журнал международного права и международных отношений 2010 — № 1
международные экономический отношения
Институциональные последствия современного этапа НТР: политико-экономические аспекты
Сергей Солодовников
Автор:
Солодовников Сергей Юрьевич — доктор экономических наук, заведующий отделом комплексных проблем социально-экономического развития Института экономики Национальной академии наук Беларуси
Рецензенты:
Данильченко Алексей Васильевич — доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой международных экономических отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Лученок Александр Иванович — доктор экономических наук, профессор, заведующий отделом макроэкономического регулирования Института экономики Национальной академии наук Беларуси
Глобальный институциональный кризис капиталистического социально-экономического уклада (для которого характерны ориентация на индивидуальный и групповой эгоизм, стремление к максимизации прибыли любой ценой, господство индустриальных технологий и внедрение общественно-функциональных инноваций без учета их социальных и экологических последствий) требует возврата в политической экономии к осмыслению не только целей общества, значения в экономике морали и нравственности, но и к тому, как связан научно-технический прогресс с трансформацией социально-экономических институтов. По нашему мнению, для решения этой научной задачи необходимо, прежде всего, использовать деятельностный политико-экономический подход.
При достаточно глубоком рассмотрении любого экономического отношения в основе его всегда обнаруживается социальный обмен деятельностью. Прогресс человеческого общества неразрывно связан с оптимизацией этого обмена, критерием которого выступает снижение транзакционных издержек. Научно-технические достижения, разделение и кооперация труда, субординация и ординация между индивидами и многие другие социальные феномены и институты тем успешнее способствуют экономному получению человечеством необходимых вещества и энергии из природы, чем выше уровень социального прогресса в обществе. По мере развития общества разделенного труда названная зависимость усиливается. Это обусловливает необходимость предоставления большей степени экономической свободы хозяйственным субъектам как основы для получения положительного синергетического эффекта от усложняющейся социально-экономической системы общества. Во многом поэтому в ХХ в. в экономической теории возникло и бурно развивается социально-институциональное направление, концентрирующее внимание на социальных механизмах сокращения транзакционных издержек как способе совершенствования рыночной экономики.
Республика Беларусь — молодое динамично развивающееся государство, экономическая система которого функционирует в условиях диалектического единства общего и частного: реальные экономические отношения у нас развиваются под воздействием универсальных экономических законов и закономерностей, трансформирующихся под влиянием уникальных белорусских институциональных особенностей. Как следствие, для нашей страны неприменимо слепое копирование теоретических подходов и практических механизмов, выработанных и использованных в других социумах. Перед белорусской политической экономией сегодня стоит задача предложить концепцию обеспечения инновационного развития страны, сохранив при этом социальный и экологические приоритеты внутренней политики. Соответственно, требуется выработка новой парадигмы инновационного развития страны, ориентированной на глобальные цивилизационные тенденции в контексте планетарных финансовых, экономических, политических, экологических и иных кризисных явлений. При этом сегодня представляется социально безответственным просто декларировать необходимость повышения затрат на науку, заявляя, что эти затраты сторицей окупятся. Да, они окупятся, но в планетарном масштабе… Применительно же к отдельно взятой стране окупаемость подобных затрат достаточно проблематична. Достаточно вспомнить высочайший уровень развития советской науки в 70—80-е гг. прошлого века, экономический эффект от которого в основном присваивали зарубежные субъекты хозяйствования. Может ли Республика Беларусь позволить себе такое расточительное поведение сегодня? Очевидно, что нет!
