журнал международного права и международных отношений 2009 — № 3

международные отношения — проблемы Ближнего Востока

Позиция Сирии в иракско-кувейтском конфликте 1990 г.

Ферас Саллум

Автор:
Саллум Ферас — аспирант кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Рецензенты:
Челядинский Александр Александрович — доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Воронович Виталий Валерьевич — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела межгосударственных отношений Института экономики Национальной академии наук Беларуси

События 1990 г. в Персидском заливе потрясли не только арабский мир, но международное сообщество. Иракско-кувейтскому кризису посвящено достаточно много исследований, однако и сегодня многие важные факты, причины, мотивы и следствия этого противостояния остаются неизученными. Исследования, посвященные кризису в Персидском заливе, затрагивают прежде всего, проблему участия США в военной операции против Кувейта, причины и последствия кризиса, тогда как позиции отдельных арабских государств в данном конфликте остаются на периферии внимания ученых. Тем не менее, в ряде научных работ дается критическая оценка позиции Сирии, в частности в исследованиях российских авторов А. В. Архипова [2], В. М. Ахмедова [3], В. П. Юрченко [9]. Более пристальное внимание позициям арабских стран в Кувейтском кризисе, в том числе и Сирии, уделяет арабский исследователь Б. Мурхидж [5]. В указанных работах исследователи подчеркивают положительную роль Дамаска в дипломатических и военных усилиях по разрешению конфликта. В работах зарубежных специалистов по Ближнему Востоку (Д. Пайпс [10] и Э. Зиссар [11]) рассматриваются некоторые аспекты участия Сирии в иракско-кувейтском конфликте. Тем не менее, существуют расхождения оценки мотивов поведения Сирии. Например, американский исследователь Д. Пайпс склонен рассматривать внешнеполитический курс Дамаска явно с антисирийских позиций [см.: 10].

Цель данной статьи — рассмотрение позиции Сирийской Арабской Республики в иракско-кувейтском конфликте 1990 г. При этом особое внимание уделяется комплексу причин, которые побудили Дамаск однозначно выступить на стороне международного сообщества.

Последнее десятилетие ХХ в. сопровождалось радикальной перестройкой системы международных отношений. Изменение международной обстановки на глобальном уровне серьезно отразилось и на расстановке сил на Ближнем Востоке. Одна из ведущих региональных держав Восточного Средиземноморья — Сирия в новых геополитических условиях столкнулась с проблемой выбора приоритетов не только на международном уровне, но и в межарабских отношениях. В 1990 г. внешнеполитический курс Сирийской Арабской Республики подвергся серьезной корректировке, что было связано с вторжением иракских войск в Кувейт. Летом 1990 г. Ирак заявил о том, что Кувейт является его исторической частью, а следовательно, доходы от нефти, получаемые Кувейтом, также должны принадлежать Ираку. После сделанных заявлений президент Ирака С. Хуссейн отдал приказ войскам вторгнуться в Кувейт 2 августа 1990 г., что привело к кризису в регионе Персидского залива. Президент Египта Х. Мубарак после начала кризиса отмечал, что «вторжение Ирака в Кувейт вызвало раскол в арабском мире» [8, с. 20], а, по мнению министра средств массовой информации Кувейта Шейх Соуд Насер аль-Сабаха, «агрессия Ирака против Кувейта дала трещину в арабских чувствах» [6, с. 2].

Кроме изменений в системе международных и межарабских отношений на политику Сирии в отношении Багдада влияли факторы двустороннего и регионального характера. В этой связи необходимо отметить сложные отношения между Багдадом и Дамаском. Российский исследователь А. В. Архипов обращает внимание на то, что Сирия в числе немногих арабских стран поддерживала Иран в период ирано-иракского противостояния (1980—1988 гг.). Это привело к осложнениям на двустороннем уровне [2, с. 11]. Кроме того, по мнению В. М. Ахмедова, новая внешнеполитическая стратегия Сирии была обусловлена не только ослаблением СССР и ухудшением внутриэкономического положения САР, но также растущей в Дамаске тревогой, связанной с политикой, проводимой Багдадом. Автор считает, что усиление иракской военной машины в период ирано-иракской войны изменило баланс сил не в пользу Дамаска. Сирийские опасения подтвердились после того, как стала очевидной поддержка Ираком антисирийского правительства в Ливане во главе с генералом М. Ауном. С начала гражданской войны в Ливане в 1975 г. Ирак поддерживал антисирийские силы, выступавшие за вывод сирийских войск из Ливана [3, с. 22].

