Журнал международного права и международных отношений. 2019. № 3-4 (90-91). С. 60—66.
Journal of International Law and International Relations. 2019. N 3-4 (90-91). P. 60—66.

---

международные отношения

Становление внешней политики Грузии: ключевые факторы (1991—2003 гг.)

Роза Турарбекова, Анна Каличава

Ключевые слова: Абхазия; внешняя политика; гражданская война; Грузия; З. Гамсахурдия; Россия; США; Э. Шеварднадзе; экономический кризис; этнические конфликты; Южная Осетия.

---

«Formation of Georgia’s Foreign Policy: Key Factors (1991—2003)» (Roza Turarbekova, Hanna Kalichava)

Authors:
Turarbekova Roza — Candidate of History, Associate Professor of the Department of International Relations of the Faculty of International Relations, Belarusian State University, e-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Kalichva Hanna — student of the International Relations Major of the Faculty of International Relations, Belarusian State University, e-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Belarusian State University. Address: 4, Nezavisimosti ave., Minsk, 220030, BELARUS

The article discusses the process of foreign policy formation of Georgia. The authors propose that the period from 1991 to 2003 should be considered its first stage, which is, from the time Georgia gained its independence until the change of power during the «Rose Revolution». According to the authors’ opinion, its outcome was the geopolitical choice of the Georgian state in favor of the «collective West» in its development strategy. During the analysis, the main factors of the studied process were identified and characterized. They are domestic factors and external ones represented by global and regional actors such as the USA, Russia, and Turkey. As a result, conclusions were drawn about the gradual and linear movement of the Georgian leadership from having close ties with Russia to developing ever closer cooperation with Western states and organizations.

Keywords: Abkhazia; civil war; economic crisis; E. Shevardnadze; ethnic conflicts; foreign policy; Georgia; Russia; South Ossetia; USA; Z. Gamsakhurdia.

---

После распада СССР на Южном Кавказе были созданы три новых независимых государства, политика которых, включая внешнюю, находилась на этапе своего становления. Одновременно государства сопредельных регионов и глобальные игроки определялись в своей региональной политике на Южном Кавказе. Таким образом, наблюдалось два встречных процесса. Новые независимые государства определяли свои внешнеполитические приоритеты и пытались идентифицировать свою роль в системе международных отношений. Кроме того, международное сообщество пыталось определить место новых государств Южного Кавказа в системе своих внешнеполитических приоритетов.

Особенностью вышеуказанных процессов является то, что в 1990-х гг. перед Грузией встала проблема геополитического выбора между Западом и Россией. Последние, в свою очередь, с разной долей интенсивности начинают конкурировать между собой на Южном Кавказе. Но, помимо глобальных игроков, свою политику в отношении Грузии определяли малые и средние государства региона, а также граничащие с Южным Кавказом страны Ближнего и Среднего Востока.

Цель данной статьи — охарактеризовать становление и развитие внешней политики Грузии с начала обретения независимости до «революции роз». Хронология статьи охватывает период с 1991 по 2003 г. Выбор данного промежутка времени связан с появлением современного независимого государства Грузия в 1991 г. после распада Советского Союза. Первый этап становления государства и его внешней политики, связанный с налаживанием связей с внешним миром, приостановлением вооруженных действий, стабилизацией экономики, происходил именно до 2003 г. «Революция роз» 2003 г. дала начало следующему этапу становления государства, связанному в первую очередь с многочисленными внутренними реформами и надеждами на демократическое обновление.

По данной тематике О. В. Васильева провела диссертационное исследование по вопросу российского участия во внешней политике Грузии [4]; К. С. Гаджиев в монографии «Геополитика Кавказа» дал краткое представление о внутренней и внешней политике Грузии на этапе становления независимости [6]; Г. Л. Гваришвили защитил диссертацию по грузино-европейским отношениям в 1990-е гг. [7]; Л. М. Григорьев исследовал деятельность Организации за демократию и экономическое развитие (ГУАМ), с акцентом на экономический аспект сотрудничества [8]; монография В. А. Захарова была полезна для анализа отношений Грузии с НАТО [12]; С. Червонная в своей работе «Абхазия-1992: посткоммунистическая вандея» высказала экспертное мнение относительно войны в Абхазии и ее последствий [25]. Для изучения данного периода были привлечены мемуары А. Собчака о событиях митинга 9 апреля 1989 г. [22] и Э. Шеварднадзе [26].

Исследования по грузинской проблематике проводились и в западных институтах. Интересные и комплексные работы представлены экспертами Фонда Карнеги за международный мир. Так, американский взгляд на становление отношений между Грузией и США привели Ю. Румер, Р. Сокольский, П. Стронски [36] и А. Вриман [37]. Специалист по Центральной Азии и каспийскому региону М. Б. Олкотт внесла свой вклад в изучение грузино-российских отношений и влияния России на вооруженные конфликты в Грузии [34; 35]. Рабочие материалы немецкого аналитического центра «Молодежная инициатива по иностранным делам и международным отношениям» позволили в деталях изучить экономическую ситуацию в Грузии в первые годы независимости [38].