В основу новой парадигмы инновационного развития страны, по нашему мнению, должны быть положены следующие принципы:
— во-первых, необходимо, чтобы в центре внимания всей прикладной науки находились нужды реального сектора экономики — ядра экономической системы общества, — что требует разработки системы критериев для выяснения социально-экономической эффективности импорта той или иной технологической инновации или же разработки ее отечественными специалистами. При этом следует полностью прекратить финансирование прикладных исследований за счет государственного бюджета, поскольку эти исследования целесообразны лишь в том случае, если на них есть спрос (т. е. если за них готовы платить) со стороны реального сектора экономики. Если же такового спроса нет, то данная разработка стране не нужна! Естественно, что прекращение финансирования прикладных исследований должно сопровождаться развитием институционального инновационного рыночного механизма коммерциализации отечественных разработок, в частности, за счет венчурных частных и государственных фондов;
— во-вторых, необходимо обеспечить сохранение всех существующих сегодня фундаментальных научных школ — единственной основы для объективной и комплексной оценки тех научных разработок, которые к нам могут и будут поступать из-за границы;
— в-третьих, разработать критерии комплексной социально-эколого-экономической эффективности всех инновационных проектов для Республики Беларусь, в том числе с учетом уже понесенных обществом издержек;
— в-четвертых, прекратить, а если это невозможно, то хотя бы сократить подготовку тех специалистов (в том числе за счет значительного повышения оплаты за учебу, чтобы таким образом хотя бы частично компенсировать те издержки, которые понесли общество и государство для того, чтобы вырастить и социализировать потенциального мигранта), которые сегодня невостребованы в Республике Беларусь, но легко найдут себе работу за рубежом;
— в-пятых, необходимо выработать государственную стратегию развития промышленности, включающую в себя механизмы перераспределения бюджетных ресурсов для быстрых структурных трансформаций отечественной индустрии, в том числе, если это понадобится, за счет сокращения социальных программ, расходов на государственное управление и оборону. Если это не сделать незамедлительно, то в будущем придется столкнуться с еще большими социальными, экономическими и экологическими издержками;
— в-шестых, необходимо пересмотреть государственную парадигму развития общественных наук с учетом сегодняшних глобальных тенденций, когда реальностью становятся интеллектуально-идеологические войны [2; 17], когда принцип «кто не хочет кормить своих гуманитариев, тот будет кормить чужих гуманитариев и чужую армию» перестает быть преувеличением. При этом следует сделать упор на сохранение и развитие, а в ряде случаев и создание национальных научных школ фундаментальной направленности, позволяющих критически оценивать достижения зарубежной теории и вырабатывать новые методологические подходы для дальнейшего конфигурирования белорусской институциональной модели хозяйствования. Необходимо возродить значение социальной философии и политической экономии как наук не только прагматических, но и апологетических. Реализация названной государственной парадигмы должна сопровождаться обязательной независимой экспертизой всех учебников и учебных пособий (для школ, ВУЗов и т. д.) по гуманитарным и экономическим дисциплинам на предмет соответствия их белорусской государственной идеологии, социальным и хозяйственным реалиям нашей коммунальной материально-технологической среды. Это не только повысит уровень безопасности страны, но и будет способствовать росту социального потенциала Беларуси — важного фактора устойчивого экономического развития.
При этом было бы неправильным не учитывать того, что проблема преимущественно инновационного развития страны не сводится только к развитию фундаментальной и прикладной науки, отвечающей уровню современного развития человеческой цивилизации и возникающим глобальным вызовам: это условие необходимое, но не достаточное. Решение вышеназванной проблемы, по нашему мнению, невозможно без формирования социально-экономических институциональных механизмов эффективного распределение новых знаний и технологий по всей территории государства. Без преимущественно инновационного развития регионов невозможно устойчивое развитие страны. В противном случае, в любом государстве будут увеличиваться количество проблемных регионов, усиливаться социальное неравенство и сокращаться количество социального капитала, накапливаемого на уровне общества [4, с. 205—358; 5, c. 199—313; 11, с. 370—387]. Главное конкурентное преимущество в настоящем и будущем — это интеллектуальный потенциал страны, формирование которого должно рассматриваться как приоритетная задача. Совершенствование механизма продвижения наиболее талантливых представителей всех слоев общества в управленческую и интеллектуальную элиту предполагает ввод в нее не только новых людей, но и новых идей.
