журнал международного права и международных отношений 2014 — № 3
международное право — вопросы теории
Реализация международного права: понятие, формы, особенности
Алла Зыбайло
Автор:
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. — кандидат юридических наук, доцент кафедры международного права факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Рецензенты:
Вишневский Алексей Фёдорович — доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Академии Министерства внутренних дел Республики Беларусь
Михалёва Татьяна Николаевна — кандидат юридических наук, заместитель руководителя института — начальник отделения исследований в области государственного строительства и международного права Института правовых исследований Национального центра законодательства и правовых исследований Республики Беларусь
В статье рассматриваются формы реализации международного права, такие как соблюдение, исполнение, использование и применение. Отмечается, что, несмотря на наличие определенного сходства с формами реализации внутригосударственного права, их содержание обладает своими особенностями, предопределяемыми спецификой международно-правового регулирования. При таких формах реализации, как исполнение и особенно применение, требуются дополнительные правовые и организационно-правовые меры со стороны государств для всестороннего и полного осуществления международных обязательств, совокупность которых следует понимать под механизмом имплементации норм международного права. Процесс реализации международных обязательств на внутригосударственном уровне необходимо рассматривать как двуединство правотворческой и организационно-исполнительной деятельности государства, включающей правообеспечение.
Реализация права традиционно является предметом изучения отрасли науки и учебной дисциплины «Теория государства и права» («Общая теория права»). Поскольку в теории международного права термин «реализация» чаще всего используется как синоним понятия «имплементация» и рассматривается в рамках темы о соотношении международного и внутригосударственного права, то вопросы реализации международного права (юридические механизмы реализации права, формы непосредственной реализации права, применение как особая форма реализации) не получили должного внимания и однозначного разрешения в рамках международно-правовой науки. Они нуждаются, на наш взгляд, в отдельном рассмотрении ввиду особенностей международно-правового регулирования, специфики содержания форм реализации международного права, а также необходимости более детального изучения соотношения понятий «имплементация» и «реализация» права как взаимосвязанных, но вместе с тем не тождественных явлений.
Так, многие авторы под «имплементацией» понимают весь процесс реализации норм международного права, в том числе и обеспечение такой реализации. Подобного подхода придерживается белорусский ученый В. Ю. Калугин [10, с. 99]. Согласно определению, данному украинским ученым А. С. Гавердовским, имплементация есть подготовительная стадия реализации, необходимая для обеспечения своевременной, всесторонней и полной реализации норм, т. е. она отождествляется с обеспечением реализации [2, с. 62]. Другие ученые выделяют имплементацию в широком и узком смысле [20, с. 74]. Третьи утверждают, что термин «имплементация» имеет право на существование лишь как синоним термина «реализация», т. е. воплощение норм международного права в практической деятельности государств и других субъектов [23, с. 116]. Некоторые авторы приспособили для этой цели понятие «применение», которое, по их мнению, используется «в общем или широком смысле как осуществление норм в целом» [13, с. 201].
Целью данной статьи является выявление (на основе обобщения доктринальных подходов) форм реализации международного права, их специфических особенностей. В международно-правовой науке специальных исследований по данной теме не проводилось. Вопросы реализации международного права в большей или меньшей степени становились предметом рассмотрения в рамках некоторых учебных изданий [15, с. 131—151; 16, с. 208—214] и ряда теоретических исследований [26; 27, с. 49—70].
В теории права под реализацией права понимается осуществление юридически закрепленных и гарантированных государством возможностей, проведение их в жизнь в деятельности людей и их организаций [24, с. 175]. При этом авторитетные теоретики права отмечают, что реализация права есть сложный процесс, протекающий во времени, в котором участвуют не только стороны, носители субъективных прав и обязанностей, но и государство в лице различных органов: правотворческих, правоисполнительных, правоприменительных [24, с. 175—176].
Реализацию права рассматривают как процесс воплощения юридических предписаний в правомерных действиях граждан, органов, организаций, учреждений, должностных лиц и всех иных участников общественных отношений. Другими словами, правореализация — это трансформация заложенных в юридических нормах требований в правомерное поведение субъектов этого права [14, с. 159].
