журнал международного права и международных отношений 2009 — № 1

международные отношения

Понятие интеграции в международных отношениях: теоретический аспект

Александр Челядинский

Автор:
Челядинский Александр Александрович — доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Рецензенты:
Розанов Анатолий Аркадьевич — доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Космач Геннадий Аркадьевич — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой новой и новейшей истории исторического факультета Белорусского государственного педагогического университета имени Максима Танка

В последнее время в различных изданиях публикуется достаточно много материалов, касающихся вопросов интеграции, в том числе в рамках Союзного государства Беларуси и России (см., напр.: [4]). В упомянутой публикации рассматривается интеграционное пространство Беларуси и России и отношения двух государств. Известно, что журналисты имеют обыкновение хлесткой фразой попытаться выразить то, что на самом деле является научной и политической проблемой интеграции двух государств, в рамках которой работают российские и белорусские аналитики последние 10 лет. В качестве лейтмотива всех научных семинаров и «круглых столов» с участием представителей государственных структур Беларуси и России звучал один вопрос: можно ли говорить о союзном государстве? Чем оно отличается от союза двух государств, имеет место полная или частичная интеграция Беларуси и России или же это процесс и т. д.? [8, с. 197]. Учитывая вышеприведенное, цель настоящей статьи: рассмотреть теоретические подходы к понятию интеграции.

Официальная позиция на этот счет мало что проясняет, и это объективный фактор. Известный американский дипломат и исследователь Г. Киссинджер объясняет этот феномен следующим образом: «Существует огромная разница между видением аналитика и государственного деятеля… Аналитик не ограничен временем и может затратить его сколько нужно, чтобы прийти к четкому и ясному выводу, зато государственный деятель все время находится в цейтноте. Аналитик ничем не рискует.., государственному деятелю дозволена лишь одна попытка, если он не угадает, ошибки становятся непоправимыми… Аналитик имеет в своем распоряжении все факты.., государственный деятель вынужден действовать, исходя из оценок, которые не может доказать в тот момент, когда их выносит» [7, с. 19].

Проблема, на наш взгляд, состоит в том, что разные политические силы и стоящие за ними академические круги вкладывают в понятие свой смысл, напоминая сценку из повести-сказки английского писателя Л. Кэрролла: «Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу — не больше и не меньше», — говорит Шалтай-болтай. И тут же жалуется: «некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются» [10, с. 176]. То же самое происходит и с понятием «интеграция». Можно встретить разные его толкования. Это связано, прежде всего, с тем, что на пространстве СНГ под воздействием политики и государства сложилась иерархия экспертов и экспертиз интеграции, имеющая отчетливо выраженную бюрократическую природу с жестко отстаиваемыми монопольными позициями отдельных лиц и групп, ведомственных и «независимых» центров и институтов. Места в этой пирамиде распределяются не только и не столько в соответствии с научными заслугами эксперта, сколько по уровню принятия решений, который он обслуживает.

Латинское слово «integratio» означает «восстановление», «восполнение», от «integer» — целый. Отсюда общее понятие трактуется как состояние связанности отдельных дифференцированных частей и функций системы, организма в целое, а также процесс, ведущий к такому состоянию [2, с. 581].