Несколько идеалистическую оценку ситуации дает арабский исследователь Б. Мурхидж. В частности, он отмечает: «Сирия неуклонно выполняла международные решения, касающиеся кризиса, осознавая, что арабы не в силах добиться результатов в одиночку. При этом она исходила из уважения принципов международной законности и порядка и в то же время не желала допустить, чтобы иностранные государства самостоятельно, по их собственному усмотрению занимались урегулированием чисто арабской проблемы» [5]. По его мнению, Сирия подчинилась «общеарабским требованиям и отправила свой военный контингент для защиты арабских стран, находящихся под угрозой, а также для защиты святынь ислама. Она руководствовалась принципами арабской солидарности и братства, ориентируясь на то, чтобы ни одна из арабских братских стран не почувствовала себя в отрыве и не была вынуждена искать помощи и поддержки в неарабском лагере» [5]. С одной стороны, здесь Б. Мурхидж подчеркивает желание САР разрешить кризис только арабскими силами, а с другой — отмечает, что Сирия осознавала неэффективность действий арабов в одиночку.

Таким образом, поведение Дамаска отличалось некоторой двойственностью: несмотря на то, что Багдад был для Дамаска не лучшим соседом, присутствие западных войск в регионе грозило гораздо более серьезными последствиями. В связи с этим возникает главный вопрос: почему САР не только поддержала международное сообщество, но и отправила свои войска в Персидский залив?

Существовала и другая проблема, к которой также необходимо отнестись серьезно, — это общественное мнение населения арабских государств. Не всегда позиция государства совпадала с массовыми политическими настроениями. Исследователями отмечается, что агрессия Ирака против Кувейта породила совершенно противоположную реакцию в мусульманском мире: элита Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов поддержала Кувейт, но на уровне «арабской улицы» дело обстояло иначе. Как отмечает российский исследователь И. А. Матвеев: «Практически везде призывы иракского президента С. Хуссейна к борьбе с США и Израилем получили широкую поддержку широких слоев населения. В августе 1990 г. на востоке Сирии прошли массовые демонстрации солидарности с Ираком. По некоторым оценкам, в сентябре 1990 г. на стороне Багдада были симпатии около 75 % сирийцев, к декабрю этот показатель вырос до 85 %» [4, с. 107]. Все это иллюстрировало раскол населения на «имущих» и «неимущих», на официальную позицию государств и позицию простых граждан арабских стран. Кувейтский кризис продемонстрировал наличие крупных противоречий в самой арабской среде.

Несмотря на то, что первоначально Саудовская Аравия и другие страны Персидского залива осторожно реагировали на агрессию Ирака, однако, когда стало ясно, что Кувейт — не последняя «мишень», могут быть нападения на Саудовскую Аравию и ОАЭ, большинство стран полуострова заняло позицию противостояния иракской аннексии Кувейта. Была сформирована антииракская коалиция под эгидой ООН. Саудовская Аравия и Египет безоговорочно поддержали Кувейт, союзники Ирака — Иордания, Йемен, Судан — оказались в меньшинстве.

Раскол в арабском мире был обусловлен и неясностью в подходе решения проблемы. Буквально за неделю позиция арабских государств кардинально изменилась.

3 августа 1990 г. на своем заседании Совет Лиги арабских государств (ЛАГ) принял большинством голосов следующие решения: осудить иракскую оккупацию Кувейта, потребовать от Ирака немедленного и безоговорочного вывода войск к границам, существовавшим до 1 августа 1990 г. Совет ЛАГ подтвердил необходимость сохранения суверенитета Кувейта и безопасности в рамках региона других стран — членов организации. В то же время Совет ЛАГ выразил категорическое неприятие любого иностранного вмешательства в дела арабских стран [5].

