журнал международного права и международных отношений 2010 — № 4


международное право — международное трудовое право

Общепризнанные принципы международного права в сфере труда: перечень и юридическая сила

Кирилл Томашевский

Автор:
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. — кандидат юридических наук, доцент, декан юридического факультета Международного института трудовых и социальных отношений

Рецензенты:
Козик Андрей Леонидович — кандидат юридических наук, доцент, первый проректор Международного института трудовых и социальных отношений
Мотина Евгения Владимировна — кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского и трудового права юридического факультета Белорусского государственного университета

Ведущую роль в установлении международных трудовых стандартов в современном международном праве играют общепризнанные принципы международного права в сфере труда. Данные принципы, формируясь в области международного права, постепенно внедряются и в системы национального трудового права и законодательства о труде, оказывая воздействие на развитие этих систем. Несмотря на то, что проблема общепризнанных принципов международного права анализировалась в ряде работ специалистов по международному праву (Н. М. Миносян [12], Л. В. Павлова [14], В. Л. Толстых [18], Е. Т. Усенко [22] и др.) и трудовому праву (Е. А. Ершова [5], Н. Л. Лютов [11], К. К. Уржинский [21] и др.), остается ряд нерешенных теоретических вопросов, имеющих важное значение для юридической практики.

Цель настоящей статьи — на основе анализа международно-правовых источников и разработок ученых в области международного публичного права и трудового права сформулировать общепризнанные принципы международного права в сфере труда, определить степень их обязательности, юридическую силу, что позволит разрешать коллизии между ними и национальными источниками трудового права.

Под общепризнанными принципами международного права в сфере труда будем понимать признанные международным сообществом императивные основополагающие трудоправовые начала, выраженные в концентрированном виде в уставных документах и декларациях универсальных международных организаций (прежде всего Организации Объединенных Наций и Международной организации труда), обязательные для соблюдения всеми государствами — членами этих организаций, гарантированные международно-правовыми средствами реагирования в случае их несоблюдения, определяющие вектор развития норм международного трудового права и влияющие на национальные системы трудового права и законодательства о труде.

Разновидностями общепризнанных принципов международного права выступают основополагающие принципы и права в сфере труда, которые закреплялись и развивались в международно-правовых документах МОТ. В концентрированном виде они сформулированы в учредительных документах и декларациях МОТ: в Преамбуле к Уставу МОТ, в Декларации о целях и задачах Международной организации труда, принятой 10 мая 1944 г. на 26-й Генеральной конференции МОТ, которая является составной частью Устава МОТ (приложением к нему) [23], в Декларации МОТ об основополагающих принципах и правах в сфере труда, принятой 18 июня 1998 г. на 86-й Генеральной конференции МОТ, и в Декларации МОТ о социальной справедливости в целях справедливой глобализации, принятой 10 июня 2008 г. на
97-й Генеральной конференции МОТ [2; 3].

Проблема определения перечня общепризнанных принципов международного права (в том числе в сфере труда) является сложной и дискуссионной, на что обращал внимание известный российский ученый-компаративист И. Я. Киселев [7, с. 591].

Из анализа Устава МОТ и трех действующих деклараций МОТ, которые являются не международными договорами, не нормативными правовыми актами, а особыми международными источниками трудового права, вытекают, в частности, следующие общепризнанные (основополагающие) принципы международного трудового права:

1) принцип социальной справедливости, включающий предоставление возможностей для всех участвовать в справедливом распределении плодов прогресса в области оплаты труда, рабочего времени и прочих условий труда, а также прожиточного минимума заработной платы для всех, кто трудится и нуждается в такой защите;

2) принцип равной оплаты за равный труд;

3) принцип свободы слова и свободы объединения работников и нанимателей как необходимое условие постоянного прогресса;

4) принцип человечности (гуманизма) в сфере труда, включающий предоставление трудящимся человеческих условий труда, признание нищеты угрозой для общего благосостояния и признание права всех людей на осуществление своего материального благосостояния и духовного развития в условиях свободы и достоинства, экономической устойчивости и равных возможностей;

5) труд свободен и не является товаром;

6) принцип социального партнерства, включающий равноправие и сотрудничество представителей трудящихся, предпринимателей и правительств.