Перенеся данное общее определение на современные международные отношения, хотелось бы обратить внимание, что наступивший кризис форм и методов жизнеутверждения личности, общества и государства, других субъектов в мире, включая Беларусь и Россию, вносит существенные коррективы в проблему понятия. В нынешней непростой ситуации интеграцию можно определить как добровольный, объективный, осознанный и направленный процесс сближения, взаимоприспособления и сращивания национальных политических и финансовых систем, обладающий потенциалом регулирования и развития, основанный на интересе самостоятельных субъектов. Тем самым подтверждается понятие интеграции как сознательно регулируемого процесса. Основная цель интеграции — поиск и наращивание форм и методов сотрудничества на основе и в результате обеспечения эффективности деятельности в региональном и международном масштабах. Интеграция резко повышает способность субъектов вместе качественно решать проблемы, обеспечивая при этом внутреннюю стабильность. Чем более солидарна группа акторов, тем сильнее и рациональнее их воздействие на систему международных отношений. Регулирующий процесс призван обеспечить ее живучесть, т. е. устойчивость, надежность, эффективность в сопротивлении помехам. В свое время российский исследователь Н. Косолапов считал, что феномен интеграции — «теоретическая проблема науки о международных отношениях, заставляющая задаваться вопросом об условиях и механизмах того переходного состояния, на протяжении которого отношения, ранее международные, продолжая оставаться государственными, тем не менее постоянно перетекают во внутренние — но уже по отношению к качественно более сложному, "высокому" целому, нежели исходные» [9, с. 17]. На наш взгляд, эта оценка сохраняет свою актуальность.

Развитие интеграционных вопросов стало закономерным результатом роста производительных сил, что потребовало создания более надежных контактов, связей и отношений между субъектами и устранения многочисленных препятствий на пути сотрудничества. Но данный процесс возможен в рамках надгосударственных интеграционных объединений на основе политических соглашений, а не только взаимовыгодного экономического, военного и культурного сотрудничества, как представляется многим.

В интеграции необходимо выделить несколько элементов.

1. Предпосылки, к которым необходимо отнести высокий уровень социально-экономического, правового и политического развития, влияющий на степень зрелости интегрирующихся субъектов; общность проблем, стоящих перед странами в области развития и сотрудничества; демонстрационный эффект, когда в результате процесса происходят положительные сдвиги, влияющие на общественные отношения; «эффект домино», когда оставшиеся «за бортом» интеграции испытывают значительные трудности. Поэтому некоторые субъекты, не имея сначала первичного интереса, впоследствии подключаются к этому процессу.

2. Цели интеграции, к которым необходимо отнести использование преимуществ макроэкономики; создание благоприятной внешнеполитической среды; решение задач таможенной политики; содействие структурной перестройке экономики; поддержка молодых отраслей национальной промышленности.

3. Интеграция развивается более успешно тогда, когда экономика стран находится на подъеме, так как в период кризиса, как показывает сегодняшняя практика, субъекты отдают предпочтение внутренней ситуации, принимают разные меры, декреты, ограничения. Кроме того, как отмечает известный российский экономист А. Дынкин, «кризис характеризуется тем, что экономика замерла, никто ничего не покупает. Денежный оборот возобновится только в том случае, если появится продукция нового качества, которая возродит спрос. Именно эти задачи решают инновации. И потому инновационная стратегия — самый надежный путь» [6].

4. Географическая близость стран-участниц. Если страны расположены друг от друга на расстоянии нескольких часовых поясов, то эффективность будет низкой в силу больших транспортных расходов.

5. Общее историческое прошлое. Например, говоря о белорусско-российской интеграции, необходимо согласиться с точкой зрения российского аналитика В. Буянова, отмечающего, что следует учитывать данный факт, а также такие факторы, как «язык (любой белорус понимает русскую речь), культура и религия, во многом сохранившиеся со времен СССР экономические связи, очень близкий менталитет и взаимное глубокое уважение народов» [3, с. 141].

6. Высокая политическая культура и воля руководства интегрирующихся стран. Между тем «политическая культура» — одно из самых сложных, трудноуловимых научных понятий. По мнению российского философа Э. Баталова, это понятие можно в самой общей форме охарактеризовать как систему исторически сложившихся, относительно устойчивых образцовых убеждений, представлений, установок создания и моделей поведения индивидов и групп [1, с. 10].

Применительно к теме нашего исследования можно задать вопрос: насколько субъекты (лидеры стран) готовы пожертвовать частью суверенитета (государственного, национального и т. д.) для решения общих проблем? Толчком для создания всех крупных на сегодняшний день группировок — ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР — стали именно инициативы их руководителей. Но до конца проблема так и не решена.