10 августа 1990 г. в Каире состоялась встреча в верхах глав арабских государств, в которой приняли участие 20 стран. После ее завершения было опубликовано заявление, подписанное лидерами 13 государств. В нем констатировалась необходимость подтвердить решение Совета Лиги от 3 августа 1990 г., а также уважение резолюции Совета Безопасности ООН 660 от 2 августа 1990 г. и других решений по этому вопросу, осудить иракскую оккупацию Кувейта, потребовать немедленного и безоговорочного ухода Ирака с территории Кувейта, поддержать меры Саудовской Аравии и арабских стран Персидского залива, предпринимаемые для самообороны, с условием их прекращения после ухода иракских сил из Кувейта и восстановления в Кувейте законной власти, откликнуться на требования Саудовской Аравии и арабских стран Персидского залива и направить на помощь силам Саудовской Аравии межарабские силы [5].

По мнению Б. Мурхиджа, сравнивая решение Совета ЛАГ от 3 августа 1990 г. с резолюцией арабской встречи в верхах, следует отметить, что по результатам этой встречи арабским странам Персидского залива было предоставлено право предпринимать те меры, которые они считают необходимыми для самозащиты, в том числе при помощи иностранных сил [5].

Более последовательной выглядела позиция Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). 7 августа 1990 г. ССАГПЗ также признал оккупацию Кувейта незаконной и потребовал немедленного вывода иракских войск с территории суверенного государства. Саудовская Аравия в тот же день перекрыла иракский нефтепровод, проходящий через ее территорию, выполняя решение Совета безопасности ООН об экономической блокаде Ирака.

Тем не менее, практически все исследователи отмечают, что, несмотря на консолидацию общеарабских сил, арабские региональные организации в целом оказались беспомощными перед лицом кризиса, участниками которого были сами арабы. Вмешательство этих организаций носило демонстративный характер, а решения были чисто декларативными.

В связи с этим возникает вопрос о причинах кризиса идей арабской солидарности. Раскол между арабскими государствами, а также между обществами и правительствами стал очевиден всем ведущим силам в регионе. Национальные интересы арабских государств оказались более сильным императивом действий: сохранение единства рядов арабской нации не может идти вразрез с экономическими и политическими соображениями отдельных государств. Противоречия копились уже давно, но в 1990 г. стали очевидны всем.

Какого рода эти противоречия? С одной стороны, выделялись государства-нефтеэкспортеры, которые имеют постоянный источник для поддержания внутренней стабильности и внешней обороны; с другой стороны — не имеющие богатых запасов нефти страны, испытывающие все больше проблем внутреннего и внешнего характера. Политические разногласия между республиками и монархиями накладывались на проблему соперничества в регионе. Ослабление Советского Союза повлекло за собой усиление позиций арабских стран — партнеров США — Египта и Саудовской Аравии. Кроме того, в контекст межарабских отношений вплетались интересы Ирана, Турции, Израиля. Многолетняя война Ирана и Ирака, приведшая к банкротству иракского государства, подтолкнула Багдад к новой войне против богатейшей арабской страны.

В этих условиях ситуация в Сирии была не самой благоприятной, но занятая ей позиция способствовала улучшению положения Дамаска во всех отношениях: в экономической и политической сферах, на региональном и глобальном уровнях.