В литературе предлагался иной набор основополагающих (общепризнанных) принципов международного трудового права. Так, Е. А. Ершова указывает среди них верховенство международного трудового права над национальными правовыми актами, регулирующими трудовые отношения [5, с. 31]. В этой связи отметим, что по вопросу о соотношении международного и национального права в науке международного права, конституционных нормах тех или иных государств существуют различные подходы и концепции (к примеру, суды Англии или США иначе подходят к вопросу применения норм международного права и его соотношения с национальным законодательством, чем правоприменители Беларуси и России [22, c. 137—161], поэтому верховенство первых над вторыми не может быть общепризнанным принципом). К тому же межправительственные и межведомственные международные договоры по определению не могут иметь верховенства над Конституцией и иными законодательными актами, учитывая уровень и компетенцию органов, которые их заключали [19, c. 244—248]. Спорным является также отнесение Е. А. Ершовой к общепризнанным принципам международного трудового права таких идей, как равные права на судебную защиту и добросовестное выполнение международных обязательств, поскольку эти руководящие правовые идеи имеют общеправовое значение, так как касаются любых отраслей права, а не только трудового права.

До принятия Женевской декларации 1998 г. к основным правам, относящимся к компетенции МОТ, обычно относили три группы прав: свобода ассоциации, отмена принудительного труда и защита от дискриминации в области труда [6, c. 107].

К принципам, касающимся основополагающих прав в сфере труда, Женевская декларация 1998 г. отнесла следующие четыре правовые идеи:

1) свобода объединения и действенное признание права на ведение коллективных пере-
говоров;

2) упразднение всех форм принудительного или обязательного труда;

3) действенное запрещение детского труда;

4) недопущение дискриминации в области труда и занятий [2, с. 39].

Д. В. Черняева обратила внимание на то, что «основополагающий характер указанных выше принципов и прав был установлен ООН в 1995 г. на Всемирном саммите ООН по социальному развитию в г. Копенгагене (Дания)» [24, c. 66].

Важно подчеркнуть, что еще до провозглашения со стороны МОТ принципы, касающиеся основополагающих прав в сфере труда, нашли свое отражение и развитие в семи фундаментальных конвенциях МОТ, к которым в 1999 г. добавилась еще и восьмая — № 182 о запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда [8].

Вопрос об обязательности общепризнанных принципов международного права является весьма дискуссионным в науке международного и трудового права. Довольно распространена в литературе точка зрения о том, что обязательны к применению государствами лишь те общепризнанные принципы, которые закреплены в уставных документах международных организаций, исходя из факта членства в них либо развиты в заключенных с их участием международных договорах, а те, что отражены в декларациях — необязательны. Н. Л. Лютов считает, что «исходя из соображений примата государственного суверенитета для определения факта обязательности для России той или иной правовой нормы или принципа, не ратифицированной Российской Федерацией, необходимо наличие двух условий: а) общепризнанности данной нормы или принципа; б) согласия России с тем, что данная норма является общепризнанной, в том числе в отношении России» [11, c. 112]. Затем автор по сути нивелирует свое второе условие, указывая об отсутствии «свидетельств неготовности России брать на себя соответствующие обязательства» [11, c. 114]. По нашему мнению, данный подход, основанный на необходимости двух условий обязательности общепризнанных принципов международного права, несколько нелогичен и не в полной мере соответствует пункту 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации [10]. Данное противоречие также подметила Е. А. Ершова в полемике с В. А. Толстиком, отмечая, что при таком подходе «можно сделать достаточно странный вывод о необходимости применения только "нами признанных", а не "общепризнанных" норм международного права» [4, c. 67]. Если каждое государство будет для себя определять, считает ли оно тот или иной общепризнанный принцип обязательным, то потеряется смысл их общепризнанности, общеобязательности и императивности. К примеру, Мьянма может посчитать не общепризнанным для себя принцип запрещения принудительного или обязательного труда и продолжать нарушать основополагающие права трудящихся. Следуя логике Н. Л. Лютова и В. А. Толстика, для Мьянмы данный принцип, общепризнанный мировым сообществом, но не признанный таковым самой Мьянмой, для нее не обязателен к соблюдению. Полагаем, что механизм действия этих принципов несколько иной (к нему вернемся ниже). К тому же Россия, указав на включение общепризнанных принципов международного права в правовую систему, а Республика Беларусь, признав их приоритет, на конституционном уровне добровольно ограничили свой государственный суверенитет в пользу этой части международного права.