Изначально объяснение феномена интеграции происходило в рамках такого научного направления, как функционализм (Д. Митрани, Дж. Вулф и др.). Они утверждали, что экономическое и технологическое развитие постепенно ведет к необходимости создания наднациональных структур в условиях, когда сами государства стали проявлять заинтересованность в оптимизации таких функций, как коммуникация, почта, телефонная связь, использование водных путей. Аналитики пытались установить зависимость между интенсивностью и скоростью подобного сотрудничества на международном уровне и развитием наднациональных структур [см.: 14, с. 460]. Белорусский исследователь Е. Достанко считает, что применение в практике международной интеграции положений модели «функционализма» обнаружило ряд недостатков. Например, они не придавали значения политическому сотрудничеству в рамках какого-то института, полагая, что все наладится само собой, хотя фактически остались нерешенными проблемы суверенитета и влияния внешней среды [5, с. 43]. Поэтому будет справедливо отметить, что как бы многообразны ни были сферы и направления международного сотрудничества и как бы велико ни было их значение, центральным и наиболее важным моментом остается политическое сотрудничество, поскольку особое значение приобретает вопрос интеграции в этой области.

Выяснилось, что роль руководителей государств состоит в том, чтобы изначально определить и поставить перед своими странами цели, которые могут быть достигнуты только с помощью интеграции; четко спрогнозировать все политико-экономические последствия принимаемых решений; просчитать затраты, которые неизбежны на начальном этапе, когда они окупятся и когда люди начнут пожинать действительные, а не мнимые плоды интеграции. Политическое руководство должно знать, что интеграция идет эффективно в условиях рыночной системы хозяйствования, хотя рынок не обеспечивает решения всех проблем. Необходимо также отдавать себе отчет в том, что если страна не готова к созданию наднациональных структур, то интеграция будет осуществляться лишь «на бумаге». Например, общеизвестно, что большая часть стран Африки не готова к интеграции в силу, прежде всего, своей бедности. Тем не менее, лидеры континента, следуя моде, переименовали Организацию африканского единства (ОАЕ) в Африканский союз.

7. Создание уже на первых порах институтов, которым страны постепенно должны передать, делегировать отдельные полномочия и выработать инструменты для их существования. Интеграция ставит перед участниками этого процесса задачу проведения именно коллективных мероприятий по всему кругу вопросов с участием стран, независимо от их величины. Необходимо создание механизмов сотрудничества для согласования национальных подходов и выработки взаимоприемлемых решений.

В современной науке о международных отношениях, занимающейся проблемами интеграции, веское слово «сказало» нефункциональное направление, представленное американскими учеными Дж. Наем, Э. Хаасом и К. Дойчем. Появление данного течения было связано с необходимостью объяснения деятельности новых политических институтов наднационального характера, в первую очередь Европейского парламента. Аналитики этой школы утверждают, что экономическая интеграция создает политическую динамику, толкающую интеграцию вперед. Более тесное экономическое сотрудничество вызывает потребность в координации всех направлений, что, в свою очередь, ведет к политической интеграции [11, с. 317].

Исследователи теоретически доказали (и в ЕС это подтверждается на практике), что если система принятия децентрализованных шагов заменяется решением только влиятельных государств национальных политик, то не стоит ждать положительных результатов.

Выбор же коллективного решения будет зависеть от того, каким образом оно принимается. Доказано, что для создания оптимального режима требуется принятие общих правил, норм, регламентов и создание институтов, которые будут руководить процессом. Им необходимо делегирование государством своих определенных полномочий и отслеживание того, как эти решения проводятся в жизнь.