При выборе методов и механизмов социально-экономического развития Беларуси необходимо принимать во внимание коммунальный характер материально-технологической среды нашей страны. Напомним, что впервые гипотеза об определяющем, решающем влиянии коммунальной и некоммунальной материально-технологической среды на тип институциональной структуры общества была высказана в 1996 г. [2, c. 22—24] и с тех пор была успешно развита в трудах С. Г. Кирдиной. В качестве одного из основных постулатов этой гипотезы выступает предположение, «…что коммунальная среда формирует соответствующие экономические институты и определяет не рыночный, а раздаточный характер хозяйственной системы, в то время как некоммунальная среда обуславливает становление институтов рынка, или обмена» [9, c. 80]. Следует учитывать, что при рассмотрении процесса генезиса материально-технологической среды «…научно-технический прогресс и масштабная человеческая деятельность не в силах изменить анализируемое свойство материально-технологической среды, превратив ее из коммунальной в некоммунальную, или наоборот. Более того, можно видеть, что по мере развития государств присущая им изначально среда все больше проявляет себя и приобретает более масштабный характер» [9, c. 81]. Соответственно, для Республики Беларусь институциональные последствия современного этапа НТР будут иными, чем для стран с некоммунальной материально-технологической средой.
Современный этап НТР, как отмечалось нами в ряде публикаций, ставит перед страной новые вызовы [14; 16; 18; 19; 21], ответить на которые Республика Беларусь сможет лишь на основе правильного научного представления о взаимозависимости, взаимообусловленности и противоречивости процессов использования новейших технологических достижений и институциональных изменений в социальной и хозяйственной жизни.
В обществоведческой литературе для описания институционального оформления влияния современного этапа НТР сегодня используется достаточно большое количество категорий, претендующих на всеобъемлющее философско-экономическое описание общества, которое приходит на смену классическому капитализму, основанному на индустриальном технологическом укладе. Всплеск интереса к этой проблеме пришелся на 60-е гг. прошлого века, поэтому все эти подходы, как справедливо подметил В. Л. Иноземцев, «…несут на себе явный отпечаток радикализма» [1, с. XIV], свойственный той эпохе. Однако попытки гносеологического моделирования социумов (идеальных и реальных) с высокой степенью участия науки (фундаментальной и прикладной) на этом не завершились и с все возрастающей энергией продолжаются до сих пор.
Названные теоретические построения могут быть разделены на три основных подхода. В первом случае [31; 33] при описании будущего общества в качестве критерия выделения берутся предельно неопределенные и релятивистские социальные парадигмы. К ним относятся «…отмеченные наибольшей степенью абстрактности, — "постистория" и "постмодернити"» [1, с. XIV], которые, хотя и стали, по заявлению В. Л. Иноземцева, «…стержневыми для действительно серьезных концептуальных парадигм» [1, с. XIV], но ввиду своего подчеркнуто виртуального (постмодернистского) характера не применимы для анализа и моделирования реальных социально-экономических процессов, протекающих в социуме. Особенность данного подхода хорошо показана В. Л. Иноземцевым в статье «Современный постмодернизм: конец социального или вырождение социологии?» [7].
При втором подходе допускается фактическое отождествление технологического уклада, который может занять доминирующее положение в будущей экономической системе, со всем обществом (многоукладным по своей социально-экономической и технологической природе). Так, например, Ф. Махлупа и Т. Умесао, М. Порат, Й. Масуда, Т. Стоуньер, Р. Кац ведут речь об «информационном обществе» [27; 32; 35—37; 40], А. Турен — о «программируемом» обществе [42], Д. Диксон об «обществе знаний» [26, p. 163—216; 39, p. 5—18] и т. д.
Третий подход основывается на стремлении положить в основу критериев выделения будущего общества базовые политико-экономические признаки, отличающие его от современных капиталистических систем. К ним, в частности, относятся «постбуржуазное общество» [34, p. 194], «посткапиталистический строй» [25, p. 51—59, 98—105, 274], «ноосферная экономика» [10], «посткапиталистическое» [29], «постпредпринимательское» [30, p. 168] или «пострыночное» [23, p. 54; 24, p. 50] общество и т. д. Главным методологическим недостатком последнего подхода следует признать то, что он опирается не на сущностные характеристики будущей социально-экономической системы, а на подчеркивание тех институциональных параметров, которые отличают ее от современной системы хозяйствования.