Юридическая сила источников закрепления общепризнанных принципов международного права в сфере труда. Дискуссионным и до конца не решенным в науке является также вопрос относительно юридической силы международных документов, которые фиксируют общепризнанные принципы международного права по сравнению с другими источниками права (международного и национального). Большинство ученых-международников не рассматривают общие (основные) и другие общепризнанные принципы международного права в качестве самостоятельного источника права, а видят их источники в международных договорах (в том числе уставных документах) и правовых обычаях [18, c. 28—30]. В настоящее время можно уверенно констатировать, что общепризнанные принципы международного права, являющиеся видом норм-принципов jus cogens, имеют приоритет (более высокую юридическую силу) по отношению к конвенционным нормам международного права, что прямо вытекает из статьи 54 Венских конвенций о праве международных договоров. А. Л. Шведов констатирует: «В любом случае общепризнанные принципы международного права как его основополагающие нормы, действующие вне зависимости от выражения согласия на их соблюдение, имеют приоритетную юридическую силу и для других элементов системы международного права, и для системы национальных источников права» [25, c. 90]. С первой частью этого утверждения можно согласиться, хотя и этот вывод нуждается в дополнительной аргументации, поскольку не все его разделяют. К примеру, другой российский автор С. Г. Восканов считает, что «международные договоры и общепризнанные принципы и нормы международного права в правовой системе РФ в отношении друг к другу не имеют верховенства» [1, c. 10]. Вероятно, вывод данного автора основан на буквальном толковании пункта 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, поскольку другие акты законодательства и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации такое различие между данными источниками проводят. К тому же, как отмечалось выше, общепризнанные принципы международного права, являющиеся нормами jus cogens, имеют верховенство над нормами международных договоров по статье 54 Венских конвенций о праве международных договоров. Что касается второй части утверждения А. Л. Шведова (в части приоритета общепризнанных принципов по отношению к системе национальных источников права), то оно достаточно дискуссионно и поэтому требует глубокого научного обоснования. При этом отметим, что вывод о верховенстве общепризнанных принципов международного права по отношению к национальному законодательству несколько ранее высказывал белорусский ученый К. К. Уржинский [21, с. 6].

На основе умеренно дуалистической концепции можно констатировать, что системы международного и внутригосударственного права, хотя и различны, самостоятельны, но тесно взаимодействуют. Результатом взаимодействия выступает то, что некоторые элементы одной системы (общепризнанные принципы международного права) оказывают воздействие на национальную правовую систему конкретного государства, находя свое отражение в нормах конституций и других актов законодательства. Поскольку международный договор имеет юридическую силу того нормативного правового акта, которым выражено согласие Республики Беларусь на обязательность для нее этого договора (ч. 2 ст. 33 Закона «О международных договорах Республики Беларусь» [13]), а в случае возникшего противоречия с национальным законодательством о труде приоритет отдается международному договору (ч. 4 ст. 8 Трудового кодекса Республики Беларусь [20]), получается, что общепризнанные принципы международного права имеют более высокую юридическую силу по отношению не только ко всем международным договорам, но также к законам, декретам и указам Президента Республики Беларусь, подзаконным нормативным актам, которыми выражается согласие государства при заключении международных договоров.

