журнал международного права и международных отношений 2012 — № 1


международные отношения

Концептуальные основы политики безопасности США в Латинской Америке (2001—2008 гг.)

Роман Синявский, Александр Челядинский

Авторы:
Синявский Роман Евгеньевич — выпускник отделения «Международные отношения» факультета международных отношений Белорусского государственного университета, военнослужащий
Челядинский Александр Александрович — доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Рецензенты:
Розанов Анатолий Аркадьевич — доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Космач Геннадий Аркадьевич — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой новой и новейшей истории исторического факультета Белорусского государственного педагогического университета имени Максима Танка

Обстановка в Латинской Америке в настоящее время, как и в предыдущие годы, в значительной степени определяется близостью «великого северного соседа» — Соединенных Штатов, которые традиционно рассматривают страны региона в качестве своих младших партнеров, чье благополучие во многом зависит от уровня и качества отношений с Вашингтоном. На фоне серьезных социально-экономических проблем, внутриполитической нестабильности, наличия внутренних вооруженных конфликтов в ряде государств и длящихся десятилетиями межгосударственных территориальных споров считается, что именно от Белого дома зависит, в каком направлении будет развиваться обстановка в странах Центральной, Южной Америки и Карибского бассейна.

Особый интерес в данном контексте представляет рассмотрение политики безопасности США в регионе ввиду особой роли, которую играли и продолжают играть латиноамериканские военные в политической жизни своих стран. Как отмечает заместитель директора Института Латинской Америки Российской академии наук (ИЛА РАН) Б. Ф. Мартынов, «Латино-Карибская Америка интересна для исследователя как исторически первый регион, испытавший на себе эффект американского лидерства и ранее других познавший все формы как “мягкого”, так и вполне “жесткого” гегемонизма Соединенных Штатов. В условиях, когда, навязывая миру однополярность, США усиленно стремятся “латиноамериканизировать” другие страны и народы, опыт стран Латинской Америки, сумевших в достаточно непростых условиях отстоять свой суверенитет и территориальную целостность, может представлять определенную ценность» [4, c. 5].

Вполне логично предположить, что те идеи, на которых Вашингтон строил свои отношения с латиноамериканскими странами в начале XXI в., могут в какой-то степени отразиться и на процессе грядущего мироустройства. Таким образом, актуальность данной статьи заключается в ее прогностическом потенциале, который основывается на совокупности рассмотренных фактов и мнений исследователей по проблемам военной политики США в Латинской Америке. Практическое значение статьи состоит в том, что опыт военного сотрудничества США со странами региона может быть учтен Республикой Беларусь при налаживании контактов с латиноамериканскими странами, особенно в военно-промышленной области и в сфере подготовки военных специалистов.

В процессе написания статьи использовались как зарубежные источники и литература, так и исследования российских авторов. Первая категория источников — доктринальные внешнеполитические документы Соединенных Штатов: стратегии национальной безопасности США 2002 [23] и 2006 гг. [22], национальные оборонные стратегия 2005 [20] и 2008 гг. [16], Национальная военная стратегия 2004 г. [21], Стратегия командования — 2016 (стратегия Южного командования США) [24], а также Декларация безопасности Америк [12].

Вторая категория источников — научные публикации. Среди них следует выделить монографию Б. Мартынова [4]. Ввиду расширения в последнее время понятия «безопасность» за пределы привычных военных и военно-политических отношений и появления новых составляющих, связанных с перспективами экономического, экологического, социального, технологического, этнокультурного развития государств и народов, автор предлагает к рассмотрению подход латиноамериканских стран к данному комплексному понятию с учетом их цивилизационной специфики [см.: 2].

В монографии В. Сударева [7] рассматриваются новейшие события в отношениях США и Латинской Америки, предпринята попытка выяснить перспективы партнерства двух Америк в контексте процессов глобализации и формирования нового миропорядка. Автор раскрывает противоречия «Восток—Запад» и место в них Латинской Америки, освещает проблемы стабильности и безопасности в Латиноамериканском регионе.

Немалый интерес представляет коллективный труд ученых Института США и Канады РАН [1], где выдвигается тезис о том, что с приходом к власти республиканской администрации Дж. Буша-младшего США произвели своего рода «националистическую революцию» в сфере внешней политики, восстановив приоритет своих национальных интересов, а не возглавляемой ими системы.

Важную теоретическую базу, необходимую для понимания концептуальных основ политики безопасности США, представляет статья М. Рыхтика [5]. Автор анализирует отражение специфических характеристик американского общества (структуры, ценностей, идеалов, предпочтений, образа жизни и т. п.) на стратегии национальной безопасности США, обосновывая такие явления американской внешнеполитической традиции, как «мессианизм», «американская исключительность», а также «морализаторство».