8. Создание инициирующего центра из одного—двух государств. Опыт ЕС показал, что такими государствами стали Франция и ФРГ. Формирование коллективного выбора зависит от распределения «экономической мощи», силы между странами-партнерами. Всегда есть и будут страны более сильные и менее сильные. Вместе с тем, необходимо создание таких институтов и норм, чтобы в рамках интегрированной группировки не возникало случаев (или их надо минимизировать) ущемления национальных интересов. Необходимо убедить пессимистов в том, что асимметрия в распределении «экономической мощи» со временем будет преодолена, в чем, собственно, и заключается существенный смысл интеграции.

В науке о международных отношениях присутствует теория гегемонистской стабильности, согласно которой в качестве лидера выступает наиболее сильная страна. Ее роль в развитии интеграционных процессов заключается прежде всего в том, чтобы взять на себя большую часть бремени по издержкам. Ряд теоретиков (Ч. Киндбелгер, С. Краснер и др.) указывают на необходимость ассоциирования понятия «гегемон» с соблюдением, по крайней мере, четырех важных условий: а) контролирования лидером районов добычи и сбыта сырья; б) управления потоками капиталов; в) отслеживания ситуации в наиболее крупных регионах; г) наблюдения за производством наиболее дорогой и высокотехнологичной продукции. Страна-«гегемон», по мнению специалистов, в части, касающейся финансов, должна стремиться расширять поле применения своей валюты в международных расчетах и повышать ее качество, обеспечивать возможность «держать удар» мирового финансового рынка [см.: 15, с. 287].

При решении же страны, вступать или не вступать в интеграционную группировку, следует, прежде всего, определить ее место в мировой экономике, уровень политической и правовой культуры, которые являются важнейшими предпосылками для решения новых задач, не связанных только со своими собственными интересами, но и учитывающих интересы партнеров.

Вступление в интеграционную группировку потребует серьезного изменения подходов к социальной сфере. Целью вступления страны в такой альянс является создание условий для высоких темпов роста в течение длительного времени, преодолевая негативное внешнее воздействие (со стороны финансовых, сырьевых факторов и других сил), «закрываясь» силой и мощью всех членов сообщества. Поэтому нельзя смешивать два понятия и говорить о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве как об успешной интеграции. Интеграция — это не только дружба и сотрудничество. Она предполагает целый ряд условий, которые по своему качеству выходят далеко за рамки дипломатической, военной и экономической практики XX в. Вместе с тем, белорусско-российской интеграции необходимо учитывать уроки ЕС. Бездумное копирование опыта последнего, как показывает практика некоторых стран Восточной Европы, без учета исторических, психологических, социально-экономических и политических особенностей опыта той или другой страны и ее народа, может принести только вред.

Что ценного внесла Западная Европа в теорию и практику интеграции?

1. Европейская интеграция зародилась в специфических условиях Второй мировой войны, ослабления политических и экономических институтов, попыток США через план Маршалла подчинить страны континента своему влиянию в период начавшейся «холодной войны».

2. Европейская интеграция стала возможной при условии преодоления многолетней вражды между двумя странами — Францией и ФРГ. Эти две «оси» создали основу интеграции. Постепенно к ним присоединялись другие участники процесса.

3. Интеграция стала возможной только при условии длительного самостоятельного развития государства-нации, наличии высокой политической, экономической и правовой культуры не только у элиты, но и у всего общества. Страна должна как бы согласовать все свои внутренние возможности для развития и прийти к выводу о необходимости координации усилий с другими субъектами. Это не простая проблема. Она решалась в ЕС на протяжении полувека, но до конца так не была решена.

4. Интеграция начинается не с политических деклараций и подписания каких-то громко звучащих документов. Европейская интеграция началась на уровне предприятий и отраслей. Это дало возможность решить массу проблем ценового, таможенного характера. В Европе только после разрешения «куриных», «винных», «мясных», «зерновых» войн 1950—1960-хх гг. стали решаться вопросы образовательного, медицинского, пенсионного пространства, нахождения механизмов преодоления противоречий, наступал новый этап.

5. Интеграция показала, что исходные позиции для стран-участниц были разными. Необходима координация усилий и немалые средства по «подтягиванию» отставших. Для этого разрабатывались специальные программы, финансируемые в основном ФРГ [13, с. 64].

