактически утратило рычаги влияния на позицию трех прибалтийских государств, политика которых определялась собственным представлением о их месте в Европе.

Необходимо также подчеркнуть, что объективная оценка реального влияния Германии на политику прибалтийских стран в конце ХХ — начале ХХI вв. позволяет более взвешенно рассмотреть современное состояние и перспективы развития отношений Республики Беларусь с ФРГ, учитывая обозначенные еще в начале 1990-х гг. политические и экономические интересы этого государства на постсоветском пространстве.

Литература

1. Всесоюзная перепись населения 1989 года. Национальный состав населения по республикам СССР [Электронный ресурс] // Демоскоп Weekly. № 347-348. Режим доступа: <http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_89.php?reg>. Дата доступа: 16.03.2008.
2. История Латвии: ХХ век / Д. Блейере [и др.]; пер. Ж. Эзит. Рига: Jumava, 2005.
3. Латвия; Литва; Эстония // Страны мира. Информ.-аналит. справочник ЦРУ. Екатеринбург: У-Фактория, 2001. С. 283—285; 295—297; 583—585.
4. Эстония = Eesti. Краткий справочник = Luehiteatmik / сост. И. Коробов, Л. Раудитс. Таллин: КРК, 1999.
5. Abzug gefordert // Die Tageszeitung. 1992. 7 Nov.
6. Adamkus, V. Europe as unfinished business: The role of Lithuania in the 21st century’s continent. Bonn: Zentrum fuer Europ. Integrationsforschung, 1999.
7. Bachmann, K. Blick zurueck in Nostalgie // Die Tageszeitung. 1992. 13 Aug.
8. Bachmann, K. Russland will baltische Stuetzpunkte // Ibid. 8 Aug.
9. Balten kritisieren Jelzins Entschluss, den Truppenabzug zu stoppen // Ibid. 2 Nov.
10. Balten wollen Sowjet- Ruestung uebernehmen // Ibid. 7 Jan.
11. Berger, A. Ausschuss als Trostpflaster fuer die Draussengebliebenen // Ibid. 1997. 26 Nov.
12. Berger, A. Die Tuerkei kehrt Europa den Ruecken // Ibid. 15 Dez.
13. Berger, A. EU beraet die Verschiebung der Grenzen // Ibid. 12 Dez.
14. Berger, A. Hue und hott: Bonn und die EU-Osterweiterung // Ibid. 6 Okt.
15. Berg von, D. Lithuania, Germany, and the European Union [Electronic resource] // Lithuanian Foreign Policy Review. 1999. N 4. Mode of access: <http://www.lfpr.lt/uploads/File/1999-4/Berg.pdf>. Date of access: 08.05.2008.
16. Bonn warnt baltische Staaten // Die Tageszeitung. 1994. 9 Maerz.
17. Donath, K.-H. Die Balten als Statisten // Ibid. 1998. 24 Jan.
18. Ein Vermittler zwischen zwei Welten // Ibid. 1994. 10 Maerz.
19. Estonia and Germany [Electronic resource] // Estonian Ministry of Foreign Affairs. Mode of access: <http://www.vm.ee/eng/kat_176/1653.html>. Date of access: 08.05.2008.
20. Fritzler, M. Die Europaeische Union / M. Fritzler, G. Unser. Bonn: BfpB, 1998.
21. Geralavicius, V. What Is Germany for Lithuania? [Electronic resource] // Lithuanian Foreign Policy Review. 2001. N 8. Mode of access: <http://www.lfpr.lt/uploads/File/2001-8/Geralavicius.pdf>. Date of access: 08.05.2008.
22. Geschichte der Botschaft [Electronic resource] // Botschaft der Republik Lettland in der Bundesrepublik Deutschland. Mode of access: <http://www.am.gov.lv/de/berlin/botschaft/>. Date of access: 10.05.2008.
23. Hausmann, U. Neue Politik oder alte Allianzen? // Die Tageszeitung. 1991. 18 Sept.
24. Hochrangige Besuche aus Estland in Deutschland [Electronic resource] // Botschaft der Republik Estland in Berlin. Mode of access: <http://www.estemb.de/static/files/033/visiidid_saksast.pdf>. Date of access: 10.05.2008.
25. Hubel, H. Der Ostseerat: Neue Funktionen subregionaler Zusammenarbeit im Kontext der EU-Osterweiterung / H. Hubel, S. Gaenzle // Aus Politik und Zeitgeschichte. 2002. B. 19—20. S. 3—11.