Для обеспечения разностороннего подхода к проблеме был также проанализирован ряд публикаций зарубежных авторов, среди которых особое внимание заслуживают доклады коллектива исследователей рабочей группы по Латинской Америке под руководством
Дж. Олсона [см., напр.: 19].

В своей статье директор американского центра международных отношений Т. Берри охарактеризовал основные вопросы, стоявшие перед второй администрацией Дж. Буша-младшего, а также рекомендовал новые подходы к усовершенствованию военной политики в регионе [9].

Определяя поведение США в Латинской Америке, следует выделить следующие черты доктринального видения внешней политики страны: фундаментальные (постоянные) интересы, которые, по замечанию бывшего государственного секретаря США М. Олбрайт, неизменны в течение более чем 200 лет и (в ее же трактовке) заключаются в обеспечении безопасности, процветания и свободы американского народа; миссия страны на данном этапе (это и есть доктрина, отражающая национальные интересы в конкретном понимании администрации президента США); конкретные целевые установки, разрабатываемые и достигаемые президентской «командой», государственными структурами, группами влияния, коммерческими и неправительственными организациями [2].

В целом обеим стратегиям национальной безопасности администраций президента Дж. Буша-младшего были присущи такие черты, как признание американской исключительности, мессианизм и морализаторство. Для подтверждения данного тезиса достаточно взглянуть на основную цель Стратегии национальной безопасности 2002 г.: «помочь сделать современный мир не только безопаснее, но и лучше», что подразумевало «политическую и экономическую свободу, мирные отношения с другими государствами и уважение человеческого достоинства» [23].

Для реализации поставленной цели был предусмотрен ряд задач: поддерживать стремления людей к обеспечению уважения их достоинства; укреплять союзы с целью нанесения поражения глобальному терроризму и предотвращения агрессии против США и их союзников; вместе с другими странами добиваться снижения интенсивности региональных конфликтов; не допускать угрозу применения оружия массового уничтожения (ОМУ) против США и их союзников; положить начало новой эре глобального экономического роста путем развития свободных рынков и свободной торговли; расширять круг стран, вставших на путь развития, способствуя достижению большей открытости их обществ и созданию инфраструктуры демократии; разработать планы совместных действий с другими главными центрами глобального влияния; трансформировать американские институты в области национальной безопасности с учетом задач и возможностей ХХI в. [23].

Средства реализации данных задач были упредительными по своему характеру и в общем могли быть охарактеризованы как «целенаправленная и непрекращающаяся деятельность с использованием всех элементов национального и международного влияния». Учитывая одну из особенностей глобализации, связанную с расширением информационных потоков, в стратегии уделялось особое внимание проведению эффективной публичной дипломатии в целях обеспечения свободного потока информации и идей. Данный тезис раскрывал стремление США к полному доминированию на информационном поле, которому до сих пор мешает лишь закрытость отдельных стран [1, c. 25].

Угрозами национальной безопасности США в соответствии со Стратегией национальной безопасности являлись: возможность приобретения террористами оружия массового уничтожения, а также государства, не способные нормально функционировать, так как «из-за нищеты, слабости государственных институтов и коррупции слабые государства становятся уязвимыми для действующих на их территории террористических организаций и наркокартелей».

Единственным врагом США был объявлен терроризм — преднамеренное, политически мотивированное насилие, совершаемое против ни в чем не повинных людей. В связи с этим отмечалось, что борьба с терроризмом «будет вестись на многих фронтах против практически невидимого противника в течение длительного времени» [23].

Следует отметить, что основой стратегии США в области национальной безопасности провозглашался ярко выраженный американский интервенционализм, согласно которому «мир и безопасность могут быть обеспечены только активными действиями». Обосновывалось право США вести превентивную войну.

Кроме того, Стратегия национальной безопасности обосновывала право Соединенных Штатов на вмешательство любого рода как в международные, так и во внутренние дела суверенных государств: «Мы, в случае необходимости, без колебаний будем действовать в одиночку в порядке осуществления нашего права на самооборону путем нанесения упреждающих ударов по террористам с тем, чтобы они не могли причинить ущерб нашим гражданам или нашей стране» [23].

Следует отметить, что в Стратегии национальной безопасности впервые был отмечен факт абсолютного военного превосходства США над любым другим государством: «Соединенные Штаты сосредоточили в своих руках могущество и влияние, которых еще ни у кого и никогда не было». Вместе с тем, «Соединенные Штаты должны и будут поддерживать такую боевую мощь, которая обеспечит поражение любых попыток любого противника — в лице как государств, так и негосударственных субъектов — навязать свою волю Соединенным Штатам, нашим союзникам или друзьям» [23].

