Судьбы беженцев — сентябрь 2007 г.
Нателе Закарая: «Беженцами не рождаются»
Однажды мир переворачивается с ног на голову, рай внезапно превращается в ад, родной дом становится ловушкой, на твоих глазах гибнут близкие люди, а дети седеют от ужаса. И это не страшный сон и не кино — увы это реальность. О том, как выжить в чрезвычайных условиях, не сломаться и не опустить руки от отчаяния, рассказывает грузинка Нателе Закарая, беженка из Абхазии.
Могла ли я когда-нибудь предположить, что стану беженкой? Когда я слышу это слово, летящее иногда в спину, то думаю о том, что беженцами не рождаются — ими становятся. До этих страшных событий моя семья: я, муж Зураб, сыновья Гига и Георгий жили в Абхазии. Места там невероятно красивы: солнце, море, горы, пальмы. «Фруктовая корзина Грузии» — так называли наш Гальский район.
Мы собственными руками построили в эвкалиптовой роще дом. С его крыши было видно, как вдали плещется море, плывут корабли. Но мы даже не успели распаковать новую мебель... Кто же знал, что идиллии внезапно придет конец, а наш район станет самой опасной зоной в стране?
В 90-х годах в Грузии между абхазцами и грузинами, веками жившими мирно бок о бок, вспыхнул межэтнический конфликт. Началась война. Только в 1992—1993 годы из Абхазии было изгнано более 250 тысяч этнических грузин. Дома многих наших родственников, соседей сожгли. Нам тоже постоянно угрожали расправой. На улицах стояли БТР, трещали автоматные очереди, гибли люди. Когда мы узнали, что к нашему селу идут вооруженные боевики, то бросились бежать, ночью, в чем были. Никогда не забуду, как с двумя малышами на руках шла по заминированному мосту. Дети плакали и дрожали от выстрелов. У Георгия после всего этого в семь лет появились седые волосы.
Покидать родину не по своей воле очень больно. Но те, кто остался дома, жили как на пороховой бочке. С ними особо не церемонились. В Интернете есть длинный список погибших жителей Гальского района. Когда я вижу имена родственников, друзей, соседей, не могу сдержать слезы. Напротив фамилий стоят страшные слова: расстрелян во дворе собственного дома, убит на похоронах, сброшен в колодец, сожжен заживо... Не дай Бог кому-то пережить подобный ужас. После всего увиденного мне хотелось броситься в море и разом покончить со страданиями.
Вместе с другими беженцами мы сели на корабль, потом на поездах добрались до Беларуси. В Минск мы приехали в 1993 году, здесь жил мой брат. Его семья и мы ютились всемером в однокомнатной квартире. У нас с мужем высшее образование и на родине мы были уважаемыми людьми. Я работала старшим ревизором. Зураб — заслуженный инженер-строитель, имеющий несколько наград. Наша семья никогда ни в чем не нуждалась, но мучилось так, что мы стали бездомными и нищими.
Как только мы оказались в Минске, я сразу же пошла в Кафедральный собор на Немиге и попросила: «Господи, пожалуйста, помоги нам выжить. Дай возможность заработать на жизнь, и я тоже никогда никому не откажу в помощи».
Начинать с нуля всегда тяжело. Мы научились жить очень скромно. Несколько лет не могли позволить себе мясо на столе, но я нашла выход: покупала на рынке кости и варила суп. Мы старались не болеть, ведь без прописки (а у сыновей не было даже паспортов) получить медицинскую помощь в поликлинике проблематично.
Пока у нас не было статуса беженца, а только свидетельство о регистрации, нельзя было рассчитывать на хорошую работу, и я хваталась за любую возможность подзаработать. Устроилась дворником, убирала семь домов, подъезды, дворы. Зимой проснусь — и сразу к окну: намело ли сугробов? Ох, и намашусь сегодня лопатой. Сыновья помогали мне поздним вечером или ранним утром, когда все спали, — стеснялись. Но я всегда говорила: стыдно воровать, а работать честно не зазорно.
Я не боюсь физической работы, посмотрите на мои руки. Наша семья привыкла вставать в 6 утра и ложиться за полночь. Зураб устроился на оптовый рынок, а когда появилась возможность взять за городом участок, я стала выращивать там зелень — базилик, кинзу — и сдавать ее на продажу.
В 2005 году я, наконец, получила официальный статус беженца. Жизнь стала налаживаться. Теперь мы снимаем двухкомнатную квартиру. Я зарегистрировалась как индивидуальный предприниматель. Гиго поступил в БГУ, Георгий оканчивает школу. Как видите, любые трудности можно преодолеть. Теперь я понимаю: самое главное, чтобы был мир, чтобы не страшно было выпустить на улицу детей.