Представленное исследование изучаемой проблемы основано на ряде важных международно-правовых и национальных актов, таких как Договор между Российской Федерацией и Грузией о правовом статусе воинских формирований Российской Федерации на территории Грузии [10], Заключение комиссии съезда народных депутатов СССР по расследованию событий 9 апреля 1989 г. [11], Конституция Грузии [13], Акт о восстановлении государственной независимости Грузии [1], Лиссабонский документ ОБСЕ 1996 г. [14], Будапештский документ СБСЕ 1994 г. [20], Стамбульский документ ОБСЕ 1999 г. [23], а также исследованиях и докладах международных организаций: Отчет по Грузии 1992 г., выполненный британской организацией The Economist Intelligence Unit, занимающейся анализом политической и экономической сферы и прогнозированием [27]; доклад представителя ОБСЕ по свободе СМИ [28]; отчет Европейской экономической комиссии ООН по оценке готовности Грузии к экономике, основанной на знаниях [39].

Внутренние факторы становления независимости

Политические процессы, приведшие к распаду СССР и независимости Грузии, берут свое начало со времени перестройки, т. е. со второй половины 1980-х гг. В стране наблюдался стремительный рост национального движения. Его кульминацией стал митинг 9 апреля 1989 г. как реакция на решение Абхазской Автономной Республики о выходе из состава Грузинской ССР и присоединении к РСФСР. Однако вскоре оппозиционные лидеры сняли «абхазский вопрос», что было обосновано желанием не разделять граждан по этническому признаку. В итоге митингующие обратились к лозунгам о праве Грузии на независимость [22, с. 47]. Демонстрация была подавлена силами Министерства внутренних дел Советского Союза. В результате трагических событий в Тбилиси 9 апреля 1989 г. погибли 19 человек [11]. Тбилисские события содействовали консолидации грузинского народа по вопросу независимости грузинского государства и стали катализатором выхода Грузии из состава СССР. Таким образом, можно считать, что история современной независимой Грузии началась именно с этих событий.

31 марта 1991 г. состоялся референдум, на котором был поставлен вопрос о восстановлении независимости Грузии. В итоге 89,9 % населения проголосовало «за» восстановление независимости. 9 апреля 1991 г. был принят Акт о восстановлении государственного суверенитета Грузии. Верховный Совет и правительство заявили о стремлении Грузии занять достойное место в содружестве государств мира и о приверженности принципам международного права. Был закреплен также принцип территориальной целостности, в частности прописано, что «нарушение территориальной целостности будет квалифицироваться как вмешательство во внутренние дела суверенного государства и агрессия» [1, с. 50—51; 5].

Вопрос территориальной целостности в Грузии был наиболее острым. Конфликты в Абхазии и Цхинвальском регионе (известном также как Южная Осетия) оказывали значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику государства. 21 ноября 1990 г. Верховный Совет Юго-Осетинской автономии принял решение об упразднении статуса автономной области и провозгласил Юго-Осетинскую Республику. Речь шла о повышении статуса данной территории с предполагаемым правом последующего выхода из состава Грузии. Такое решение противоречило Конституции Грузии, так как подобные вопросы могли решаться только на основании всенародного референдума. С правовой точки зрения автономия не была признана Тбилиси. В результате сепаратистской деятельности политической элиты Южной Осетии и неосторожных ответных действий со стороны центральных грузинских властей ситуация в Цхинвали достигла высокого уровня напряженности. С определенной периодичностью имели место вооруженные столкновения с человеческими жертвами с обеих сторон. Несколько десятков тысяч человек стали беженцами. Это привело к потере грузинской государственной юрисдикции над данной территорией [4, л. 57].

В Абхазии отмечались аналогичные события, последствия которых были более тяжелыми для грузинского государства. Вооруженное столкновение началось 14 августа 1992 г. и происходило на фоне гражданской войны — борьбы за власть между сторонниками свергнутого президента Грузии З. Гамсахурдия и войсками, которые захватили власть (Национальная гвардия Грузии и военизированная группировка «Мхедриони»). По приказу Э. Шеварднадзе грузинские вооруженные силы вошли на территорию Абхазии в целях освобождения заложников, которых звиадисты держали в Гальском районе. Однако вскоре в конфликт оказались вовлеченными абхазские силы, а также внешние игроки: Конфедерация народов Кавказа, российские силовые структуры [24].

В июле 1993 г. при явно невыгодной военной ситуации, когда абхазские силы практически окружили Сухуми, грузинское руководство согласилось подписать соглашение о прекращении огня в Абхазии. Соглашение предусматривало вывод грузинских войск и отвод абхазских войск от линии соприкосновения в районе Сухуми. Но стороны не доверяли друг другу, и соглашение часто нарушалось [9].

Горячая фаза закончилась 27—30 сентября 1993 г. Политическим результатом военного конфликта являлась потеря грузинского контроля над территорией Абхазской автономии. В результате конфликта этническая доля грузин в Абхазии снизилась на 82 % [25]. Указанные данные стали основанием для грузинских обвинений в проведении абхазами этнических чисток в 1992—1993 гг. на территории Абхазии. Эти факты были признаны международным сообществом и получил отражение в итоговых документах саммитов ОБСЕ в Будапеште (6 декабря 1994 г.), Лиссабоне (3 декабря 1996 г.) и Стамбуле (17—18 ноября 1999 г.) [14, c. 8; 20, c. 19; 23, с. 52].

Для разделения сторон на территорию Абхазии были введены Коллективные силы по поддержанию мира в зоне конфликта под эгидой СНГ. Таким образом, присутствие российских войск, которые находились на территории Грузии после распада Советского Союза, получило правовое обоснование и статус [16; 24].

Международное сообщество поддерживало принцип территориальной целостности Грузии. Процесс международного признания Грузии и установления с ней дипломатических отношений активизировался со вступлением Э. Шеварднадзе в должность главы государства в 1992 г. [26, с. 278].