Глобальный институциональный кризис 2008—2010 гг., открывающий эпоху краха современного капитализма, который неизбежно будет сопровождаться нарастанием международных противоречий, порождаемых эгоизмом стран «золотого миллиарда» и нежеланием большинства жителей планеты мириться с современными формами капиталистического (грабительского по своей сути) перераспределения материальных, интеллектуальных и культурных благ [3, с. 55—65; 8; 10], позволяет с большой степенью вероятности моделировать будущее общество (в том числе его экономическую систему) в случае благоприятного (не катастрофического) варианта развития человеческой цивилизации. При этом будущее общество, сумевшее преодолеть пороки классического капитализма, будет характеризоваться следующими признаками:
— многоукладностью, с переходом частнокапиталистического уклада из доминирующего в периферийный, с сохранением его высокого предпринимательского потенциала как важного фактора общественного воспроизводства;
— нравственностью, т. е. выдвижением морали в качестве важнейшего критерия и фактора формирования и развития международных политико-экономических отношений и национальных экономических систем;
— экологичностью, т. е. усилением экологического (природосберегающего) императива в процессах общественного воспроизводства;
— сверхтехнологичностью, воплощающейся в формировании в реальном секторе экономики 5—6-го технологических укладов.
Таким образом, переход экономики к «посткапиталистическому» этапу развития не может не сопровождаться становлением новой формы социальной организации общества — социально-научного общества. В связи с этим, по нашему мнению, до тех пор, пока не будет найдена более адекватная категория, будущее общество может быть обозначено как посткапиталистическое социально-научное общество. Данное определение подчеркивает, с одной стороны, возрастание нравственных и экологических (посткапиталистических) принципов оценки экономической эффективности общественного воспроизводства, а с другой — показывает увеличение роли научно-технической революции и новых институциональных форм использования ее достижений в экономической системе общества (формирование социально-научного сообщества).
Следует подчеркнуть, что в экономической литературе при рассмотрении институциональных последствий современного этапа НТР уделяется крайне мало внимания становлению такого важнейшего института, персонифицирующего процесс превращения науки в непосредственную производительную силу, как социально-научное сообщество. Это происходит не только потому, что многие экономисты, придерживающиеся позиций беккеровского экономического империализма [13], концентрирует свое внимание либо на виртуальных проблемах функционирования идеальной рыночной экономики, либо на локальных аспектах конкретных рынков, но и потому, что эта проблема по причине своей гносеологической сложности требует применения политико-экономических методов исследования, которыми сегодня владеют немногие ученые-экономисты. Вместе с тем, без уяснения политико-экономической природы такого сложного институционального феномена, как социально-научное сообщество, невозможно в полной мере раскрыть социально-экономические последствия НТР.
Большинство зарубежных исследователей, говоря о будущем (посткапиталистическом, постиндустриальном, постпредпринимательском) обществе, подмечают, что в качестве базового элемента в нем, прежде всего, рассматривается прогресс теоретического знания. «Постиндустриальное общество (посткапиталистическое социально-научное сообщество. — С. С.), — отмечает Д. Белл, — развивается сегодня на основе всемерного использования заключенного в прогрессе теоретического знания». Он подчеркивает, что в этом обществе «главным… стало доминирование теоретического знания, превалирование теории над эмпиризмом и кодификация знаний в абстрактные своды символов, которые… могут быть использованы для изучения самых разных сфер опыта» [см.: 1].
П. Дракер подчеркивает, что важнейшее отличие современного этапа НТП заключается в том, что если раньше наука применялась для совершенствования орудий производства и развития новых форм его организации, то теперь она используется для получения нового знания [29]. Л. Туроу сумел доказать, что именно развитие экспериментальной науки в направлении науки системной, а затем теоретической (фундаментальной) предопределило последовательное становление лидерства Великобритании, Германии и США в экономическом и политическом отношении [41]. М. А. Измайлова по этому поводу заявляет: «Благодаря тому, что теоретическое знание приобрело роль основного производственного ресурса, облик современного общества изменился гораздо более существенно, нежели под воздействием любых иных процессов, определяющих социальную жизнь на протяжении последнего столетия. В результате образование превратилось в важнейшую социальную ценность, сформировались принципы меритократии, возник новый класс, который можно назвать "классом производителей знания" или "классом интеллектуалов", радикально изменилась мотивация деятельности современного работника и т. д.» [6, с. 27].