Я благодарю Бога за то, что мы выжили, за то, что смогли снова стать на ноги, за эту чудесную страну, которая стала нам второй родиной, за доброту белорусов. Каждое утро я молюсь за мир, за Грузию и Беларусь.
...Родина мне снится до сих пор. Мы постоянно следим за тем, что там происходит. Увы, положение зыбкое — ни мира, ни войны. Но там осталась моя душа. И если в Грузии все наладится, я готова пойти домой даже пешком...
Записала Наташа ХАМУТОВСКАЯ, «Женский журнал», сентябрь 2007 г.
Как живут в Беларуси беженцы из других стран
Справка "Обозревателя"
На 1 августа в Беларуси 798 человек признано беженцами. Из них 562 — из Афганистана, 131 — из Грузии, 32 — из Таджикистана, 29 — из Азербайджана, 23 — из Эфиопии (есть немногочисленные представители из Палестины, Ирана, Индии, Ирака, Армении, Либерии, Руанды).
История Зары
Семья афганской девушки Зары покинула свою родину — Афганистан — 8 лет назад, когда им, как и многим соотечественникам, грозила расправа со стороны боевиков. Их мир рухнул едва ли не в одночасье. В Афганистане остались родной дом — просторный и красивый, спокойная, налаженная жизнь большой дружной семьи. Отец работал директором крупной фабрики, мама — учительницей. По афганским меркам, вполне обеспеченная интеллигентная семья.
Семья Зары — родители и пятеро детей — бежала из Афганистана сначала в Таджикистан, а затем через Москву в Минск, поскольку здесь уже несколько лет жил их близкий родственник и им было где остановиться хотя бы на какое-то время.В Беларуси им было непросто. Другая страна, другая культура, незнание языка, отсутствие работы у взрослых, отсутствие денег, сложности с документами, пропиской и медицинским обслуживанием.
Младшие дети — Зара, Шаик и Рангина — сегодня учатся в минской школе № 136.
Им тоже потребовалось время, чтобы освоиться в новых, непривычных условиях. И учеба давалась ребятам трудновато. И отношение некоторых белорусских ребят, которые дразнили, насмехались над сверстниками-афганцами, ранило. Сейчас белорусских друзей у Зары не меньше, чем афганцев.
Их семья боится возвращаться на родину. Но и на свое будущее в Беларуси и Зара, и ее родные смотрят с тревогой, понимая, что таких позиций, как у себя на родине, они здесь не займут.
Отец, Мохаммад Рафик, в Беларуси так и не сумел найти работу Мама, Мохаммад Мунира, преподает афганский язык детям соотечественников в СШ №136 на волонтерских началах. Старший сын Фаик, в Афганистане учился в медуниверситете, подавал надежды как очень талантливый специалист здесь у него не было и нет возможности продолжить образование и сделать карьеру. Сегодня он работает на рынке «Экспобел», Шафи — там же в кафе.
Пока Зара не решила, станет е будущем парикмахером (она уже окончила специальные курсы) или поступит в медучилище. За 8 лет жизни в Беларуси девушка прекрасно овладела русским языком и все таки сомневается, сможет ли на равных конкурировать с белорусскими сверстниками.
Несколько раз их семья получала материальную помощь по линии Красного Креста, но это, к сожалению, не решает проблемы. Снимать жилье для их большой семьи (один из старших братьев женился и уже имеет ребенка) очень дорого.
История Тамары
Минске 20-летняя Тамара Кобахидзе живет уже 13 лет. И хотя родилась она в Грузии и по национальности является грузинкой, в большей степени девушка ощущает себя белоруской, так как именно с нашей страной связывает свое будущее.
В 1992 году в Тбилиси во время начавшегося там военного конфликта был убит ее отец Георгий Гурамович, служивший в полиции. Мама в этот смутный для Грузии период пропала без вести. Тамара осталась с бабушкой Тамарой Давыдовной, которая оформила над внучкой опекунство. В 1994 году они оказались в Минске в гостях у давнего друга Григория Гурамовича. Тамаре Давыдовне так понравилось в Беларуси, что она решила остаться здесь хотя бы на год, чтобы не возвращаться в Грузию, где обстановка по-прежнему оставалась крайне напряженной. И несмотря на то, что маленькая Тамара тогда совсем не говорила по-русски, в сентябре она пошла в СШ № 80 Минска, где и проучилась все 10 лет.
Конечно, мытарств на долю обеих Тамар в Минске хватило. Сколько раз им приходилось менять жилье из-за того, что они не могли своевременно заплатить хозяевам! Денег постоянно не хватало. Помогали Красный Крест, Управление по гражданству и миграции УВД Мингорисполкома, Представительство УВКБ ООН в Республике Беларусь, Центр творчества детей и молодежи Фрунзенского района «Эврика».