Юристы-международники определяют реализацию международного права следующим образом. Реализация представляет собой процесс, когда соответствующие субъекты, которым адресована норма, действуют согласно ее положениям [15, с. 132]. Поскольку национальное и международное право различаются по субъектному составу, то сущность процесса реализации, по мнению российского ученого Л. Х. Мингазова, состоит в переводе согласованных воль государств из нормативной сферы в индивидуальное пользование [19, с. 154].
В отличие от национального права нормы международного права могут осуществляться на международном и внутригосударственном уровнях. На международном уровне они реализуются субъектами международного права, прежде всего, государствами, которые одновременно являются субъектами правотворчества и субъектами правоотношений, регулируемых этими нормами, а на национальном — субъектами этого права, и специально уполномоченными государственными органами и должностными лицами.
Реализация права как процесс воплощения права в жизнь включает в себя, во-первых, юридические механизмы реализации права и, во-вторых, формы непосредственной реализации права, когда фактические жизненные отношения обретают юридическую форму [24, с. 175—176]. Относительно первого следует признать, что даже при закреплении в конституции государства положения о включении международно-правовых норм в национальную правовую систему («международное право — часть права страны») эти нормы не действуют вне механизма, определяющего их действие внутри государства (механизма имплементации). Это вызвано не только недостаточной сориентированностью на взаимодействие с международным правом национальной правовой системы, но и неподготовленностью многих норм международного права к непосредственному их применению. Международное право еще не кодифицировано в полной мере. Его нормы зачастую недостаточно конкретно сформулированы, порой они напоминают декларации о намерениях. Поэтому для своей реализации («воплощения в жизнь») в деятельности субъектов национального права нормы международного права нуждаются в «помощи» со стороны первого.
Непосредственная реализация, т. е. осуществление права в фактическом поведении его субъектов, происходит в трех формах [1, с. 230; 18, с. 376; 24, с. 177]. Как и нормы внутригосударственного права, нормы международного права в зависимости от характера действий его субъектов реализуются в тех же формах, к которым относятся соблюдение, исполнение, использование и применение. Последнее выделяется как особая форма реализации права (см. ниже). В основу такого деления положена степень активности субъектов по осуществлению правовых норм.
Соблюдение является формой, с помощью которой реализуются запрещающие и охранительные нормы. Субъекты международного права воздерживаются от совершения действий, которые запрещены нормами международного права. Так, при соблюдении Договора об Антарктике 1959 г. государства не производят на этом континенте любые ядерные испытания и не удаляют радиоактивные материалы, а также не проводят любые мероприятия военного характера. Согласно пункту 1 статьи 3 Договора о создании единой таможенной территории и формировании таможенного союза 2007 г., «с момента создания единой таможенной территории Стороны не применяют во взаимной торговле таможенные пошлины, количественные ограничения и эквивалентные им меры» [5]. Пассивность субъектов свидетельствует о том, что нормы права реализуются. В большинстве случаев (как в первом примере) отсутствует необходимость задействовать внутригосударственный механизм имплементации норм международного права. Что касается второго примера, то необходимость принятия имплементационных мер для реализации указанных нормативных положений может возникнуть, если, скажем, государство до заключения им Договора применяло таможенные пошлины, и т. п. Такие меры (по приведению в соответствие национального законодательства положениям заключаемого договора), как правило, принимаются до выражения согласия государства на обязательность для него договора (до вступления его в силу), т. е. могут рассматриваться как правообеспечительная деятельность.