С появлением класса интеллектуалов и повышением экономической отдачи от его труда существовавшая в классическом капиталистическом обществе тенденция к отделению капитала от работника сменяется противоположной — к их слиянию [см.: 38]. При этом ни одна из сторон (ни работники, ни предприниматели) не является ни зависимой, ни независимой, они взаимозависимы [см.: 29], поэтому ими приходится управлять таким образом, как если бы эти люди были членами добровольных организаций [см.: 28].
У класса интеллектуалов формируется новая посткапиталистическая мотивационная система, их нравственные позиции, которые еще совсем недавно мешали оптимизации их экономических интересов (как, например, классу интеллигенции в СССР и в постсоветском переходном обществе [4, с. 388—437; 15, с. 364; 20, с. 50—52]), сегодня не только не препятствуют росту их политико-экономического статуса в обществе, но и вызывают эволюции всей социально-экономической системы общества, делая ее все более нравственной. Мораль, социальный капитал, накопленный на всех уровнях общества [5, с. 205—358; 22, с. 23—140], обеспечивают устойчивое развитие, национальную безопасность и высокую конкурентоспособность отечественной продукции.
По мере развития класса интеллектуалов и увеличения его социально-экономической роли в обществе нематериалистическая мотивация, характерная, прежде всего, для этого класса, начинает проникать из информационного в другие уклады. Последнее уже само по себе также способствует увеличению значения нравственности в хозяйственной деятельности.
М. А. Измайлова справедливо отмечает, что «институциональная структура современного общества представляется его исследователям состоящей из шести элементов: экономических предприятий, социального комплекса, научных учреждений, предприятий по производству общественных благ, добровольных организаций и домашних хозяйств. Первые четыре элемента составляют формальную экономику, тогда как последние два представляют собой комплементарное хозяйство» [6, с. 29]. В посткапиталистическом социально-научном сообществе научно-исследовательские институты и вузы, осуществляющие проверку, систематизацию и формирование новых фундаментальных теоретических знаний, становятся доминирующим технологическим укладом. Это не означает, как подчеркивает М. А. Измайлова, что большинство «…граждан постиндустриального социума (посткапиталистического социально-научного сообщества — С. С.) будет представлено учеными, инженерами, техническими специалистами или интеллектуалами, хотя уже сегодня большинство населения не является бизнесменами; оно скорее привлекает внимание к той конструктивной роли, которую выполняет наука как коммерческое по своей сути предприятие при переходе к новому строю» [6, с. 29].
Таким образом, институциональные последствия современного этапа НТР для Республики Беларусь в случае, если страна будет двигаться в русле глобальных технологических и цивилизационных тенденций, будут заключаться:
— во-первых, в формировании эффективного информационного хозяйственного уклада, который достаточно долго будет оставаться периферийным. В рамках этого уклада будут формироваться ростки институтов грядущего посткапиталистического социально-научного сообщества. При этом ряд институтов уже сегодня являются достаточно зрелыми или могут в самое ближайшее время ими стать (например, институт интеллектуальной собственности). Вместе с тем, большинство из этих институтов функционируют в основном в рамках информационного технологического уклада;
— во-вторых, в дальнейшей трансформации белорусской институциональной экономической модели в направлении роста самостоятельности субъектов хозяйствования как реакции на усложнение под воздействием последних научных достижений процессов общественного воспроизводства. При этом будет усиливаться социальность, экологичность и нравственность экономической системы общества. В качестве одной из мер в этом направлении можно рассматривать отказ государственных предприятий от роста прибыли как главного показателя оценки эффективности работы и переориентирование их на показатели добавленной стоимости и дохода, что будет создавать благоприятные условия для роста заработной платы, а значит и для расширенного воспроизводства человеческого потенциала;
— в-третьих, в формировании современной промышленной политики как важнейшей компоненты повышения экономической эффективности индустриального технологического уклада, доминирующего сегодня в хозяйственной сфере государства;