Важной частью Стратегии национальной безопасности 2002 г. являлись изложенные основы реформирования вооруженных сил США. В соответствии с ними помимо своей главной цели, защиты США, вооруженные силы должны были: служить гарантом безопасности для союзников и друзей США; не допускать соперничества в военной области в будущем; сдерживать угрозы интересам США, их союзникам и друзьям; наносить решающее поражение любому противнику, если сдерживание не принесет ожидаемых результатов [23].

Необходимость перестройки вооруженных сил США назрела вследствие изменения образа действий потенциального противника, а также появления новых вызовов и угроз.

В Стратегии национальной безопасности США 2002 г. отмечалось: «Военная мощь США, которой нет равных» и их передовое базирование — основные факторы, благодаря которым удалось «обеспечить сохранение мира в некоторых жизненно важных в стратегическом отношении регионах планеты». Западное полушарие отмечено как один из ключевых регионов для обеспечения энергетической безопасности США [23].

Примечательно, что при детализации регионов, где США потребуются новые базы и места дислокации, не была упомянута Латинская Америка, что свидетельствовало о том, что руководство страны не считало регион очагом нестабильности и источником серьезной военной угрозы для Соединенных Штатов. Тем не менее, в рассматриваемый период происходило постоянное увеличение военного присутствия США в регионе.

Преобразования в вооруженных силах применительно к региону планировалось осуществлять на основе апробирования новых подходов к ведению боевых действий, отработки совместных операций, использования преимуществ США в разведывательной области и максимально широкого внедрения достижений науки и техники.

Особое внимание уделялось преобразованию имевшегося и созданию нового ресурса в области разведки с учетом изменяющегося характера угроз.

В отношении Латинской Америки акцент был сделан на продолжение сотрудничества с государствами, которые разделяли приоритеты США (особенно с Мексикой, Бразилией, Чили и Колумбией), и углубление региональной интеграции для «установления подлинной демократии в нашем полушарии». Вместе с тем, было указано на необходимость оказания помощи, особенно Андским странам, в борьбе с наркотрафиком, преступностью и терроризмом [23].

Стратегия национальной безопасности 2006 г. повторяла основные идеи, изложенные в Стратегии 2002 г.: необходимость глобального лидерства США в борьбе с терроризмом; своевременное выявление и локализация потенциальных угроз посредством нанесения упреждающего удара; широкое использование политических, экономических, военных союзов и других дву- и многосторонних институтов для реализации намеченных целей при сохранении за США права действовать в одиночку.

В данной стратегии закреплялась новая классификация вызовов национальной безопасности США, впервые представленная в опубликованной в 2005 г. Национальной оборонной стратегии: традиционные, т. е. вызовы, которые исходят от государств, имеющих вооруженные силы, не обладающие ядерным оружием; нетрадиционные, т. е. вызовы, которые исходят от государств и негосударственных субъектов, противопоставляющих терроризм и повстанческие войны военному превосходству США, а также ведущих преступную деятельность (пиратство, торговля наркотиками), угрожающую региональной безопасности; катастрофические, т. е. вызовы, которые подразумевают приобретение, обладание и использование ОМУ государствами и негосударственными субъектами, а также пандемии и другие стихийные бедствия, последствия которых сравнимы с эффектом применения ОМУ; разрушительные, т. е. вызовы, которые исходят от государств и негосударственных субъектов, использующих новые технологии (биотехнологии, операции в космосе и киберпространстве или лазерное оружие) для противодействия нынешнему военному превосходству США [22].

Среди региональных вызовов, требовавших к себе особого внимания, фигурировали 3 латиноамериканские страны: Колумбия, в которой демократический союзник США «сражается с торговцами наркотиками и террористами марксистского толка»; Венесуэла, в которой «демагог, купающийся в “нефтедолларах” расшатывает демократию и старается дестабилизировать обстановку в регионе»; Куба, где «антиамерикански настроенный диктатор продолжает угнетать свой народ и стремится разрушить свободу в регионе» [22].

Примечателен тот факт, что в Стратегии национальной безопасности 2006 г. произошла переоценка значения Латинской Америки и взаимоотношения с регионом рассматривались наряду с отношениями с другими «главными центрами глобального влияния». Западное полушарие было признано «передним краем обороны» США. Несмотря на то, что ключевыми партнерами страны в Западном полушарии были названы Канада и Мексика, в Стратегии признана необходимость укреплять стратегическое сотрудничество с региональными лидерами Центральной и Южной Америки. Стратегическими приоритетами для региона названы: усиление безопасности, укрепление демократических институтов, экономическое процветание и инвестиции в человеческий капитал [22].