Исполнение как форма реализации международного права предполагает активную деятельность субъектов по осуществлению норм. Исполнение характерно для норм, предусматривающих конкретные обязанности, сопряженные с определенными действиями (обязывающие нормы). Таким образом сформулированы, например, нормы договоров о правах человека. Статья 2 (пп. 1 и 2) Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., в частности, гласит: «Каждое участвующее в настоящем Пакте государство обязуется уважать и обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в настоящем Пакте... Если это уже не предусмотрено существующими законодательными или другими мерами, каждое участвующее в настоящем Пакте государство обязуется принять необходимые меры в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями настоящего Пакта для принятия таких законодательных или других мер, которые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, признаваемых в нем» [17]. Такова и норма, содержащаяся в статье 2 Договора о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы 2011 г.: «Стороны примут меры для приведения правовой системы Таможенного союза и решений его органов в соответствие с Соглашением ВТО...» [7]. Даже если государство не обязалось придерживаться каких-либо определенных способов исполнения данных международных норм, скажем, издать законы, предписывающие их исполнение (п. 2 ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. [17]), то оно должно предпринять определенные действия на внутригосударственном уровне для обеспечения реализации таких международных обязательств (осуществить правообеспечительную деятельность, т. е. имплементацию норм международного права).
При такой форме реализации, как использование, происходит воплощение в жизнь так называемых управомочивающих (дозволяющих) норм, в диспозиции которых предусмотрены субъективные права. Данная форма реализации права не требует обязательного варианта поведения субъектов международного права. В отличие от первых двух форм реализации в этом случае нет четкого предписания их конкретного поведения (действия или бездействия). По усмотрению субъектов здесь может иметь место как пассивное, так и активное поведение.
Субъект ведет себя пассивно, если отказывается от использования своего права, например права на свободу судоходства в открытом море, предоставленного в статье 90 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.: «Каждое государство независимо от того, является ли оно прибрежным или не имеющим выхода к морю, имеет право на то, чтобы суда под его флагом плавали в открытом море» [11].
В то же время субъективное право может быть осуществлено путем собственных фактических и (или) юридических действий субъектов международного права, таких как, например, передача государственной территории в аренду. А в соответствии с пунктом 3 статьи 18 Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве 1999 г. «Стороны вправе вводить индивидуальные временные ограничения в торговле с третьими странами в соответствии с общепризнанными международными нормами и правилами» [6]. Это право также может быть реализовано через предъявление требований к обязанному субъекту (например, возместить ущерб) и в форме притязания, осуществляемого путем обращения в компетентный международный орган (к примеру, в Суд ЕврАзЭС) за защитой нарушенного права.
Субъекты международного права осуществляют предоставленные нормами этого права возможности. Решения об использовании таких нормативных положений принимаются ими самостоятельно.
Перечисленные формы тесно взаимодействуют друг с другом и в юридической литературе определяются как формы непосредственной реализации права [1, c. 232]. Субъектами соблюдения, исполнения и использования выступают на равной основе государства и другие субъекты международного права, непосредственно сами осуществляющие юридические права и обязанности в процессе своей деятельности.
Как уже отмечалось, реализация права может происходить без участия компетентных государственных органов. Субъекты международного права соблюдают запреты, исполняют обязанности или используют свои права. Однако в ряде случаев необходимо такое участие, иначе реализация права окажется невозможной. И тогда говорят об особой, четвертой форме реализации права — его применении. Это происходит, когда субъективные права и обязанности, в силу их ориентированности на регулирование правоотношений внутри государства, у субъектов национального права (физических и юридических лиц) не могут возникнуть без государственно-властной деятельности компетентных органов. Так, для реализации права лица, занятого трудовой деятельностью на территории государств — участников Единого экономического пространства (далее — ЕЭП) (в рамках свободы передвижения граждан государств — участников внутри ЕЭП), на зачисление его трудового стажа в общий трудовой стаж (стст. 39—40 Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве 1999 г.) необходимо обращение конкретного гражданина в соответствующее государственное учреждение одной из стран — участниц Договора [4].
При применении международного права его субъекты организуют, с одной стороны, выполнение предписаний международно-правовых норм посредством принятия их органами индивидуальных актов, а с другой — охрану и защиту права от нарушения. Главная особенность применения заключается в необходимости юридической обеспечительной деятельности, в том числе выражающейся в использовании принуждения для восстановления нарушенного права государствами индивидуально (например, решение о применении контрмер) или через создаваемые ими на основе договора соответствующие правовые средства и организационно-правовые формы. Примером последних может служить деятельность Международного уголовного суда при рассмотрении дел о привлечении к уголовной ответственности лиц, совершивших международные преступления, подпадающих под его юрисдикцию.