Тамара Давыдовна и ее внучка стали первыми грузинскими гражданами, получившими в Беларуси статус беженцев. После этого они смогли оформить прописку и поселиться в комнате общежития фабрики «Луч».
Сегодня Тамара Кобахидзе учится на юридическом факультете БГУ, занимается карате. Как сирота находится на гособеспечении. Сама Тамара Давыдовна признает: в том, что внучка выросла порядочным и образованным человеком, немалая заслуга тех людей, которые на протяжении всех 13 лет жизни в Беларуси поддерживали ее. Недавно Тамаре Кобахидзе предоставили социальное жилье — однокомнатную квартиру, и за нее искренне радовались все, кто знал и помогал обеим Тамарам обрести здесь вторую родину.
Отцы и дети
Пока у нас еще не много выпускников, — замечает Валентина Мостовлянская, заместитель директора Центра творчества детей и молодежи Фрунзенского района «Эврика», где круглый год при поддержке УВКБ ООН ведется работа по адаптации и социализации детей-беженцев к жизни в Беларуси.
— Но скоро, убеждена, встанет проблема получения выпускниками-беженцами среднего специального или высшего образования. Несмотря на знание русского языка, ребята-беженцы (прежде всего афганцы, которых у нас большинство) все-таки не могут конкурировать с белорусскими выпускниками в прохождении централизованного тестирования. Есть и другая проблема. Воспитанные на Востоке, молодые афганцы (как любые молодые люди), живя в европейской стране, впитывают нашу культуру, наш образ жизни, и некоторые из них переживают глубокий внутренний конфликт между восточным и европейским менталитетом. Есть и такие примеры, когда в афганских семьях на этой почве разгораются конфликты между отцами и детьми, не желающими следовать традициям предков, восстающими против уклада жизни и требований старших. Лучшим выходом для молодых афганцев было бы возвращение на родину, где они смогли бы развиваться в унисон со своей страной.
Поколение взрослых беженцев мечтаетотом, чтобы вернуться домой. Их дети, выросшие на белорусской земле, настроены не так однозначно. Хотя, безусловно, между ребятами-афганцами и детьми беженцев из стран бывшего Советского Союза (Грузии, Азербайджана, Армении) существуют различия. Последние быстрее осваивают русский язык, легче адаптируются к условиям жизни в Беларуси. Большинство ребят из Грузии, с которыми мне довелось познакомиться и беседовать, признавались, что свое будущее связывают именно с Беларусью, а не с исторической родиной. И это несмотря на то, что случай Тамары Кобахидзе, получившей социальное жилье, -исключительный. Практически все семьи беженцев из Грузии, как и афганцы, живут в съемном жилье и не надеются решить в Белару си квартирный вопрос. Натэлла Закарая и ее супруг Зураб работают на рынке, без преувеличения, не видя белого света. Оплачивать жилье и учебу в университете старшему сыну Гиго им крайне сложно. Но в Грузию ни старший, Гиго, ни младший; Георгий, возвращаться не хотят.
Многие молодые-афганцы рассчитывают со временем переехать из Беларуси в более богатые и развитые страны. Но, как рассказала Валентина Евгеньевна, те ребята-афганцы, которым после пребывания в Беларуси вместе с семьей удалось выехать, например, в Америку, в письмах белорусским педагогам признаются, что живут они там в материальном отношении хорошо, но их там «никто не любит». В общем, для счастья одного : финансового благополучия оказывается недостаточно.
Стоит ли бояться беженцев?
Слово «беженцы» в сознании иных белорусов по-прежнему нередко ассоциируется с теми, кто ходит по вагонам метро и электричек: «Мы не местные, подайте на пропитание». В представлении других — беженцы «оккупировали» все рынки и живут в Беларуси лучше многих белорусов. Такие взгляды не имеют ничего общего с реальным положением дел. Беженцы — это те, кто покидает родину вынужденно, из-за того, что им и их родным грозят смерть и физическая расправа. Получить статус беженца в Беларуси отнюдь не просто. И найти работу — любую, не говоря о высокооплачиваемой, тоже нелегко. Беженцы рады любому заработку, лишь бы прокормить детей, семью. Мы их видим на рынках, и это при том, что на родине большинство из них были вполне обеспеченными людьми, имели жилье, автомобили, работали инженерами, педагогами, врачами.
Кстати, Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд, Михаил Барышников, Рудольф Нуриев, Марлен Дитрих, Владимир Набоков, Марк Шагал, Александр Солженицын и другие известные люди тоже были беженцами. И принявшие их страны, став для этих великих людей второй родиной, разделили с ними их всемирную славу.
Ольга ПОКЛОНСКАЯ, «Обозреватель», 21 сентября 2007 г.