Таким образом, основанные на ярко выраженном американском интернационализме, отражающем единство ценностей и национальных интересов США, обе стратегии национальной безопасности администраций Дж. Буша-младшего подводили мощный идеологический базис под активное вмешательство Соединенных Штатов во внутренние дела других государств не только в политической и экономической, но также и в военной сфере.

На этом фоне достойным выглядел ответ Бразилии — будущего соперника США за право лидерства в регионе. Выступая на 56-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, президент Бразилии Ф. Э. Кардозу заявил о том, что «борьба с терроризмом не должна затмевать собой вопросы международного сотрудничества по противодействию другим угрозам, связанным с проблематикой развития». Он призвал развитые страны отказаться от практики «асимметричной глобализации», подчеркнув, что только справедливый подход к распределению всех ее благ сделает этот процесс необратимым [10].

Бразилия сохраняла приверженность тезису о необходимости уважения цивилизационно-культурной специфики различных стран и народов, считая попытку ее нивелирования серьезным недостатком «глобализации по-американски». Попытку игнорировать цивилизационную безопасность президент Бразилии квалифицировал как «глобальную угрозу демократии» [10].

Следует отметить, что за второй президентский срок Дж. Буша-младшего министерством обороны США было издано две национальных оборонных стратегии. Первая из них, изданная в 2005 г., представляла собой типичный официальный документ Пентагона, определявщий среднесрочную идеологию военной политики государства. В соответствии с данным документом целями военной политики США являлись: защита США от прямого нападения, в первую очередь со стороны экстремистов с использованием оружия массового уничтожения; сохранение стратегического доступа и глобальной свободы действий путем сохранения доступа к ключевым регионам, коммуникациям и глобальным объектам всеобщего достояния; укрепление партнерских и союзнических отношений: расширение содружества наций, разделяющих американские принципы и ценности, помощь партнерам в увеличении их оборонительных способностей и совместный ответ на вызовы общим интересам; создание благоприятных условий для безопасного существования: выработка общей оценки угроз совместно с другими государствами, реализация мер для защиты от этих угроз и в конечном счете установление всеобщего и продолжительного мира [20].

Основными методами реализации намеченных целей были названы: активная многоуровневая оборона; постоянная адаптация подходов к преодолению проблем, ведению дел и поддержанию отношений с другими государствами; реализация стратегии посредством противодействия существующим и зарождающимся вызовам с учетом их приоритетности и оценки имеющихся возможностей; учет всего спектра рисков, связанных с наличием ресурсов и проведением операций с последующим нахождением наиболее приемлемого компромисса [20].

Однако, как отметил руководитель Центра военно-стратегических исследований Института США и Канады Российской академии наук В. Сизов, в связи с нерешенностью проблемы низкой эффективности внешней военной политики США замаячила перспектива «потерять лицо» в иракской и афганской войнах и получить общенациональный синдром по типу вьетнамского. Требовались кардинальные практические меры, «упакованные» в идею, отвечавшую реалиям времени и имевшую перспективу создать для США резерв времени, достаточный для завершения ведущихся войн на приемлемых для Соединенных Штатов условиях. Необходимо было мобилизовать ресурсы и перегруппировать силы, как внутренние, так и внешние. Данная необходимость вылилась в разработку в 2008 г. «Национальной оборонной стратегии США», имеющей ряд отличий от стратегии 2005 г.: во-первых, крайняя идеологизация и «невоенный» язык, во-вторых, другое определение вызовов безопасности (уже без разделения их на существующие и зарождающиеся) [6].

Теоретическая классификация источников опасности и угроз на традиционные, нетрадиционные, катастрофические и разрушительные, не требовавшая персонификации вероятных противников, была заменена в Национальной оборонной стратегии США 2008 г. конкретным перечнем вызовов безопасности США: транснациональные экстремистские сети, исповедующие насилие; враждебные государства, обладающие ОМУ; усиливающиеся региональные державы; возникающие угрозы в космосе и киберпространстве; природные катастрофы и пандемии; растущее соперничество за ресурсы [16].

При детализации этих вызовов в разделе «Стратегическая среда» появилась еще одна разновидность вызовов, теперь уже международной системе — «неспособность многих государств эффективно управлять своей деятельностью или действовать заодно с соседями для укрепления региональной безопасности». Данная деталь давала удобный предлог для военного вмешательства во внутренние дела латиноамериканских стран, где проблема «неэффективного государственного управления» была особенно острой (Никарагуа, Боливия, Колумбия) [15].

Помимо указанных отличий из Национальной оборонной стратегии 2008 г. исчез тезис о том, что у США на обозримую перспективу не будет глобальных соперников. Зато появились новые источники опасности в лице нарождающихся региональных держав, к которым отнесены Китай, Россия и Индия и, что примечательно, не указана Бразилия [16].