Британская организация Economic Intelligence Unit, существующая в рамках The Economist Group и занимающаяся анализом и прогнозированием, опубликовала отчет 1992 г. об экономических и политических тенденциях в Грузии, согласно которому власть Э. Шеварднадзе должна была оказать положительный эффект на восприятие Грузии западными правительствами и отношение к просьбам о дипломатическом признании и помощи [27, p. 84]. По мнению авторов доклада, несмотря на экономические проблемы, в долгосрочной перспективе ситуация в Грузии подавала определенные надежды. В Грузии имелись квалифицированная и дешевая рабочая сила, хорошие пути сообщения с Европой, Средним Востоком и Азией, а также достаточно развитая инфраструктура. Страна обладала плодородными почвами и была богата минералами, особенно марганцем. Главным рынком оставалась Россия, но расширялись контакты с Турцией, Израилем и Европой [27, p. 88].

Кроме того, в Грузии действительно существовал политический плюрализм. Многопартийность стала реальным фактором повседневной жизни, в парламенте действовала оппозиция. Независимые СМИ, по общему признанию, являлись одним из наиболее явных достижений грузинской демократии на этом этапе. Согласно докладу ОБСЕ 2000 г., несмотря на сложные экономические условия в стране, независимые телеканалы и газеты действовали очень активно [28, p. 189; 37].

В 1995 г. была принята новая Конституция Грузии. Она устанавливала баланс между президентско-исполнительной и законодательной ветвями власти. Однако не были определены статусы Абхазии и Южной Осетии. Отмечалось, что не противоречащие Конституции Грузии международные договоры или соглашения имеют преобладающую юридическую силу в отношении внутригосударственных нормативных актов [13].

Экономическое положение Грузии после распада СССР было тяжелым. На протяжении 1990-х гг. грузинская экономика была близка к краху. Ведущие мировые институты характеризовали Грузию как страну, «имеющую нулевую или даже отрицательную стоимость». За первые годы независимости Грузия утратила большую часть экономического потенциала, созданного в советский период. Для Грузии 1990-х гг. были характерны развал денежно-кредитной системы, снижение уровня жизни населения, дефицит топливно-энергетических ресурсов [38]. Экономические реформы в Грузии начались в 1993 г.: массовая приватизация, аграрная реформа, земельные и организационно-институциональные преобразования [6, с. 367]. Согласно обзору «Направления экономики Грузии», подготовленному Европейской экспертной службой, к середине 1990-х гг. инфляция в Грузии падала, лари стабилизировался, финансово-бюджетная политика находилась под жестким контролем. Появилась реальная надежда на улучшение материального положения населения [7, л. 25].

Грузия пыталась создать привлекательные условия для иностранных инвесторов. Без них невозможно было развивать национальную экономику. Это требовало стабильной работы энергетической системы, которая тогда испытывала сбои. Грузия почти полностью зависела от российского энергетического рынка. Экономический рост был неудовлетворительным, и грузинское правительство искало пути установления сильной местной энергетической системы. Для реализации этого плана были необходимы крупные инвестиции, в первую очередь в энергетическую сферу. Доля иностранного капитала во всех инвестициях страны выросла с 25 % в 1996 г. до 34 % в 1997 г., но общие объемы все еще были незначительны — около 100 млн дол. США [19, с. 205]. Зарубежные инвестиции были вложены в транспорт, связь, промышленность, банковскую сферу, сельское хозяйство, торговлю, строительство, транспорт, туризм, здравоохранение. Основными инвесторами в рассматриваемый период были компании России, США, Великобритании, Азербайджана, Норвегии, Германии, Турции и Франции [39, p. 9].

Важным стратегическим ресурсом Грузии являлось ее выгодное положение и наличие морских портов Поти и Батуми на Черноморском побережье. Это придавало ей ключевое значение в межгосударственном перераспределении углеводородных ресурсов и проектах строительства трубопроводов [6, с. 370].

Основным стремлением Грузии после распада Советского Союза было создание демократического независимого государства, которое бы стало равноправным членом мирового сообщества. Вместе с тем в стране сохранялись серьезные внутриполитические проблемы. После парламентских выборов 1995 г. стали все четче вырисовываться внешнеполитические направления Грузии. На выбор внешнеполитических партнеров оказали влияние следующие факторы: наличие значительных запасов энергоносителей на территориях соседних государств, в первую очередь Азербайджана и стран Центральной Азии, этнополитические конфликты, гражданская война, экономический кризис на территории Грузии, историческое влияние России в регионе [21, с. 2—3].

Внешние факторы становления внешней политики Грузии

Российская политика. Сразу после обретения независимости грузинская политическая элита с настороженностью относилась к России, опасаясь ее возможных «имперских» амбиций и рассчитывая на более тесное сотрудничество с европейскими странами и США. Однако на тот момент западные державы не были заинтересованы в регионе Южного Кавказа. Такая ситуация подтолкнула Грузию к установлению тесных связей с Россией.

Грузинская экономика во многом зависела от России, откуда Грузия получала нефть, нефтепродукты, газ, сельскохозяйственную продукцию. Значительная часть валютных поступлений расходовалась на приобретение российской продукции. Более 30 % экспорта приходилось на российский рынок, поэтому финансовый кризис, разразившийся в России в августе 1998 г., повлиял на экономическую ситуацию в Грузии. Он заметно поколебал финансово-бюджетную сферу. Произошел значительный отток валютных средств из страны. Проблема была не только в российском кризисе, но и в дефиците бюджета, коррупции в высших эшелонах власти и конфликтах. После этого кризиса экспорт в Россию сократился [6, c. 367; 8, c. 182].