Субъектами правоприменения на внутригосударственном уровне являются органы исполнительной и судебной власти, прокуратура, даже негосударственные организации (при делегировании им соответствующих полномочий).
Говоря о применении международного права как форме его реализации, следует различать международный и национальный уровни его применения. На международном уровне международное право применяется как международными органами (судами, арбитражами и др.), так и самими государствами (которые одновременно являются субъектами правотворчества и субъектами правоотношений, регулируемых применяемыми нормами). Условной является такая характеристика применения права, как государственно-властный характер этой деятельности: специфика механизма принуждения в международном праве, горизонтальный характер отношений между его субъектами, не позволяют автоматически распространить такие признаки применения права, как обязательность к исполнению издаваемых в результате правоприменительной деятельности актов, обеспечение их принудительной силой государства, на применение международного права на международном уровне. Наконец, еще одной особенностью применения международного права на международном уровне выступает отсутствие строгой регламентации процесса осуществления этой деятельности [12, с. 83].
Применение норм права (на внутригосударственном уровне) — это деятельность властных органов государства, состоящая в реализации правовых предписаний в отношении конкретных жизненных обстоятельств и определенных субъектов. Применение права необходимо в случаях, когда: закон должен действовать с учетом тех или иных конкретных обстоятельств, требующих установления и контроля (например, при назначении пенсии); есть спор о праве, правах и обязанностях; не исполняются обязанности, имеются препятствия в осуществлении права и при иных правонарушениях, особенно уголовно наказуемых деяний [18, с. 376].
Во всех этих случаях требуются установление и анализ конкретных обстоятельств и такое понимание и применение закона, при котором нередко приходится рассматривать и решать сложные юридические вопросы [18, c. 376] и которое должно не только соответствовать международным обязательствам государства, но и не создавать препятствия в их реализации. Для этой формы реализации международного права характерно то, что она невозможна без принятия государством мер по имплементации соответствующих норм в национальное законодательство.
Принцип верховенства государственной власти не означает, что в пределах границ государства может действовать только один правовой регулятор — внутригосударственное право. Суть проблемы, по мнению российского ученого В. В. Гаврилова, с которым трудно не согласиться, заключается не только в том, что международно-правовая норма в силу своей природы и предназначения не в состоянии выступать в качестве регулятора внутригосударственных правоотношений, но и в том, допускает или не допускает соответствующее государство ее действие в таком качестве. Поэтому международные договоры и обычаи способны быть источниками норм, непосредственно регулирующих отношения между субъектами права различных государств или даже одной страны в тех случаях, когда это санкционировано соответствующим государством [3, с. 47]. В качестве примера подобного «санкционирования» В. В. Гаврилов приводит часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, согласно которой международные договоры Российской Федерации и общепризнанные принципы и нормы международного права являются частью ее правовой системы (не системы права!), т. е. включаются в состав нормативных правовых регуляторов, действующих на территории страны, а не источников российского права [3, с. 47].
Определение приемлемых способов имплементации международных обязательств относится к проявлению государственного суверенитета и входит во внутреннюю компетенцию государства. Причем механизм имплементации норм международного права существует во всех государствах, независимо от того, какой модели соотношения национального и международного права (монистической или дуалистической) они отдают предпочтение.
В имплементации, прежде всего, нуждаются нормы, которые устанавливают права и обязанности не самого государства как субъекта международного права, а лиц, находящихся под его юрисдикцией. Например, реализация права на социальное обеспечение, предусмотренная Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., требует не только мер по обеспечению исполнения (имплементации) этого права в национальном законодательстве, но и определения государственных органов, уполномоченных осуществлять правоприменительную деятельность (принятие решение органом социального обеспечения о назначении пенсии конкретному гражданину).