Таким образом, в Национальной оборонной стратегии США 2008 г. вырисовывался очередной отрыв политических целей государства от потенциально реализуемых военных задач. В этом смысле Национальная оборонная стратегия 2005 г. выгодно отличалась своим профессионализмом.

Еще одним концептуальным документом в области военной политики США являлась Национальная военная стратегия. В период 2001—2008 гг. был принят всего один подобный документ. Национальная военная стратегия 2004 г. определяла ряд взаимосвязанных военных целей, основываясь на приоритетах, изложенных в стратегии национальной безопасности: защита США от нападений внешних врагов и военной агрессии; предотвращение военных конфликтов и внезапного нападения; превосходство над противником [21].

Исходя из этих целей командующие видами и отдельными родами войск имели возможность определять необходимые силы и средства, а объединенный комитет начальников штабов производил оценку рисков. В стратегии были также определены ключевые аспекты новой обстановки в области безопасности.

В соответствии с национальной военной стратегией для успешного противостояния новым вызовам и угрозам, а также успешного ведения боевых действий в условиях быстро изменяющейся обстановки в области безопасности была оговорена необходимость формирования объединенных группировок войск. Одними из основных требований к ним были: способность к быстрому развертыванию и ведению боевых действий в любой точке земного шара, слаженность сил и средств на всех уровнях, способность к быстрому реагированию на изменяющуюся обстановку [21].

Таким образом, именно в данном документе были заложены основы трансформации военного присутствия США в Латинской Америке, чему предшествовала переоценка Пентагоном стратегической среды.

Следует отметить, что военное ведомство США традиционно уделяло большое внимание слаживанию и улучшению взаимодействия видов и родов войск. Подтверждением тому служила концепция создания объединенных командований, апробированная с самого начала «холодной войны». Объединенные командования вооруженных сил США были образованы в соответствии с Законом о национальной безопасности Соединенных Штатов Америки (1947 г.) с целью «обеспечить эффективное стратегическое управление вооруженными силами, организовать их применение под единым руководством и осуществить интеграцию соединений и частей всех видов в боеспособные формирования» [17]. Они представляют собой подчиненные командующим и решающие широкий круг задач группировки войск, включающие соединения, части и подразделения, выделяемые двумя или более видами ВС.

В соответствии с Единым планом командований вся Латинская Америка входит в зону ответственности Южного командования, концептуальные основы деятельности которого были изложены в опубликованной в марте 2007 г. Стратегии командования — 2016 [24].

В данной стратегии Южного командования отражено многовариантное видение угроз безопасности и стабильности в регионе. Основными угрозами являлись: бедность и неравенство, коррупция, терроризм и преступность. Таким образом, по мнению авторов Стратегии, «не все угрозы имеют исключительно военный характер», более того, не предвиделась возможность силового столкновения, в котором страны региона будут представлять военную угрозу друг для друга. Данный момент является относительно спорным, так как ряд нерешенных территориальных и пограничных споров, по утверждению российских военных экспертов, создавал предпосылки для возникновения межгосударственных трений и осложнения обстановки в регионе [3, с. 6].

Знаменателен тот факт, что хотя документ и был подготовлен военными, все же он отражал глубокое понимание того, что многие из вызовов, стоящих перед латиноамериканскими странами, не являются военными по своей специфике и не требуют военных подходов к своему решению. Как отмечала группа американских исследователей во главе с Дж. Олсоном, «документ утверждает, что наилучший подход со стороны США к данным проблемам региона должен лежать за рамками военной стратегии и быть продуктом совместных усилий различных ведомств» [19].

Ключевым пунктом Стратегии командования — 2016, вызывающим глубокую обеспокоенность не только американских правозащитников, но и независимых исследователей, являлась предложенная реорганизация Южного командования в Объединенное командование межведомственных сил обеспечения безопасности, которое, как предполагалось, возьмет на себя ведущую роль в разрешении регио-
нальных проблем и будет «выполнять задачи по координации работы всех соответствующих ведомств США, действующих в регионе, включая невоенные ведомства [14; 18].

Данное явление вполне закономерно, учитывая разностороннюю направленность деятельности Южного командования, которая заключается в следующем: борьба с наркотрафиком/наркотерроризмом; межведомственная координация; проведение учений; сотрудничество с государственными и частными учреждениями стран региона; инициативы, направленные на соблюдение прав человека; программы по развитию науки и техники; оказание гуманитарной помощи; сотрудничество в области безопасности [24].

Для понимания региональной специфики военной политики США в Латинской Америке необходимо уделить внимание и «Декларации безопасности Америк», принятой в октябре 2003 г. на саммите в Мехико. Данный концептуальный документ расширяет традиционное определение национальной обороны для включения в него новых угроз (политических, экономических, социальных, экологических и угроз здоровью людей) до такой степени, что практически каждая проблема может рассматриваться как угроза безопасности [12].