Существует распространенное мнение, что в 1991—1992 гг. в России не было четкой политики относительно Грузии. Такое мнение, например, высказывает О. Васильева в своей диссертации «Российский фактор во внешней политике Грузии» [4, л. 50].

Однако отдельные авторы иначе оценивали ситуацию. Так С. Червонная утверждала, что Россия преследовала цель сохранить свое влияние на постсоветском пространстве, в том числе с помощью спецслужб, которые осуществили план по дискредитации и отстранению от власти президента З. Гамсахурдия, правительство которого отрицало возможность вступления Грузии в СНГ, и заменили его Э. Шеварднадзе [25].

М. Б. Олкотт, например, уверена, что российские политики и представители других влиятельных групп с начала грузинской независимости работали над дестабилизацией ситуации в стране. Россия повлияла на формирование абхазо-грузинской войны 1992 г.: без ее помощи масштабы и продолжительность войны значительно бы сократились [34].

Соединенные Штаты оказывали Грузии помощь, но в стране был экономический кризис, и западной помощи было недостаточно. В такой ситуации Э. Шеварднадзе понимал необходимость вступления в СНГ, однако этот сценарий отвергался большинством населения и политической элитой. Согласно опросу Научного центра прикладной психологии, проведенному в Тбилиси 22—24 сентября 1993 г., за вступление Грузии в СНГ выступали 28 %, против — 60 % [4, л. 68].

Ассоциированное членство в СНГ было одним из условий России для подписания в сентябре российско-грузинских экономических соглашений, другим условием был прогресс в урегулировании конфликта в Абхазии. Военная помощь России также напрямую зависела от степени интеграции Грузии в СНГ. В Москве, где 8 октября 1993 г. состоялась встреча президентов России, Армении, Азербайджана и Грузии, Э. Шеварднадзе сообщил о вступлении Грузии в СНГ [4, л. 70]. Основными доводами, которые он приводил в пользу вступления в организацию, были возвращение внутренне перемещенных лиц в Абхазию, решение экономических проблем, восстановление юрисдикции Грузии в Абхазии и Южной Осетии [26, с. 376—377]. Противники данного решения считали, что Содружество не способно решить ни экономические, ни политические, ни территориальные проблемы Грузии. Такая реакция населения, оппозиции и даже парламентского большинства заставила Э. Шеварднадзе изменить внешнеполитическую ориентацию. Он старался найти баланс между Россией и Западом, СНГ и другими альянсами. Вступая в СНГ, Э. Шеварднадзе заявлял о том, что это не помешает Грузии развивать отношения со странами Запада [3].

Россия укрепляла свое влияние в Грузии, особенно после подписания между государствами ряда военных соглашений, например Договора о правовом статусе воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Грузии [9]. Произошли кадровые перемещения в правительстве, которые усилили «пророссийскую» фракцию. Существует мнение, которое высказывает, например, С. Червонная, что с тех пор Россия контролировала назначение отдельных лиц на государственные должности в Грузии, особенно силовых министров [25].

В 1995 г. Э. Шеварднадзе ввиду отсутствия необходимых запасов топлива и продовольствия в Грузии подписал договор о российских военных базах в Грузии, который не был ратифицирован. При этом в Грузии находилось четыре российские военные базы: Вазианская, Ахалкалакская, Гудаутская и база в Аджарской автономии. С ними были связаны большие проблемы: районы дислокаций этих баз превратились фактически в отчужденные фрагмен-
ты территории Грузии. Например, вокруг Ахалкалакской базы сформировалась зона обращения российского рубля, а лари играл лишь второстепенную роль. Из этого можно сделать вывод, что Россия не торопилась сдавать позиции в Грузии. Российское военное присутствие противоречило политическим и экономическим интересам Грузии, поскольку позволяло России оказывать влияние на внутриполитическую ситуацию в стране [15, с. 49].

В 1995 г. Грузия начала отдавать приоритет развитию двусторонних связей, а не многосторонних отношений в рамках СНГ. Страна отказалась от подписания документов о совместной охране границ и создании таможенного союза. Так Грузия стремилась уменьшить роль России в СНГ и увеличить значимость малых государств в Содружестве. Такое изменение грузинской внешней политики, несмотря на существенную зависимость от России, стало возможно благодаря активизации Запада в регионе [6, с. 387].

Российско-грузинские отношения ухудшались также и на фоне разногласий по поводу конфликта в Абхазии. Тбилиси болезненно реагировал на контакты России и Абхазии. Решение России прервать экономическую блокаду Абхазии, которая длилась с 1997 г., вызвало возмущение грузинских властей. Тбилиси требовал уничтожения российской боевой техники на грузинских военных базах, отказывал России в праве использовать в военных целях аэродром. Таким образом Грузия хотела сократить российское военное присутствие на своей территории и вытеснить российских миротворцев из зоны конфликта [15, с. 50].

Фактор «коллективного Запада». К условно западному внешнеполитическому направлению отнесем США, ЕС, НАТО и Турцию как проводника НАТО в регионе.