6. Интеграция состоятельна только в случае демонстрации эффективности решений конкретных проблем, когда каждый житель страны ощущает положительный результат. Но даже отмена национальных валют и введение евро вызвало определенный дискомфорт.

7. Интеграция не является панацеей от всех проблем. Как показал опыт Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Прибалтийских стран, каждая страна должна прилагать максимум собственных усилий и не рассчитывать, что другие будут решать ее проблемы. По-видимому, есть некий предел интеграции. Согласовать интересы 6 стран гораздо проще, чем 9, 12, 15 или 20. Чувства национальной идентичности пока преобладают и они должны уважаться и учитываться. Это дало основание известному немецкому философу Ю. Хабермасу с определенной долей пессимизма подчеркнуть: «Политический союз был сформирован через головы населения и до сегодняшнего дня остается проектом элит — и функционирует он в условиях демократического дефицита, что объясняется внутриправительственным по своему существу и бюрократическим характером законодательства» [12, с. 44]. Это признание симптоматично. Оно свидетельствует о том, что за официальной риторикой и документами сторонники интеграции и ее критики блокируют друг друга.

Таким образом, необходимо сделать вывод о том, что интеграция представляет собой длительный и сложный процесс, в ходе которого возможны как позитивные, так и негативные явления. Они определяются фрагментацией современного мира, совпадением интересов или конфликтами субъектов международных отношений.

Литература

1. Баталов, Э. Политическая культура России сквозь призму civic culture / Э. Баталов // Pro et Contra. 2002. Т. 7. № 3. С. 7—22.
2. Большой российский энциклопедический словарь. М.: Большая российская энциклопедия. 2003.
3. Буянов, В. Последний геополитический союзник на Западе / В. Буянов // Вестник аналитики. 2008. № 4(34). С. 139—145.
4. Быковский, П. Мини-революция во внешней политике / П. Быковский // Белорусы и рынок. 2009. № 9. 2 марта.
5. Достанко, Е. Политика расширения Европейского союза на Восток / Е. Достанко. Минск: Акад. управления при Президенте Респ. Беларусь, 2007.
6. Дынкин, А. Нефть, бриллианты и мозги — главная ценность по всему миру / А. Дынкин // Известия. 2009. 13 марта.
7. Киссинджер, Г. Дипломатия / Г. Киссинджер: пер. с англ. М.: Ладомир, 1997.
8. Косов, А. Геополитическая составляющая интеграционной политики Российской Федерации в отношении Республики Беларусь / А. Косов // Iнтэграцыйные працэсы у гiсторыi краiн Усходняй Еўропы: матэрыялы мiжнар. навук. канф., Мiнск, 19—20 лiст. 2008 г. Мінск, 2008. С. 197—204.
9. Косолапов, Н. Теория международных отношений: предмет анализа и предмет теории / Н. Косолапов // Мировая экономика и междунар. отношения. 1998. № 11. С. 13—29.
10. Кэрролл, Л. Алиса в стране чудес / Л. Кэррол. М.: Наука, 1990.
11. Хаас, Э. Функциональное сотрудничество как условие преодоления конфликта и достижения политической интеграции / Э. Хаас // Теория международных отношений: хрестоматия. М.: Гардарики, 2002. С. 316—320.
12. Хабермас, Ю. Расколотый Запад / Ю. Хабермас: пер. с нем. М.: Наука, 2008.
13. Хухлындина, Л. ФРГ и проблемы интеграции / Л. Хухлындина, В. Фрольцов // Бел. журн. междунар. права и междунар. отношений. 2001. № 2. С. 62—65.
14. Цыганков, П. Теория международных отношений: учеб. пособие / П. Цыганков. М.: Гардарики, 2002.
15. Челядинский, А. Теория международных отношений: курс лекций / А. Челядинский. Минск: БГУ, 2004.