Еще до оккупации Кувейта Сирия предупреждала об угрозе назревающего конфликта между этими двумя странами, о расколе арабских государств и возможности иностранного вмешательства. С началом кризиса в Персидском заливе Сирия направила свои усилия для разрешения конфликта мирным путем в рамках общеарабских сил. В день оккупации Кувейта президент САР Х. Асад выступил с инициативой общеарабской встречи в верхах, чтобы найти быстрое решение проблемы, пока кризис не принял сверхугрожающих масштабов. Х. Асад даже «призвал С. Хуссейна вывести войска из Кувейта, в обмен на силовую поддержку в случае военных действий США против Ирака. "Конфликты не решаются силой, необходимо вывести войска из Кувейта и сесть за стол переговоров, пока не поздно", — отмечал Х. Асад в начале Кувейтского кризиса» [7, с. 3], однако иракское руководство отказалось от прекращения военных действий. Именно это сыграло решающую роль в том, что сирийские власти не только поддержали военную операцию «Буря в пустыне», осуществленную 17 января — 27 февраля 1991 г. США, но и сами приняли активное участие в ней, «назвав оккупацию Кувейта Ираком крупной катастрофой и непростительной ошибкой, которая возвращает арабов к доисторической, доисламской эпохе» [7, с. 3]. Сирийское руководство активно выступало за то, чтобы в освобождении Кувейта участвовали не только иностранные силы, направленные с Запада, но и вооруженные силы арабских государств. Пытаясь сосредоточить в своих руках инициативу, связанную с преодолением кризиса в Персидском заливе, Сирия предпринимала разнообразные действия на всех возможных направлениях. Как отмечает В. П. Юрченко: «Сирия направила в Саудовскую Аравию довольно крупную группировку войск... Всего в эту страну было переброшено до 20 тыс. военнослужащих ВС САР» [9, с. 137]. Тем не менее, отношения между США и САР оставались натянутыми.

Самой важной частью сирийской позиции было неучастие в боевых действиях на территории Ирака. Дамаск вообще был против чрезмерного втягивания американских войск в Арабский регион. Ирак непосредственно граничил с Сирией и это был уже вопрос национальной безопасности САР. Позиция Дамаска оценивается однозначно положительно, особенно на фоне «шараханий» стран Персидского залива (за исключением Саудовской Аравии), Иордании и Судана. Эффект от такого положительного участия в антииракской коалиции был как на региональном, так и на глобальном уровнях. Все это дало повод Б. Мурхиджу оценивать роль Сирии в иракско-кувейтском конфликте следующим образом: «Ряд арабских стран руководствовался, в первую очередь, исключительно общеарабскими интересами, требовал учета арабских подходов к проблеме и сам активно содействовал формулированию четких взглядов арабского сообщества на войну в Заливе и пути ее ликвидации. Одной из таких стран, действовавших с максимальной полнотой и последовательностью, является Сирия» [см.: 5].

С учетом своих интересов Сирия добилась налаженного многостороннего сотрудничества с другими арабскими странами, следуя решению об активном участии в разрешении конфликта, принятому на встрече в верхах в Каире. Ирак, будучи геополитическим противником Сирии, оказался в полной изоляции, тогда как у Дамаска появились возможности дальнейшего укрепления доминирования в ливанских делах и установления там, по мнению западных исследователей, «сирийского порядка» [11, р. 5].

Во время войны в Персидском заливе Сирия выдвигала различного рода мирные инициативы по разрешению кризиса в регионе. САР вела постоянную работу по возрождению общеарабской солидарности и выступала инициатором строительства «арабской системы безопасности» в зоне Персидского залива в форме военно-политического союза стран ССАГПЗ, Сирии и Египта, что явилось свидетельством возросшего авторитета Дамаска. На Каирской встрече министров иностранных дел АРЕ, САР и шести членов ССАГПЗ, проходившей 17—18 февраля 1991 г., рассматривался вопрос о создании объединенных сил восьми арабских государств для предотвращения повторения агрессии в будущем. В ходе этой встречи были выработаны принципы, закрепленные в Дамасской декларации от 6 марта 1991 г. Данные принципы подтверждали приверженность Уставу ЛАГ, договору о совместной обороне и экономическом сотрудничестве. Подписание декларации явилось важным фактором политической реальности современного арабского мира, определившим отношение ведущих арабских государств к изменениям в международной и региональной обстановке и осознанию необходимости коллективных шагов в обеспечении общеарабской безопасности.

Однако созданию системы региональной безопасности помешали разногласия, возникшие между ССАГПЗ, которые настаивали на присутствии в регионе США, и Сирией, возражавшей против западного присутствия, но выступавшей за включение в новую систему безопасности неарабских государств — Ирана и Турции.