В начале 1990-х гг., сразу после обретения независимости, Грузия была не удовлетворена позицией России и надеялась на привлечение международных организаций и западных государств в качестве посредников. Но тогда международное сообщество не было готово к активной политике в регионе. Госдепартамент США дал понять Э. Шеварднадзе, что Грузии необходимо развивать грузино-российские отношения. Глава делегации Европарламента по изучению Кавказа отметил, что желание Грузии заинтересовать Европарламент своим регионом в плане предоставления безопасности и обороны — нереально. А генеральный секретарь НАТО в ответ на предложение Э. Шеварднадзе об участии НАТО и Совета Североатлантического сотрудничества в разрешении кризиса в Абхазии отметил, что «НАТО может оказать поддержку усилиями только ООН или ОБСЕ». Так как экономика Грузии претерпевала кризис, руководство рассчитывало на предоставление Западом финансовой помощи, однако международные финансовые организации — Европейский банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд, членом которых Грузия стала в 1992 г., высказались за предоставление кредитов только после начала реальных реформ [4, л. 66].

Грузино-абхазский конфликт стал первым на территории бывшего СССР, переговоры по урегулированию которого начинались под эгидой ООН. Однако европейские государства не были готовы вводить свои войска в зону конфликта. Политика России в Грузии, распространение ее влияния на этот регион не встречали особого противодействия со стороны других государств. Э. Шеварднадзе признавал, что Запад не имеет определенной политики в отношении Грузии, что «заставляет Грузию идти на сближение с Россией». Осенью 1993 г. ООН предложила план урегулирования, подразумевающий размещение миротворческих сил по всей Абхазии, а также помощь полиции ООН в поддержании порядка и возвращении перемещенных лиц. Однако из-за непримиримости сторон по многим вопросам в марте 1994 г. ООН отказалась вводить миротворческие силы [4, л. 109].

С середины 1990-х гг. опасения Грузии по поводу «имперских» амбиций России начали встречать понимание. Политика США относительно Грузии официально преследовала три цели: во-первых, способствовать либерально-демократическим политическим и экономическим реформам; во-вторых, обеспечивать соблюдение прав человека; в-третьих, содействовать укреплению национальной безопасности [18, с. 57].

Со временем сотрудничество Грузии и США укреплялось, руководство Соединенных Штатов пришло к пониманию того, что Грузия стремится к демократическим изменениям. Грузия на протяжении некоторого времени была одним из крупнейших получателей американской помощи. Она занимала 7-е место среди всех государств-реципиентов по количеству полученных средств на душу населения. По оценкам Исследовательской службы Конгресса США (Congressional Research Services), за период с 1992 по 2002 г. Грузия получила почти 1122 млн дол. США [12, с. 165; 29].

Важный этап в американо-грузинских отношениях начался в 1997 г., когда администрация У. Клинтона заявила о стратегической важности Грузии. Это было связано с энергетическим вопросом. Самый рациональный путь поставки нефти и газа в Европу напрямую, огибая Россию, проходил через Грузию. В этом заключалась геостратегическая роль грузинского государства [12, с. 168].

Следующий этап взаимодействия Грузии и США начался после теракта 11 сентября 2001 г.

Начало нового столетия и приход новой администрации в Вашингтоне привели к изменению приоритетов в политике США в отношении Южного Кавказа и Грузии в частности. Энергетический потенциал Южного Кавказа, несомненно, оставался в политике США в качестве альтернативы российским энергоресурсам в Европе, но появились и новые сферы сотрудничества [32, p. 145]. Вашингтон стал уделять большее внимание потребностям новой эпохи. Они включали в себя ведение войны в Афганистане, создание глобальной контртеррористической коалиции и создание международной коалиции для войны в Ираке [36].

Грузия присоединилась к борьбе против терроризма. Правительство предложило войскам антитеррористической коалиции в Афганистане использовать свои аэродромы. Когда Грузия заявила о необходимости борьбы с террористическими базами в Панкисском ущелье, США предоставили государству инструкторов и военное снаряжение. Грузия вошла в состав антииракской коалиции и направила свой контингент в Ирак [12, с. 312—314].

Соединенные Штаты ввиду растущего с середины 1990-х гг. напряжения в грузино-российских отношениях в связи с соперничеством за Южную Осетию и Абхазию, а также притока чеченских беженцев в Грузию оказывали все более активную поддержку. Например, в 2002 г. был дан старт программе «Обучение и оснащение», предусматривавшей помощь в расширении контртеррористических возможностей Грузии и урегулировании ситуации в Панкисском ущелье. По мнению администрации США, эти усилия должны были стать составной частью борьбы с международным терроризмом, а Грузия рассматривалась как надежный партнер Соединенных Штатов в этом вопросе [35].

Соединенные Штаты осознали сильное влияние России в Грузии и необходимость борьбы за доминирование в регионе для реализации собственных целей. Уже к началу 2000-х гг. США выработали основные принципы своей политики в отношении Грузии: недопущение эскалации «замороженных» конфликтов, продвижение американских ценностей с учетом особенностей страны, откровенный диалог, координация усилий с Европейским союзом [36].

Таким образом, окончание «холодной войны» открыло для США новые возможности для продвижения своих интересов в закрытом для них ранее регионе. Тем не менее, сначала Вашингтон не был готов противостоять сложной реальности постсоветских трансформаций Грузии, неразрывно связанных с войной. Распад Советского Союза повлек за собой скорее националистическую повестку, этнические конфликты и межгосударственное соперничество, чем мир, свободный рынок и демократию. Прежде чем приступить к реформам, Соединенные Штаты поддерживали усилия по прекращению военных действий. Когда к середине 1990-х гг. последние стали утихать, Грузия и США смогли начать совместную деятельность по восстановлению грузинского государства [36].