Остается определить соотношение общепризнанных принципов международного права с Конституцией. Для сравнения в российской юридической науке этот вопрос вызвал активное обсуждение, поскольку правило пункта 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации сформулировано еще более емко, чем в белорусском Основном Законе, и дает широкое поле для толкования. Вместе с тем, российские ученые-международники (В. Л. Толстых [18, c. 29], В. А. Толстик [17, c. 106]) склоняются к мнению, что общепризнанные принципы и нормы международного права уступают конституционным нормам с точки зрения юридической силы. Некоторые молодые представители российской науки трудового права смело заявляют о приоритете общепризнанных принципов международного права в сфере труда по отношению к конституционным принципам трудового права [15, c. 10—25].

Среди белорусских ученых диаметрально противоположные позиции по вопросу о соотношении общепризнанных принципов международного права с Конституцией заняли Л. В. Павлова и А. Г. Тиковенко. Ученый-международник Л. В. Павлова, определяя иерархию нормативных актов, входящих в правовую систему Республики Беларусь, ставит на вершину иерархической лестницы общепризнанные принципы международного права, а на второе место — Конституцию Беларуси [14, c. 6]. Судья Конституционного Суда Республики Беларусь А. Г. Тиковенко, напротив, отмечает, что «анализ конституционных норм, действующих законов позволяет сделать однозначный вывод о том, что нормы Конституции Беларуси имеют формально-юридический приоритет перед общепризнанными принципами международного права», но далее уточняет: «Однако в силу фактической согласованности законодательства Республики Беларусь с общепризнанными принципами международного права можно говорить о примате последних» [16, c. 58—59]. Представляется, что в последних двух суждениях есть некоторое противоречие: если Конституция имеет приоритет перед общепризнанными принципами международного права, то последние даже при условии их согласованности с конституционными нормами никак не могут иметь примата по отношению к Основному Закону. Вероятно, автор имел в виду значительную степень восприятия Конституцией Беларуси общепризнанных принципов международного права в процессе ее разработки.

Приоритет общепризнанных принципов международного права провозглашен в части 1 статьи 8 Конституции. Поскольку, согласно статье 8 Конституции Республики Беларусь, признается их приоритет и обеспечение соответствия им законодательства, а Конституция же, в свою очередь, безусловно, является элементом этого законодательства (внутригосударственного права), то, на первый взгляд, признается приоритет общепризнанных принципов международного права даже по отношению и к самой Конституции. Правда, в части 1 статьи 8 Основного Закона не уточнено, по отношению к чему признается приоритет данных принципов: по отношению к иным нормам международного права или по отношению к внутреннему законодательству. Вместе с тем, в части 1 статьи 137 Конституции Беларуси закреплен принцип верховенства Основного Закона: «Конституция обладает высшей юридической силой» [9]. При этом также не конкретизировано, по отношению к каким источникам права установлено это верховенство: только к внутригосударственным или также и к международным актам. Полагаем, что в перспективе толкование этих норм должно быть дано Конституционным Судом Республики Беларусь. Поэтому теоретический вопрос о соотношении общепризнанных принципов международного права с Конституцией оставляем пока без однозначного ответа, поскольку примат норм международного права входит в явное противоречие с идеей государственного суверенитета и принципом верховенства Конституции.

В заключение отметим, что вышеприведенные десять основополагающих принципов международного права в сфере труда наряду с другими общепризнанными принципами международного права имеют приоритет по отношению как к международным договорам, так и к большинству актов национального законодательства. По юридической силе нормативные правовые документы, закрепляющие общепризнанные принципы международного права, включая принципы, касающиеся основополагающих прав в сфере труда, занимают одно из первых мест в системе источников трудового права Беларуси.