Как отмечают в своем докладе эксперты Вашингтонского офиса по делам Латинской Америки Г. Чиллиер и Л. Фриман, применение данной концепции может привести к еще большей «секьюритизации» региональных проблем, т. е. их рассмотрению как непосредственных угроз безопасности. «Секьюритизация» несет с собой риск того, что военные ответы на невоенные по своей природе вызовы окажутся неподходящими и нанесут больше вреда, чем пользы. Данная тенденция уже наблюдается в Латинской Америке, главным образом благодаря четырем факторам: исторический тренд, в соответствии с которым армии региона в форме авторитарных режимов вмешиваются в политические процессы в периоды вооруженных конфликтов или социальной нестабильности; «война с наркотиками», объявленная США и поощряющая значительное участие военных региона в обеспечении внутреннего правопорядка; неспособность большинства полицейских сил региона эффективно ответить на растущий уровень преступности и насилия; объявленная США «война с террором», в частности нечеткое и слишком широкое определение терроризма, которое, в свою очередь, стимулирует вооруженные силы бороться с терроризмом, в какой бы форме он ни выражался [11].

Сходного мнения придерживается и другой американский исследователь, Т. Берри, который в качестве основных тенденций военной политики США в Латинской Америке указывает: перенацеливание программ в области безопасности на борьбу с терроризмом, несмотря на отсутствие международных террористических сетей в полушарии или государств, финансирующих такие сети; продолжающееся стимулирование латиноамериканских военных по исполнению обязанности правоохранительной деятельности; придание малого значения вопросам прав человека во внешней и военной политике США, а также при проведении программ военной помощи; центральное место стратегии национальной безопасности, а также военных акторов в формировании внешней и военной политики США, что отвлекает внимание невоенных акторов от растущей нищеты, обезземеливания, голода и безработицы; Южное командование, как и другие региональные военные командования, стало основным представителем интересов США в регионе, параллельно с уменьшением присутствия других правительственных учреждений США, а также расширением задач и полномочий под предлогом необходимости борьбы с терроризмом [9].

Исследователи указывали на то, что нечеткое общее определение самого понятия «безопасность» размывает границы между понятиями обороны и общественной безопасности, что также ведет к изменению традиционных функций вооруженных сил и их привлечению к решению вопросов внутренней безопасности. При этом существует, во-первых, риск значительного снижения боевой готовности вооруженных сил за счет смещения акцентов боевой подготовки на выполнение преимущественно полицейских функций, что может быть проиллюстрировано на примере Колумбии, имеющей огромную по численности (285 тыс. чел.), но слабо подготовленную для ведения традиционных военных действий армию [7, с. 137—145]. Во-вторых, ремилитаризация структур внутренней безопасности серьезно мешает осуществлению гражданского контроля над силовыми структурами государства и, соответственно, может нивелировать усилия латиноамериканских правительств по подчинению армии демократическим гражданским институтам, что вызывает особую обеспокоенность правозащитных организаций [18].

Таким образом, по мнению экспертов, Декларация безопасности Америк содействовала использованию латиноамериканских военных для решения новых, ранее не свойственных им задач, что создавало риск применения неэффективных и неподходящих методов для решения широкого круга проблем социального, экономического, политического и экологического происхождения, с которыми сталкивается Латинская Америка [25]. Кроме того, старший научный сотрудник Вашингтонского офиса по делам Латинской Америки К. Янгерс, считает, что искусственно нагнетаемая со стороны США необходимость милитаризации создавала дополнительные рычаги давления на правительства региона, так как именно Соединенные Штаты являлись главным поставщиком оружия, а также центром финансирования военных программ, в том числе и по профессиональному обучению личного состава Вооруженных сил латиноамериканских стран [26].

Руководитель аналитического центра исследования международных отношений Т. Берри, справедливо отмечает, что «попытка загнать широкий спектр конфликтов и проблем, имеющих глубокие корни, в рамки “войны с терроризмом” приведет к неэффективности ответов на реальные вызовы и негативно отразится на национальной безопасности США. Для борьбы с нелегальной миграцией, партизанскими движениями и организованной преступностью нужны отдельные стратегии, учитывающие специфику данных угроз» [9].

Вместе с тем, во время попыток асимметричных ответов на региональные вызовы и угрозы в соответствии с антитеррористической стратегией США, отвлекались силы и средства, которые потенциально могли быть задействованы для решения задач, представлявших реальное значение для национальной безопасности США [9].