Сотрудничество с Европейским союзом развивалось менее интенсивно. Важным этапом взаимодействия стало подписание в 1996 г. Соглашения о партнерстве и сотрудничестве Грузии с Европейским союзом, в котором были определены основные направления сотрудничества [7, л. 22].

На начальных этапах европейско-грузинского сотрудничества экономические отношения между странами осуществлялись в форме безвозмездной гуманитарной помощи, что во многом помогло Грузии избежать экономической катастрофы. Но по мере восстановления грузинской экономики гуманитарная помощь сменилась программами технической поддержки и равноправными торгово-экономическими отношениями [33, p. 196].

Выгодное геополитическое положение позволило Грузии стать частью проекта транспортировки каспийской нефти, что способствовало выходу государства на международную арену, превращению его в центр пересечения интересов ряда стран. В 1993 г. была предложена программа ТРАСЕКА — сотрудничество между ЕС и странами-партнерами по созданию транспортного коридора «Европа — Кавказ — Азия» при финансовой поддержке Европейского союза. Развитие этого транспортного коридора способствовало формированию эффективного транспортного потенциала, улучшению инвестиционного климата и интеграции Грузии в мировое хозяйство [6, с. 370].

Сотрудничество с НАТО обсуждалось грузинскими политическими кругами с самого начала политического движения к независимости. Уже в 1989 г. руководство рассматривало присоединение Грузии к НАТО как единственный шанс сохранить единство Грузии и урегулировать конфликты самопровозглашенных республик [3].

Грузия стала первой постсоветской республикой Южного Кавказа, в которой НАТО смогла создать наиболее благоприятные условия для реализации своих военно-политических планов. Вашингтон и Брюссель привлекало геостратегическое положение Грузии, а в Тбилиси полагали, что благодаря военной помощи можно будет достаточно быстро силовым путем решить проблему Абхазии и Южной Осетии [3, c. 69].

Окончательный поворот Грузии к НАТО и США состоялся и благодаря позиции России в отношении к югоосетинского и абхазского конфликтов. Американская военная политика в Грузии активизировалась в конце 2001 — начале 2002 г. Пентагон принял установку на непосредственное участие в формировании вооруженных сил Грузии, что привело к значительному увеличению в стране числа американских военнослужащих и военнослужащих НАТО [3, с. 70].

Как уже отмечалось, Соединенные Штаты рассмотрели в Грузии потенциал важного транспортного коридора. Маршрут нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан лоббировался не только США, но и Турцией. США видели в этом надежный способ устранить транспортно-коммуникационную зависимость Прикаспия от России. Более того, строительство трубопровода совпадало с возрождением Великого шелкового пути. Участие Грузии в транспортировке каспийской нефти из Азербайджана в Турцию являлось положительным фактором в стабилизации ситуации в стране. Это проявлялось не только в пополнении государственного бюджета, но и в заинтересованности мирового сообщества в безопасности и стабильности Грузии. Еще не построенный нефтепровод в конце 1990-х гг. способствовал региональному сближению стран, заинтересованных в его функционировании. Произошло явное политическое сближение Грузии, Азербайджана и Турции со странами Запада. Многие аналитики придерживаются мнения о том, что ГУАМ была инициирована благодаря взаимной заинтересованности стран-участниц в экспорте каспийской нефти [17, с. 68]. ГУАМ была создана в 1997 г. на саммите Европы. В организацию вошли Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова. Одной из целей этой организации была интеграция в европейские структуры, а также сотрудничество с НАТО в рамках Совета евроатлантического партнерства и программы НАТО «Партнерство ради мира». Будучи членами СНГ, государства — участники ГУАМ стремились повысить роль малых государств в Содружестве и снизить свою зависимость от России [2, с. 177].

Особое место занимали экономические связи с соседней Турцией. В 1992 г. Грузия подписала с Турцией Договор о дружбе, сотрудничестве и добрососедстве и получила первый кредит в размере 50 млн дол. США. Страны заключили множество соглашений на различных уровнях [19, с. 205]. Премьер-министр Турции М. Йылмаз определил Грузию как государство, с которым Турция имеет общие интересы и с которым готова развивать сотрудничество во всех сферах.

Интересом Турции в Грузии было распространение собственного влияния, но уже не как во времена Османской империи, а используя «мягкую силу». Углублялось сотрудничество в военно-политической сфере. Грузия получила от Турции 5,5 млн дол. США для реконструкции и модернизации военных объектов и финансирования армии. Грузинским военнослужащим была предоставлена возможность получать образование в военно-образовательных учреждениях в Турции. Важно отметить, что Грузия рассматривала свои отношения с Турцией как расширенное сотрудничество с Западом и воспринимала Турцию как границу с Североатлантическим альянсом [31, p. 73—74].

Выводы

Основными факторами становления внешней политики Грузии являлись как внутренние факторы (политические, экономические и социальные), так и внешние (влияния глобальных и региональных игроков). Все эти факторы тесно переплетены друг с другом и не могут рассматриваться раздельно, так как составляют единый комплекс причин и последствий процесса становления внешней политики нового независимого государства.

На начальном этапе становления независимости Грузия столкнулась с проблемами, которые были вызваны распадом Советского Союза. Лидерам независимого государства не удалось урегулировать конфликты в Южной Осетии и Абхазии, экономика оставалась слабой, правительство было неэффективным. В первые годы независимости Грузии грозила опасность стать несостоятельным государством с ухудшающейся экономикой и политической системой, близкой к краху [30].