Следует также различать международные обязательства, которые требуют от государства определенного поведения (действия или бездействия), и обязательства, которые требуют от государства лишь обеспечения определенного положения или результата с помощью любого свободно избранного или доступного средства, включая правовые. Международные обязательства первого вида обычно именуют «обязательствами поведения», или «обязательствами средства», второго вида — «обязательствами результата» [25, c. 77]. При этом нужно иметь в виду, что отличие «обязательства поведения» от «обязательства результата» не в том, что первое не преследует определенной цели или результата, а в том, что цель или результат «обязательства поведения» должны быть достигнуты специально обозначенным в международном обязательстве поведением, средством или действием, например путем издания соответствующего нормативного правового акта [25, c. 77]. Понятно, что международные обязательства первого вида требуют принятия мер по их имплементации в национальное законодательство. Так, в Договоре об учреждении Евразийского экономического сообщества 2000 г. прямо закреплено, что исполнение решений, принимаемых институтами ЕврАзЭС, достигается путем принятия необходимых мер по их имплементации в национальное законодательство (п. 1 ст. 14) [4]. Обязательство же результата такого обозначения не содержит, и выбор средств его достижения остается за государством, которое путем отсылки к нормам международного права может придать международной норме статус, равный соответствующим нормам национального законодательства, закрепить ее приоритет над этими нормами либо инкорпорировать в законодательство.
На сегодняшний день в Республике Беларусь механизм имплементации существует только в отношении международных договоров. В то же время анализ действующего законодательства Республики Беларусь (равно как и законодательства государств — членов ЕврАзЭС [подробнее см.: 9, с. 17]) позволяет сделать вывод о том, что механизм имплементации международно-правовых обязательств, вытекающих из актов недоговорного характера (к которым относятся решения органов международных организаций, акты межгосударственных интеграционных образований [см.: 8, с. 85]), в нем не определен.
Практика реализации решений органов региональных интеграционных образований (Таможенный союз, ЕврАзЭС) в Республике Беларусь свидетельствует о том, что отсутствие внутригосударственного механизма имплементации международных обязательств недоговорного характера само по себе не свидетельствует о том, что данные обязательства не реализуются. Ведь, как отмечалось выше, кроме правового и организационно-правового обеспечения механизм реализации международных обязательств включает и фактическую деятельность по достижению социально значимых результатов (так называемую непосредственную реализацию). Важными элементами национального механизма реализации международно-правовых обязательств являются система государственных органов, уполномоченных на непосредственную реализацию международно-правовых обязательств, а также национальная правоприменительная практика.
Например, с целью реализации решения Комиссии Таможенного союза от 20 сентября 2010 г. № 375 «О некоторых вопросах применения таможенных процедур» было принято постановление Совета Министров Республики Беларусь от 20 января 2012 г. № 64 «Об органе, уполномоченном на выдачу подтверждений о неосуществлении на таможенной территории Таможенного союза производства продуктов переработки», которым Министерство промышленности Республики Беларусь было уполномочено на выдачу подтверждения о неосуществлении на таможенной территории Таможенного союза производства продуктов переработки из товаров, указанных в пунктах 15—30 перечня товаров, запрещенных к помещению под таможенную процедуру переработки вне таможенной территории, утвержденного вышеуказанным решением Комиссии Таможенного союза [21]. Другими словами, нормы актов этого межгосударственного объединения реализуются, минуя законодательный механизм их имплементации (действующее законодательство Республики Беларусь не допускает их прямое действие и не определяет их место в ее правовой системе). Мы приходим к закономерному выводу о том, что иногда международные обязательства, как в данном примере — акты межгосударственных образований, способны быть источниками норм, непосредственно регулирующих отношения не только между субъектами права различных государств, но и одной страны даже в случаях, когда это напрямую не санкционировано законодательством соответствующего государства.
Ввиду ограниченности объема статьи автор вынужден исключить из предмета своего исследования понятие имплементации и ее объем, но, с учетом сказанного ранее, полагаем возможным использовать этот термин для обозначения деятельности государств по исполнению предписаний, содержащихся в нормах международного права, а также иное обеспечение такого рода деятельности, предпринимаемое ими на внутригосударственном уровне. Подобный подход к понятию имплементации воспринят и белорусским законодателем (см. ст.ст. 21—22 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» 2000 г.) [22].