Противоположную точку зрения высказывали американские авторы Дж. Эдикотт и Г. Робертс. Выстраивая логическую цепочку от торжества принципа верховенства права к предотвращению войн, авторы пришли к выводу о том, что именно латиноамериканские военные должны взять на себя часть правоохранительных функций для выполнения одной из своих основных задач — предотвращения возникновения вооруженного конфликта [8].

На этом фоне интересна точка зрения российского исследователя Б. Мартынова по поводу правомерности упрощения понятия безопасность до его классического — военно-политического и этатистского определения. Автор отмечает, что пионерами в области расширительной трактовки понятия «безопасность» стали именно латиноамериканские страны, обращая при этом внимание на генезис данной трактовки, в основе которого — особое положение латиноамериканских военных в регионе, сформированное на религиозных, исторических, национально-культурных и социально-экономических реалиях региона в их комплексном взаимодействии [4, c. 79].

По мнению же исследователя американского центра международной политики А. Айзаксона, «милитаризация политики США в Латинской Америке не является результатом какой-либо зловещей тайной стратегии. Скорее всего, это проявление тенденции, в соответствии с которой проще всего получить одобрение конгресса на увеличение расходов на оборону и национальную безопасность по сравнению с другими внешнеполитическими приоритетами. В результате финансирование таких невоенных по своей природе видов деятельности, как дипломатия или борьба с наркотиками, осуществляется военными чиновниками через оборонный бюджет» [13].

В то же время, как считает американский исследователь Т. Берри, расширение сферы национальной безопасности встречает в Латинской Америке ответ в форме нового духа сопротивления, реформизма и самоопределения. Как следует из стратегических документов и заявлений американских военных, Пентагон и Южное командование все более обеспокоены новыми социальными и политическими силами, возникающими в западном полушарии. И в то же время становится ясно, что как Пентагон, так и Южное командование питают все меньше иллюзий по поводу того, что на «заднем дворе» происходит ослабление влияния Соединенных Штатов [9].

Таким образом, идеологическая составляющая политики США по обеспечению национальной безопасности за рубежом в целом, и в Латинской Америке в частности, может вызывать множество дискуссий ввиду неоднозначности трактовок и мнений о роли и месте военного фактора в указанной политике. Тем не менее, суть американской доктрины, заключающаяся в давнем постулате о необходимости обеспечения полного доминирования на латиноамериканском континенте, оставалась неизменной.