Внешняя политика Грузии в период с 1992 по 2003 г. характеризуется смещением основного вектора интересов от России к Западу. Укрепление отношений с США и ЕС, вступление в НАТО уже тогда были провозглашены как приоритетные. С их помощью Грузия надеялась укрепить экономику, решить внутриполитические проблемы, связанные с этнополитическими конфликтами, развить демократические институты.

Однако попытки России играть роль миротворца в вооруженных конфликтах давали ей возможность влиять на внутриполитическую ситуацию в Грузии. Несмотря на сильное влияние России, с конца 1990-х гг. активно развивались контакты с США и ЕС. Правительство Грузии постепенно старалось дистанцироваться от Москвы, что стало возможным благодаря новому восприятию Грузии со стороны Запада. Грузию стали рассматривать как «выгодный коридор» для энергоносителей из Центральной Азии через Кавказ в Европу, как государство со стратегическим положением между Востоком и Западом. При президенте Э. Шеварднадзе были совершены первые шаги в сторону прозападного внешнеполитического курса Грузии. С 1997 г. для Грузии наступил период «маневрирования» между Россией и Западом, который завершился геополитическим выбором в пользу последнего в 2003 г.

Список использованных источников

1. Акт о восстановлении государственной независимости Грузии // Конфликты в Абхазии и Южной Осетии: документы 1989—2006 гг. / МГИМО МИД России, Центр кавказ. исследований. — М.: Рус. панорама, 2008. — С. 50—51.
2. Барковский, А. Куда «плывет» ГУУАМ? / А. Барковский, Р. Исламова // Центральная Азия и Кавказ. — 2003. — № 2. — С. 176—182.
3. Батюк, В. В. Военная политика США на постсоветском пространстве / В. В. Батюк, Н. А. Дьякова // Россия и новые государства Евразии. — 2009. — № 4 — С. 62—80.
4. Васильева, О. В. Российский фактор во внешней политике Грузии, 1990—1995 гг.: дис. … канд. ист. наук: 07.00.03 / О. В. Васильева. — М., 1997. — 128 л.
5. Вачнадзе, М. История Грузии (с древнейших времен до наших дней) / М. Вачнадзе, В. Гурули, М. Бахтадзе [Электронный ресурс] // Библиотека Гумер — гуманитарные науки. — Режим доступа: <http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Vachn/index.php>. — Дата доступа: 10.09.2019.
6. Гаджиев, К. С. Геополитика Кавказа / К. С. Гаджиев. — М.: Междунар. отношения, 2001. — 462 с.
7. Гваришвили, Г. Л. Грузия и Европа: Развитие связей грузинского государства с европейскими странами и международными организациями: дис. … канд. полит. наук: 23.00.04 / Г. Л. Гваришвили. — М., 1999. — 176 л.
8. Григорьев, Л. М. ГУАМ — пятнадцать лет спустя: сдвиги в экономике Азербайджана, Грузии, Молдовы и Украины, 1991—2006 гг. / Л. М. Григорьев, М. Р. Салихов. — М., 2007. — 198 с.
9. 25 непримиримых лет [Электронный ресурс] // Радио Свобода. — Режим доступа: <https://svoboda.org/a/28676470.html>. — Дата доступа: 11.09.2019.
10. Договор между Российской Федерацией и Республикой Грузия о правовом статусе воинских формирований Российской Федерации на территории Республики Грузия от 09.10.1993 г. [Электронный ресурс] // Министерство иностранных дел Российской Федерации. — Режим доступа: <http://www.mid.ru/foreign_policy/international_contracts/2_contract/-/storage-viewer/bilateral/page-322/48541>. — Дата доступа: 10.09.2019.
11. Заключение комиссии съезда народных депутатов СССР по расследованию событий, имевших место в г. Тбилиси 9 апреля 1989 г. [Электронный ресурс] // Фонд Анатолия Собчака. — Режим доступа: <http://sobchak.org/rus/docs/zakluchenie.htm>. — Дата доступа: 08.09.2019.
12. Захаров, В. А. Расширение НАТО в государства Закавказья: этапы, намерения, результаты. Хроника событий: монография / В. А. Захаров, А. Г. Арешев. — М.: МГИМО-Университет, 2008. — 352 с.
13. Конституция Грузии [Электронный ресурс] // Refworld. — Режим доступа: <https://www.refworld.org/cgi-bin/texis/vtx/rwmain/opendocpdf.pdf?docid=548f04404>. — Дата доступа: 01.09.2019.
14. Лиссабонский документ 1996 года [Электронный ресурс] // Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. — Режим доступа: <https://www.osce.org/ru/mc/39543?download=true>. — Дата доступа: 01.09.2019.
15. Малышева, Д. Проблемы безопасности на Кавказе / Д. Малышева // Центральная Азия и Кавказ. — 2001. — № 1. — С. 41—56.
16. Мандат Коллективных сил по поддержанию мира в зоне конфликта в Абхазии, Республика Грузия [Электронный ресурс] // Российский миротворец. — Режим доступа: <http://www.peacekeeper.ru/ru/?module=pages&action=view&id=73>. — Дата доступа: 06.09.2019.
17. Нурани. Нефтепровод для каспийской нефти: «момент истины» для народов прикаспийского региона и Кавказа / Нурани // Центральная Азия и Кавказ. — 1998. — № 1. — С. 65—69.
18. Парканский, А. Б. Американо-грузинские экономические отношения сегодня и завтра / А. Б. Парканский // США — Канада: экономика, политика, культура. — 2003. — № 11. — С. 57—68.