— в-четвертых, поскольку после выхода из глобального финансового кризиса мировая экономика столкнется с усилением межстрановой конкуренции, что во многом будет предопределяться переходом к очередному технологическому циклу, преимущества получат те страны, в которых создано посткапиталистическое социально-научное сообщество с наиболее адекватными институтами. При этом у стран с коммунальной материально-технологической средой появляется исторический шанс выйти в мировые технологические и экономические лидеры, поскольку посткапиталистические (т. е. антиэгональные, гуманистические, социальные), коллективные, общественные, общечеловеческие нравственные ценности в большей степени присущи населению этих стран. Большинство же жителей стран с некоммунальной материально-технологической средой, к которым относятся все страны «протестантского фундаментализма» или «золотого миллиарда», в том числе и их интеллектуалы, ориентированы на доминирование индивидуалистических мотиваций. В частности, это заметно и по акцентам западных исследователей, описывающих атрибутивные признаки класса интеллектуалов в «посткапиталистическом» обществе. Население Республики Беларусь и многих других постсоветских стран, несмотря на идеологические спекуляции на чувстве общественного коллективизма в советский период, на озлобление эпохи «грабительского капитализма» (1991—1994 гг.), на развитие частнокапиталистического уклада сегодня, все равно в своей массе коллективистское, руководствующееся всеобщими нравственными ценностями. Все это позволяет стране, опираясь на политическую волю ее лидера и используя накопленный интеллектуальный и социальный потенциал, опережающими темпами институционально эволюционировать в направлении формирования институтов посткапиталистического социально-научного сообщества, быстро находить замены устаревшим общественным и экономическим институтам, капитализировать ресурсы, необходимые для непредвиденных случаев, осуществлять социализацию и морализацию хозяйственной практики. На этой основе Республика Беларусь, наряду со странами БРИК, может в реально обозримой исторической перспективе на стадии глобальной смены технологических укладов выйти в мировые технологические и экономические лидеры.
Литература
1. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Д. Белл; пер. с англ. В. Л. Иноземцева (ред. и вступ. ст.). М.: Academia, 1999.
2. Бессонова, О. Э. Рыночный эксперимент в раздаточной экономике России / О. Э. Бессонова, С. Г. Кирдина, Р. О’Салливан. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1996.
3. Внешняя торговля Беларуси: состояние, проблемы, перспективы / О. С. Булко, И. А. Михайлова-Станюта, И. М. Абрамов, С. Ю. Солодовников; под ред. П. Г. Никитенко. Минск: НО ООО «БИП-С», 2002.
4. Демографическая ситуация, человеческий и социальный капитал Республики Беларусь: системный анализ и оценка / С. Ю. Солодовников [и др.]. Минск: Белорус. наука, 2008.
5. Демографический потенциал, человеческий и социальный капитал в условиях глобализации / С. Ю. Солодовников [и др.]. Минск: Право и экономика, 2006.
6. Измайлова, М. А. Социально-экономические последствия постиндустриального этапа развития общества / М. А. Измайлова // Вестник рос. гос. торгово-экон. ун-та. 2008. № 6 (27). С. 25—31.
7. Иноземцев, В. Л. Современный постмодернизм: конец социального или вырождение социологии? / В. Л. Иноземцев // Вопросы философии. 1998. № 9. С. 27—37.
8. Исламский рынок банковских услуг: сущность, развитие опыт / П. Г. Никитенко [и др.]. Минск: Белорус. наука, 2009.
9. Кирдина, С. Г. Институциональные матрицы и развитие России / С. Г. Кирдина. Новосибирск: ИЭи ОПП СО РАН, 2001.
10. Никитенко, П. Г. Ноосферная экономика и социальная политика: стратегия инновационного развития / П. Г. Никитенко. Минск: Белорус. наука, 2006.
11. Никитенко, П. Г. Социально-экономические системы Беларуси и России: эволюция и перспективы / П. Г. Никитенко, С. Ю. Солодовников. Минск: Белорус. наука, 2008.
12. Перкинс, Д. Исповедь экономического убийцы / Д. Перкинс. М.: Протекст, 2007.
13. Радаев, В. В. К обоснованию модели поведения человека в социологии (основы «экономического империализма») / В. В. Радаев // Социологические чтения. Вып. 2: сб. материалов ежегод. методологич. семинара. М., 1997. С. 177—189.
14. Солодовников, С. Ю. Актуальные проблемы инновационного социально-экономического развития Республики Беларусь / С. Ю. Солодовников // Белорусская модель социально-экономического устойчивого развития: формирование и пути реализации: сб. материалов междунар. науч.-практ. конф., Минск, 19—22 апр. 2006 г. Минск: Право и экономика, 2006. С. 408—410.