Поскольку взаимосвязи между государственными органами и должностными лицами внутри государства носят властный характер, то данные правоотношения включают в качестве необходимого элемента властные решения, т. е. акты применения права [24, с. 177] (приказ министра внутренних дел о порядке направления запросов об оказании правовой помощи и оказании содействия при реализации соглашений о правовой помощи по уголовным делам).
С учетом изложенного применение права на национальном уровне можно определить как властную деятельность компетентных государственных органов или должностных лиц, осуществляемую в определенных процессуальных формах по реализации международно-правовых норм в отношении конкретных случаев путем вынесения индивидуальных правовых решений.
Деятельность названных лиц и органов, юридические нормы, которые эту деятельность регулируют, в совокупности образуют сложный и многоаспектный механизм реализации права [24, с. 178]. Процесс реализации международно-правовых норм на международном и внутригосударственном уровнях может включать два вида деятельности [15, с. 132—133]:
1) правовое и организационное обеспечение реализации — правообеспечительное нормотворчество, контроль, а также правоприменение. Результатом такой деятельности являются правовые акты — либо нормативные (этот процесс мы называем имплементацией норм международного права), либо акты индивидуального регулирования (применения) — решения (акты) международных контрольных органов, международных и национальных судов (арбитражей) и т. д.;
2) так называемая непосредственная реализация, т. е. фактическая деятельность по достижению социально значимых результатов (например, сокращение Республикой Беларусь наземных и воздушных видов вооружений, обладающих наступательными возможностями, согласно Договору об обычных вооруженных силах в Европе 1990 г.).
Таким образом, нормы международного права реализуются в различных формах, к которым относятся соблюдение, исполнение, использование и применение. Однако, несмотря на наличие определенного сходства с формами реализации внутригосударственного права, их содержание обладает своими особенностями, предопределяемыми спецификой международно-правового регулирования.
При таких формах реализации, как исполнение и особенно применение, требуются дополнительные правовые и организационные меры со стороны государств для своевременного, всестороннего и полного осуществления международных обязательств, т. е. те меры, совокупность которых, на наш взгляд, и следует понимать под механизмом имплементации норм международного права. Таким образом, процесс реализации международных обязательств на внутригосударственном уровне необходимо рассматривать как двуединство правотворческой и организационно-исполнительной деятельности государства.
Литература
1. Вишневский, А. Ф. Общая теория государства и права: курс лекций / А. Ф. Вишневский. — Минск: Тесей, 2012. — 370 с.
2. Гавердовский, А. С. Имплементация норм международного права / А. С. Гавердовский. — Киев: Вища шк., 1980. — 319 с.
3. Гаврилов, В. В. Теории трансформации и имплементации норм международного права в отечественной правовой доктрине / В. В. Гаврилов // Москов. журн. междунар. права. — 2001. — № 2. — С. 39—61.
4. Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества от 10 октября 2000 года (с изменениями от 25 января 2006 г. и 6 октября 2007 г.) [Электронный ресурс] // Евразийское экономическое сообщество. — Режим доступа: <http://www.evrazes.com/print/docs/3>. — Дата доступа: 17.07.2014.
5. Договор о создании единой таможенной территории и формировании таможенного союза [Электронный ресурс] // Евразийская экономическая комиссия. — Режим доступа: <http://www.eurasiancommission.org/docs/Download.aspx?IsDlg=0&ID=3039&print=1>. — Дата доступа: 22.07.2014.
6. Договор о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве от 26 февраля 1999 года [Электронный ресурс] // Евразийская экономическая комиссия. — Режим доступа: <http://www.eurasiancommission.org/docs/Download.aspx?IsDlg=0&ID=3035&print=1>. — Дата доступа: 21.07.2014.