19. Россия и Закавказье: реалии независимости и новое партнерство / Ин-т мировой экономики и междунар. отношений РАН. — М.: ЗАО «Финстатинформ», 2000. — 223 с.
20. СБСЕ: Будапештский документ 1994 г.: на пути к подлинному партнерству в новую эпоху [Электронный ресурс] // Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. — Режим доступа: <https://www.osce.org/ru/mc/39558?download=true>. — Дата доступа: 01.09.2019.
21. Сергиенко, В. С. Влияние внутриполитических процессов на формирование внешнеполитического курса Грузии в 1990-е гг. / В. С. Сергиенко [Электронный ресурс] // Издательский дом «Хорс». — Режим доступа: <http://dom-hors.ru/rus/files/arhiv_zhurnala/fik/2016/6/history/sergienko.pdf>. — Дата доступа: 10.01.2019.
22. Собчак, А. А. Тбилисский излом, или Кровавое воскресенье 1989 года / А. А. Собчак / лит. обр. Е. Домнышевой; худож. Г. Грозная. — М.: Сретение, 1993. — 225 с.
23. Стамбульский документ 1999 года [Электронный ресурс] // Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. — Режим доступа: <https://www.osce.org/ru/mc/39573?download=true>. — Дата доступа: 01.09.2019.
24. Так начиналась грузино-абхазская война [Электронный ресурс] // Эхо Кавказа. — Режим доступа: <https://www.ekhokavkaza.com/a/28674340.html>. — Дата доступа: 11.09.2019.
25. Червонная, С. Абхазия-1992: посткоммунистическая вандея / С. Червонная [Электронный ресурс]. — Режим доступа: <http://www.conflicts.rem33.com/images/abkhazia/Czerwonna.htm>. — Дата доступа: 12.09.2019.
26. Шеварднадзе, Э. А. Когда рухнул железный занавес. Встречи и воспоминания. — М.: Европа, 2009. — 428 с.
27. Commonwealth of Independent States: Country Report. – London: The Economist Intelligence Unit, 1992. – 104 p.
28. Freedom and responsibility Yearbook 2000/2001. – Vienna: OSCE Office of the Representative on Freedom of Media, 2001. – 287 p.
29. Freedom Support Act [Electronic resource] // US Congress. — Mode of access: <https://www.congress.gov/bill/102nd-congress/senate-bill/2532/text>. — Date of access: 09.09.2019.
30. Fried, D. The Current Situation in Georgia and Implications for U.S. Policy / D. Fried [Electronic resource] // U.S. Department of State Archive. — 09.09.2008. — Mode of access: <https://2001-2009.state.gov/p/eur/rls/rm/109345.htm>. — Date of access: 11.09.2019.
31. Kirici, K. Turkey and the South Caucasus: an Opportunity for Soft Regionalism / K. Kirici, A. Moffat [Electronic resource] // Center for Strategic Analysis «SPECTRUM». — 2015. — Mode of acces: <https://spectrum.am/wp-content/uploads/rsi2015/en/67_RSI2015EN.pdf>. — Date of access: 23.12.2018.
32. National Energy Policy: Report of the National Energy Policy Development Group. May 2001 [Electronic resource] // National Energy Policy Development Group. — Mode of access: <https://www.nrc.gov/docs/ML0428/ML042800056.pdf>. — Date of access: 11.09.2019.
33. Nodia, G. The Political Landscape of Georgia. Political Parties: Achievements, Challenges and Prospects / G. Nodia, A. P. Scholtbach. — Delft: Eburon Academic Publisher, 2006. — 270 p.
34. Olcott, M. B. Central Asia’s Security Challenges / M. B. Olcott [Electronic resource] // Carnegie Endowment for International Peace. — Mode of access: <https://carnegieendowment.org/2001/04/10/central-asia-s-security-challenges-pub-706>. — Date of access: 11.09.2019.
35. Olcott, M. B. Russian-Georgian Relations and the War on Terrorism / M. B. Olcott, A. Kuchins [Electronic resource] // Carnegie Endowment for International Peace. — Mode of access: <https://carnegieendowment.org/2002/10/01/russian-georgian-relations-and-war-on-terrorism-event-520>. — Date of access: 11.09.2019.
36. Rumer, E. U.S. Policy Towards the South Caucasus: Take Three / E. Rumer, R. Sokolsky, P. Stronski [Electronic resource] // Carnegie Endowment for International Peace. — Mode of access: <https://carnegieendowment.org/2017/05/31/u.s.-policy-toward-south-caucasus-take-three-pub-70122>. — Date of access: 11.01.2019.
37. Stronski, P. Georgia at Twenty-Five: In a Difficult Spot / P. Stronski, A. Vreeman [Electronic resource] // Carnegie Endowment for International Peace. — Mode of access: <https://carnegieendowment.org/2017/05/25/georgia-at-twenty-five-in-difficult-spot-pub-70074>. — Date of access: 11.09.2019.
38. The Political Economy of Georgia’s Transformation: Before and After the Rose Revolution [Electronic resource] // Young Initiative on Foreign Affairs and International Relations. — Mode of access: <https://ifair.eu/2012/06/20/the-political-economy-of-georgias-transformation-before-and-after-the-rose-revolution/>. — Date of access: 11.09.2019.
39. Towards a knowledge-based economy: Georgia. – New York; Geneva: UN, 2002. – 18 p.

Статья поступила в редакцию в апреле 2019 г., исправления внесены в декабре 2019 г.