Литература

1. Восканов, С. Г. Международные договоры и правовая система Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук; Дипломат. акад. МИД РФ / С. Г. Восканов. М., 2003.
2. Декларация МОТ «Об основополагающих принципах и правах в сфере труда» // Международная организация труда и права человека / авт.-сост. А. А. Войтик. Минск: Тесей, 2002. С. 38—41.
3. Декларация о социальной справедливости в целях справедливой глобализации [Электронный ресурс] // International Labour Organisation. Режим доступа: <http://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/---dgreports/---cabinet/documents/publication/wcms_100193.pdf>. Дата доступа: 25.11.2010.
4. Ершова, Е. А. Международное и российское трудовое право // Е. А. Ершова // Трудовое право. 2006. № 12. С. 63—80.
5. Ершова, Е. А. Трудовое право в России / Рос. акад. правосудия; Е. А. Ершова. М.: Статут, 2007.
6. Зенгер, А. Права человека и контроль за их осуществлением в Международной организации труда / А. Зенгер // Советское государство и право. 1991. № 10. С. 106—115.
7. Киселев, И. Я. Сравнительное и международное трудовое право: учеб. для вузов / И. Я. Киселев. М.: Дело, 1999.
8. Конвенция о запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда (Конвенция 182) // Международная организация труда и права человека / авт.-сост. А. А. Войтик. Минск: Тесей, 2002. С. 233—236.
9. Конституция Республики Беларусь от 15.03.1994 г. // Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. 1999. № 1. 1/0.
10. Конституция Российской Федерации. Ростов н/Д.: Феникс, 1997.
11. Лютов, Н. Л. Основополагающие международные права и принципы в сфере труда: проблемы определения / Н. Л. Лютов // Вестник труд. права и права соц. обеспечения. 2009. Вып. 4. С. 103—118.
12. Миносян, Н. М. Источники современного международного права / Н. М. Миносян. Ростов н/Д.: Изд-во Ростов. ун-та, 1960.
13. О международных договорах Республики Беларусь: Закон Респ. Беларусь, 23 июля 2008 г., № 421-З // Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. 2008. № 184. 2/1518.
14. Павлова, Л. В. Международное право в правовой системе государств / Л.В. Павлова // Белорус. журн. междунар. права и междунар. отношений. 1999. № 3. С. 3—9.
15. Семешко, А. И. Международные договоры в сфере труда и их включение в систему трудового права России: автореф. дис. … канд. юрид. наук; УрГЮА / А. И. Семешко. Екатеринбург, 2009.
16. Тиковенко, А. Г. Международное и национальное право: проблемы взаимодействия / А. Г. Тиковенко // Юстиция Беларуси. 2002. № 3. С. 56—59.
17. Толстик, В. А. Иерархия российского и международного права / В. А. Толстик. М.: Юрайт-М, 2001.
18. Толстых, В. Л. Курс международного права: учебник / В. Л. Толстых. М.: Волтерс Клувер, 2010.
19. Томашевский, К. Л. Очерки трудового права. История, философия, проблемы систем и источников / К. Л. Томашевский. Минск: Издат. центр БГУ, 2009.
20. Трудовой кодекс Республики Беларусь от 26 июля 1999 г. № 296-З: принят Палатой представителей 8 июня 1999 г.: одобр. Советом Респ. 30 июня 1999 г. // Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. 1999. № 80. 2/70.
21. Уржинский, К. К. Некоторые тенденции и перспективы развития законодательства Республики Беларусь о труде / К. К. Уржинский // Промышленно-торговое право. 2005. № 2. С. 3—18.
22. Усенко, Е. Т. Очерки теория международного права / Е. Т. Усенко. М.: Норма, 2008.
23. Устав Международной организации труда и Регламент Международной конференции труда. Женева, 2002.
24. Черняева, Д. В. Международные стандарты труда (международное публичное трудовое право): учеб. пособие / Д. В. Черняева. М.: КНОРУС, 2010.
25. Шведов, А. Л. Система источников трудового права России: основные проблемы функционирования и тенденции развития / А. Л. Шведов // Рос. ежегодник труд. права. М.: 2008. С. 89—108.


Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Сообщество

  • (029) 3222740
  • Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
© 2025 Международное общественное объединение «Развитие». All Rights Reserved.