15. Солодовников, С. Ю. Класс интеллектуалов / С. Ю. Солодовников // Большой энциклопедический словарь: философия, социология, религия, эзотеризм, политэкономия / гл. науч. ред. и сост. С. Ю. Солодовников. Минск: МФЦП, 2002. С. 364.
16. Солодовников, С. Ю. Мировые технологические тенденции и социально-экономический рост Республики Беларусь: итоги, проблемы, перспективы / С. Ю. Солодовников // Вестник Коми респ. акад. гос. службы и управления при Главе Респ. Коми. Сер. «Теория и практика управления». 2007. № 5 (10). С. 4—15.
17. Солодовников, С. Ю. Мозговые центры Запада / С. Ю. Солодовников, С. Л. Черныш // Наш современник. 2008. № 12. С. 233—237.
18. Солодовников, С. Ю. Проблемы инновационного социально-экономического развития Республики Беларусь / С. Ю. Солодовников // Управление инновациями — 2007: материалы междунар. науч.-практ. конф. / под ред. Р. М. Нижегородцева. М.: Доброе слово; ИПУ РАН, 2007. С. 203—206.
19. Солодовников, С. Ю. Социально-экономические условия перехода Республики Беларусь к постиндустриальному обществу / С. Ю. Солодовников // Известия Самар. науч. центра Рос. акад. наук. 2007. Т. 9. № 2 (20). С. 443—448.
20. Солодовников, С. Ю. Трансформация социально-классовой структуры белорусского общества: методология, теория, практика / С. Ю. Солодовников. Минск: Право и экономика 2003.
21. Солодовников, С. Ю. Трансформация труда в Республике Беларусь в контексте глобальных технологических тенденций // Социально-экономические и правовые исследования. 2007. № 1. С. 4—9.
22. Человеческий потенциал Республики Беларусь / С. Ю. Солодовников [и др.]; Ин-т экономики НАН Беларуси. Минск: Бел. навука, 2009.
23. Bell, D. The Coming of Post-Industrial Society / D. Bell. New York: Basic Books, 1976.
24. Burns, Т. The Rationale of the Corporate System / T. Burns. N. Y., 1995.
25. Dahrendorf, R. Class and Class Conflict in Industrial Society / R. Dahrendorf. Stanford: Stanford University, 1959.
26. Dickson, D. Тhе New Politics of Science / D. Dickson. N. Y., 1984.
27. Dordick, H. S. The Information Society: a Retrospective View / H. S. Dordick, G. Wang. L., 1993.
28. Drucker on Asia. A Dialogue Between Peter Drucker and Isao Nakauchi. Oxford, 1997.
29. Drucker, P. F. Post-Capitalist Society / P. F. Drucker. N.Y., 1995.
30. Drucker, Р. F. The New Realities / P. F. Drucker. Oxford, 1996.
31. Gehlen, А. Studien zur Antropologie und Soziologie / A. Gehlen. Веrlin (W.): Luchterhand, 1963.
32. Katz, R. L. The Information Society: Аn International Perspective / R. L. Katz. N.Y., 1988.
33. Lefebvre, Н. La fin de l'histoire / H. Lefebvre. Рaris, 1970.
34. Lichtheim, G. The New Еuгоре: Today and Тоmоrrоw / G. Lichtheim. N.Y., 1963.
35. Machlup, F. The Production and Distribution of Knowledge in the United States / F. Machlup. Princeton: Princeton University Press, 1962.
36. Masuda, Y. The Information Society as Post-Industrial Society / Y. Masuda. Washington, 1981.
37. Porat, M. The Information Economy: Development and Measurement / M. Porat, M. Rubin. Washington, 1978.
38. Sakaiya, T. The Knowledge-Value Revolution or a History of the Future / T. Sakaiya. Tokyo; N.Y., 1991.
39. Stehr, N. Knowledge Societies. Thousand Oaks / N. Stehr. London, 1994.
40. Stonier, Т. The Wealth of Information / T. Stonier. London, 1983.
41. Thurow, L. Creating Wealth. The New Rules for Individuals, Companies, and Countries in a Knowledge-Based Economy / L. Thurow. London, 1999.
42. Touraine, A. La societe postindustrielle / A. Touraine. Рaris, 1969.