Несмотря на то, что положения Дамасской декларации не были реализованы в полной мере, Сирия укрепила свое политическое и экономическое положение в регионе. САР преодолела международную и региональную изоляцию, улучшила свои отношения с Египтом и аравийскими монархиями, добилась списания части внешних долгов. Благодаря участию в кризисе в Персидском заливе на стороне Кувейта, Х. Асад легко добился практически единовременного предоставления Сирии новой финансовой помощи от ССАГПЗ, по западным оценкам, на общую сумму свыше 2 млрд дол. США [10, p. 22], а также кредита от Европейского союза и финансовой помощи из Японии и ФРГ. Следует отметить, что участие Сирии в войне против Ирака существенно не повлияло на отношения между этими двумя государствами. Более того, уже во второй половине 1990-х гг. возобновились торгово-экономические контакты, а впоследствии была открыта граница между этими странами, закрытая еще в 1980 г.

Таким образом, выбор сирийского руководства в пользу участия в военной операции «Буря в пустыне» оказался оправданным: благодаря гибкой и взвешенной позиции в межарабских и международных делах, Сирия укрепила свои геополитические позиции в ближневосточном регионе, получила финансовую помощь от ССАГПЗ, преодолела изоляцию своей страны на Западе и выиграла время для укрепления своих позиций в Ливане. Факторами принятия такой позиции являлись сирийско-иракское соперничество в регионе, угроза сирийской национальной безопасности со стороны Ирака, потеря Сирией одного из главных внешнеполитических союзников — СССР и необходимость улучшения отношений с Западом и прозападными режимами в Египте и Саудовской Аравии, получение материальной и финансовой помощи от ССАГПЗ и европейских стран в условиях нарастающих социально-экономических проблем. Кроме того, во время этого кризиса Дамаск выступил инициатором создания «арабской системы безопасности» в форме военно-политического союза стран ССАГПЗ, Сирии и Египта. Эта инициатива нашла отражение в Дамасской декларации, принятой 6 марта 1991 г., в которой была сделана попытка создать систему национальной безопасности в арабском мире.

Литература

1. Аль-Бижирми, Ю. Аля аттарик байна Багдад уа Дамашок асиля фи маляф аль-алякат а Суриа аль-Иракиа аль-джадид = На пути между Багдадом и Дамаском: вопросы в новом формате сирийско-иракских отношений (ОАЭ) / Ю. аль-Бижирми // Аль-Баян. 2001. 7 нояб. (на араб. яз.).
2. Архипов, А. В. Сирия: факторы политико-экономических изменений / А. В. Архипов // Ближний Восток и современность: сб. ст. Вып. 16. М., 2002. С. 8—17.
3. Ахмедов, В. М. Сирийско-иракские отношения: эволюция и перспективы / В. М. Ахмедов // Там же. С. 18—30.
4. Матвеев, И. А. Национальная и общеарабская слагаемые политики Сирии на Ближнем Востоке / И. А. Матвеев. М., 2004.
5. Мурхидж, Б. Позиции некоторых арабских стран в иракско-кувейтском конфликте / Б. Мурхидж [Электронный ресурс] // Ближний Восток. Режим доступа: <http://www.middleeast.org.ua/research/kuveyt2.htm>. Дата доступа: 30.08.2007.
6. Хадис вазир аль-алям аль-Кувэйти аль-Шейх Соуд Насер аль-Сабах = Выступление министра средств массовой информации Кувейта Шейх Соуд Насера аль-Сабах // Аль-Ахбар Аль-масрия (Египет). 1994. 27 июля (на араб. яз.).
7. Хаказа хабба аль-Асад лимусанидит аль-Кувэйт = Таким образом Х. Асад поддерживал Кувейт // Аль-Раи аль-Ам (Кувейт). 2000. 12 июня (на араб. яз.).
8. Энкисам аль-алям аль-араби сабабагу духул аль-Ирак иля аль-КуввэйтАль-Кабас = Раскол арабского мира из-за вторжения Ирака в Кувейт // Там же. 1996. 1 апр. (на араб. яз.).
9. Юрченко, В. П. Сирия: проблемы национальной безопасности (военная политика и военное строительство в период правления ПАСВ 1963—2004 гг.). М., 2004.
10. Pipes, D. Damascus Courts the West: Syrian Politics, 1989—1991: Policy Paper № 26. Washington, 1991.
11. Zisser, E. Decision Making in Asad’s Syria. Washington: Policy Focus, 1998.