7. Договор о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы [Электронный ресурс] // Евразийская экономическая комиссия. — Режим доступа: <http://www.eurasiancommission.org/docs/Download.aspx?IsDlg=0&ID=4203&print=1>. — Дата доступа: 22.07.2014.
8. Зыбайло, А. И. Акты межгосударственных образований в правовой системе государств-членов / А. И. Зыбайло // Беларусь в современном мире: материалы XII Междунар. науч. конф., посвящ. 92-летию образования Белорус. гос. ун-та (Минск, 30 окт. 2013 г.) / редкол.: В. Г. Шадурский [и др.]. — Минск: БГУ, 2013. — С. 84—85.
9. Зыбайло, А. И. Место источников права ЕврАзЭС в правовых системах государств-членов / А. И. Зыбайло // Евразий. юрид. журн. — 2013. — № 7 (62). — С. 14—18.
10. Калугин, В. Ю. Механизм имплементации международного гуманитарного права / В. Ю. Калугин. — Минск: Светоч, 2003. — 336 с.
11. Конвенция ООН по морскому праву [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. — Режим доступа: <http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/lawsea.shtml>. — Дата доступа: 22.07.2014.
12. Коннова, Е. В. Односторонние акты государств в международном праве: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.10 / Е. В. Коннова; БГУ. — Минск, 2014. — 183 с.
13. Лукашук, И. И. Международное право. Общая часть: учебник / И. И. Лукашук. — М.: БЕК, 2000. — 432 с.
14. Матузов, Н. И. Теория государства и права: учебник / Н. И. Матузов, А. В. Малько. — М.: Юристъ, 2004. — 512 с.
15. Международное право: учеб. для вузов / Г. В. Игнатенко [и др.]; под ред. Г. В. Игнатенко. — М.: Высш. шк., 1995.
16. Международное публичное право. Общая часть: учеб. пособие / Ю. П. Бровка [и др.]; под ред. Ю. П. Бровки, Ю. А. Лепешкова, Л. В. Павловой. — Минск: Амалфея, 2010. — 496 с.
17. Международный пакт о гражданских и политических правах [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. — Режим доступа: <http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactpol.shtml>. — Дата доступа: 21.07.2014.
18. Мелехин, А. В. Теория государства и права: учебник / А. В. Мелехин. — М.: Маркет ДС, 2007. — 640 с.
19. Мингазов, Л. Х. Эффективность норм международного права / Л. Х. Мингазов. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1990. — 205 c.
20. Мюллерсон, Р. А. Соотношение международного и национального права / Р. А. Мюллерсон. — М.: Междунар. отношения, 1982. — 135 с.
21. Об органе, уполномоченном на выдачу подтверждений о неосуществлении на таможенной территории Таможенного союза производства продуктов переработки: постановление Совета Министров Респ. Беларусь от 20 янв. 2012 г. № 64 [Электронный ресурс] // Национальный правовой портал Республики Беларусь. — Режим доступа: <http://pravo.by/main.aspx?guid=3871&p2=5/35153>. — Дата доступа: 06.07.2014.
22. О нормативных правовых актах Республики Беларусь: Закон Респ. Беларусь от 10 янв. 2000 г. № 361-З [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2014.
23. Суворова, В. Я. Обеспечение реализации договорных норм международного права (юридическая природа) / В. Я. Суворова // Сов. государство и право. — 1991. — № 9. — С. 116—122.
24. Теория государства и права: учебник / С. С. Алексеев [и др.]; под ред. С. С. Алексеева. — М.: Норма, 1998. — 559 с.
25. Ушаков, Н. А. Международное право: учебник / Н. А. Ушаков. — М.: Юристъ, 2000. — 304 с.
26. Черниченко, С. В. Реализация международно-правовых норм, ее предпосылки и результаты / С. В. Черниченко // Сов. ежегодник междунар. права. 1980 / гл. ред. Е. Т. Усенко. — М.: Наука, 1981. — С. 53—64.
27. Черниченко, С. В. Теория международного права. В 2 т. Т. 1: Современные теоретические проблемы / С. В. Черниченко. — М.: НИМП, 1999. — 336 с.