Литература

1. Внешнеполитическая стратегия республиканской администрации США (2001—2002) / Ю. П. Давыдов [и др.]. — М.: Ин-т США и Канады РАН, 2002. — 106 с.
2. Доктрины и концепции национальной безопасности США, Франции и Японии [Электронный ресурс] // Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. — Режим доступа: <http://council.gov.ru/files/analitical_bulletin/126.zip>. — Дата доступа: 01.06.2011.
3. Малов, А. О. Некоторые аспекты военно-политической обстановки в Латинской Америке / А. Малов // Зарубежное военное обозрение. — 2007. — № 8. — С. 8—11.
4. Мартынов, Б. Ф. Безопасность: латиноамериканские подходы / Б. Ф. Мартынов. — М.: ИЛА, 2000. — 322 с.
5. Рыхтик, М. И. Стратегическая культура и новая концепция национальной безопасности США / М. И. Рыхтик [Электронный ресурс] // Научная электронная библиотека elibrary.ru. — Режим доступа: <http://elibrary.ru/item.asp?id=9117813>. — Дата доступа: 01.06.2011.
6. Сизов, В. Н. Национальная оборонная стратегия США — 2008: итоги или перспективы? / В. Н. Сизов [Электронный ресурс] // Россия и Америка в XXI веке. — 2009. — № 1. — Режим доступа: <http://www.rusus.ru/?act=read&id=129>. — Дата доступа: 21.05.2011.
7. Сударев, В. П. Две Америки после окончания «холодной» войны. — М.: Наука, 2004. — 208 с.
8. Addicott, J. F. Building Democracies with Southern Command&apos;s Legal Engagement Strategy / J. F. Addicott, G. B. Roberts [Электронный ресурс] // Научная электронная библиотека elibrary.ru. — Режим доступа: <http://elibrary.ru/item.asp?id=4053203>. — Дата доступа: 01.06.2011.
9. Barry, T. «Mission Creep» in Latin America — U. S. Southern Command&apos;s New Security Strategy / T. Barry [Electronic resource] // George C. Marshall Foundation. — Mode of access: <http://www.informationclearinghouse.info/article9472.htm>. — Date of access: 21.05.2011.
10. Cardoso, F. H. La globalización y los desafios de la democracia en el plano internacional / F. H. Cardoso [Electronic
resource] // Foreign Affairs. — Mode of access: <http://www.foreignaffairsesp.org/search/article.asp?i=20020201FaenEspEssay7940.xml>. — Date of access: 03.05.2010.
11. Chillier, G. Potential Threat: The New OAS Concept of Hemispheric Security: a WOLA Special Report / G. Chillier, L. Freeman [Electronic resource] // University of Massachusetts Amherst. — Mode of access: <http://www.umass.edu/legal/Benavides/Fall2005/397U/Readings%20Legal%20397U/9%20Security%20OAS.pdf>. — Date of access: 02.06.2011.
12. Declaration on Security in the Americas [Electronic resource] // U. S. Department of State. — Mode of access: <http://www.state.gov/p/wha/rls/61292.htm>. — Date of access: 21.05.2011.
13. Isacson, A. Militarizing Latin America Policy / A. Isacson [Electronic resource] // Institute for Policy Studies. — Mode of access: <http://www.cipamericas.org/archives/1301>. — Date of access: 21.05.2011.
14. Kelly, W. R. Homeland security, Homeland Defense and Clarifying Northern Command’s Maritime Security Role / W. R. Kelly [Electronic resource] // DTIC Online — Public Scientific & Technical Information. — Mode of access: <http://www.dtic.mil/cgi-bin/GetTRDoc?Location=U2&doc=GetTRDoc.pdf&AD=ADA422768>. — Date of access: 02.06.2011.
15. Machado, D. Los planes militares de Estados Unidos en Latinoamérica / D. Machado [Electronic resource] // DiagonalWeb.— Mode of access: <http://www.diagonalperiodico.net/Los-planes-militares-de-EE-UU-en.html>. — Date of access: 25.05.2011.
16. National Defense Strategy, June 2008 [Electronic resource] // U. S. Department of Defense. — Mode of access: <http://www.defense.gov/news/2008%20National%20Defense%20Strategy.pdf>. — Date of access: 02.06.2011.
17. National Security Act of 1947 [Electronic resource] // U. S. Senate Select Committee of Intelligence. — Mode of access: <http://intelligence.senate.gov/nsaact1947.pdf>. — Date of access: 02.06.2011.
18. Pincus, W. Taking Defense’s Hand Out of State’s Pocket / W. Pincus [Electronic resource] // The Washington Post. — 2007. — 9 July. — Mode of access: <http://www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2007/07/08/AR2007070801066.html>. — Date of access: 25.05.2011.
19. Ready, Aim, Foreign Policy: How the Pentagon’s role in foreign policy is growing, and why Congress — and the American public — should be worried / G. Withers [et al.] [Electronic resource] // The Washington Office on Latin America. — Mode of access: <http://www.wola.org/news/ready_aim_foreign_policy_pentagon_crowds_out_state_on_diplomacy_eroding_oversight_report_says>. — Date of access: 02.06.2011.
20. The National Defense Strategy of the United States of America, March 2005 [Electronic resource] // U. S. Department of Defense. — Mode of access: <http://www.defense.gov/news/Apr2005/d20050408strategy.pdf>. — Date of access: 02.06.2011.
21. The National Military Strategy of the United States of America: a Strategy for Today; A Vision for Tomorrow, 2004 [Electronic resource] // U. S. Department of Defense. — Mode of access: <http://www.defense.gov/news/mar2005/d20050318nms.pdf> — Date of access: 02.06.2011.
22. The National Security Strategy, March 2006 [Electronic resource] // The White House. — Mode of access: <http://georgewbush-whitehouse.archives.gov/nsc/nss/2006/>. — Date of access: 02.06.2011.
23. The National Security Strategy, September 2002 [Electronic resource] // The White House. — Mode of access: <http://georgewbush-whitehouse.archives.gov/nsc/nss/2002/index.html>. — Date of access: 02.06.2011.
24. United States Southern Command Strategy 2016: Partnership for the Americas [Electronic resource] // Scribd. — Mode of access: <http://www.scribd.com/doc/34479768/US-Southern-Command-Strategy-2016-Partnership-for-the-Americas>. — Date of access: 02.06.2011.
25. Weeks, G. Is the mold being broken? Defense ministries and democracy in Latin America / G. Weeks [Electronic resource] // Department of Political Science and Public Administration. College of Liberal Arts & Sciences. — Mode of access: <http://www.politicalscience.uncc.edu/gbweeks/MoldBeingBroken.pdf>. — Date of access: 25.05.2011.
26. Youngers, C. The U. S. and Latin America After 9-11 and Iraq America / C. Youngers [Electronic resource] // Foreign Policy in Focus. — Mode of access: <http://www.fpif.org/articles/the_us_and_latin_america_after_9-11_and_iraq>. — Date of access: 02.06.2011.


Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Сообщество

  • (029) 3222740
  • Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
© 2025 Международное общественное объединение «Развитие». All Rights Reserved.