26. Hyde-Price, A. NATO and the Baltic Sea Region: Towards Regional Security Governance? Final Report // Manfred Woerner Fellowship Reports Fellowships Reports / NATO Academic Forum [Electronic Resource]. 1998—2000. Mode of access:
<http://www.nato.int/acad/fellow/98-00/hyde.pdf>. Date of access: 08.05.2008.
27. Ischinger, W. Deutschland und Litauen: Politische Beziehungen 1990—2000 [Electronic resource] // Lithuanian Foreign Policy Review. 2001. N 8. Mode of access: <www.lfpr.lt/uploads/File/2001-8/Ischinger.pdf>. Date of access: 08.05.2008.
28. Jelzin droht Baltikum // Die Tageszeitung. 1992. 31 Okt.
29. Joachim Siegerist. Vorsitzender der Deutschen Konservativen e. V. [Electronic resource] // konservative.de. Hamburg, 2007. Mode of access: <http://www.konservative.de/?con_id=7RnSai&nav_2=JdXnXr>. Date of access: 05.05.2008.
30. Kerner, M. Parteiensysteme in den baltischen Staaten / M. Kerner, A. Reetz // Der Buerger im Staat / Landeszentrale fur politische Bildung Baden-Wurttemberg. Stuttgart, 2004. 54. Jahrgang, Heft 2/3: Die Baltischen Staaten. S. 120—125.
31. Kinkel, K. Rede von Bundesminister Dr. Kinkel in der Graf-Stauffenberg Kaserne in Sigmaringen am 29. April 1994 // Aussenpolitik der Bundesrepublik Deutschland: Dokumente von 1949 bis 1994 / Auswartiges Amt (ed.). Koln: Verlag Wiss. und Politik, 1995. S. 1054—1058.
32. Kugler, A. Gesellschaft mit postsozialistischem Schmerz. Interview mit Guntis Ulmanis // Die Tageszeitung. 1995. 13 Dez.
33. Laidre, M. Von Bonn nach Berlin [Electronic resource] // Botschaft von Estland in Berlin. Mode of access: <http://www.estemb.de/static/files/047/laidre.pdf>. Date of access: 10.05.2008.
34. Lenmann, H. G. Deutschland-Chronik 1945 bis 2000. Bonn: BfpB, 2000.
35. Lithuania’s Cooperation with the Federal Republic of Germany [Electronic resource] // Ministry of Foreign Affairs of the Republic of Lithuania. Mode of access: <http://www.urm.lt/index.php?1411893434>. Date of access: 08.05.2008.
36. Monath, H. Ein aussenpolitisch «ganz schwieriger Spagat» // Die Tageszeitung. 1994. 11 Jan.
37. Monath, H. Von Weizsaecker — eine ueberhelle Lichtgestalt // Ibid. 30 Juli.
38. Nato: Kohl folgt Clinton // Ibid. 8 Jan.
39. NATO: Handbook. Brussels: NATO Office of Information and Press, 2001.
40. Nies, S. Lettland in der internationalen Politik: Aspekte seiner Aussenpolitik (1918—1995). Muenster: Lit, 1995.
41. Onken, E.-C. Die Balten bleiben draussen vor der Tuer // Die Tageszeitung. 1997. 7 Juli.
42. Onken, E.-C. Lettland fuerchtet um sein Ansehen // Ibid. 1998. 9 Apr.
43. Relations between Latvia and Germany [Electronic resource] // Ministry of Foreign Affairs of Latvia. Mode of access: <http://www.am.gov.lv/en/policy/bilateral-relations/4542/Germany/>. Date of access: 08.05.2008.
44. Rozitis, O. Die russischen Truppen verlassen Deutschland — und das Baltikum // Die Tageszeitung. 1994. 31 Aug.
45. Rulff, D. Weitere Spannung mit Russland vorprogrammiert // Ibid. 1997. 4 Juni.
46. Schoenfelder, W. Die Zukunft Litauens in der EU [Electronic resource] // Lithuanian Foreign Policy Review. 2001. N 8. Mode of access: <http://www.lfpr.lt/uploads/File/2001-8/Schonfelder.pdf>. Date of access: 08.05.2008.
47. Spanner, E. Ein Rechter, der die Wahrheit sagt? // Die Tageszeitung. 1997. 28 Okt.
48. Truppenabzug bis September 1993 // Ibid. 1992. 10 Sept.
49. Vokietija — Germany [Electronic resource] // Ministry of Foreign Affairs of the Republic of Lithuania. Mode of access: <http://www.urm.lt/index.php?-1456817464>. Date of access: 08.05.2008.
50. Wolff, R. Ein Signal an Moskau // Die Tageszeitung. 1998. 14 Apr.